– Готов! – решительно произнес Артур. – Многие прозрели за последние два года, даже те, которые в тридцатые поддерживали движение национал-социалистов. В войне с Россией Гитлер и его приспешники проявили свою человеконенавистническую сущность. И чем ближе Красная армия к границам Германии, тем больше будет недовольных фюрером. И вот что, Олег, даже если Москва будет против, я войду в организацию. Я так решил! А что касается Гитлера, то на него уже было совершено несколько покушений. Жаль, что безуспешно… – сверкнул глазами Артур и продолжил: – Теперь о делах текущих: летняя кампания 1943 года спланирована. Это – Юго-Запад: линия Харьков – Белгород – Курск – Орел… В районе Харькова будут действовать шесть танковых дивизий: «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Рейх», 6-я и 11-я. Планируется направить еще 17-ю танковую. С воздуха действия танковых дивизий будут прикрывать 300 истребителей и 500 бомбардировщиков, по фронту будут действовать девять пехотных дивизий. Главный удар планируется нанести из района Белгорода на Старый Оскол и Суджу, вспомогательный – на Новый Оскол и Курск. Причем в линии атаки большой процент новых танков «Тигр» и самоходных орудий «Фердинанд». Операцией «Цитадель» назначен командовать генерал-фельдмаршал Манштейн. Начало операции – конец апреля – начало мая. Все материалы по операции я приготовил, конечно, то, что в моих силах, – уточнил Артур. – О всех перемещениях войск буду сообщать. Об этом все… теперь о личном. Ты вхож в дом Кристины Фишман? – неожиданно спросил Артур. – Нет. И тебе не советую туда ходить… Тем более что ты решил войти в антигитлеровскую организацию. Засыплешься сам – потянешь за собой всех: меня, Карла, Кристину… в общем, всех, с кем знаком! Поверь, в гестапо умеют развязывать языки… – Не могу… Стоит перед глазами, словно наваждение какое-то. Закрою глаза и вижу ее… – С тобой, Артур, не соскучишься: то организация, то Кристина… Хорошо, что Карл еще не дорос до подобной… м-м-м… проблемы, как любовь. – Что значит «не дорос»? – То и значит, ему еще только восемнадцать недавно исполнилось. – Как! Этому бугаю восемнадцать! – удивился Артур. – Да. И этот «малыш» один на один выходил на медведя с ножом и завалил матерого! Так-то вот! Ладно, – махнул рукой Олег, – с Кристиной, я надеюсь, пока терпит, и ошибок ты не наделаешь… Меня же вот что настораживает: ведь твой дядя с недавних пор соуправитель «Фишман и К°». Но он частенько общается с полковником Крамером, и думается мне, что их взаимоотношения простираются гораздо глубже охоты и совместных прогулок по поместью дядюшки… Как бы твой дядя не был членом антигитлеровской организации, и если это так, то Карл находится под двойным ударом!.. Это очень плохо, так как на него Москва делает большие ставки… даже мне неизвестно его истинное предназначение. Учти это! 2 Федор все больше втягивался в работу по руководству фирмой «Фишман и К°», не понимая, зачем все это нужно полковнику Воскресенскому, который уже дважды в радиограммах поощрительно отозвался о его успехах. В очередной радиограмме Федор прочитал: «Навести Роберта Шихмана. Для будущей работы знакомство с ним необходимо. Отец». «Навести… Вроде все так просто: перешел на другую улицу… и навестил. А это даже не Германия… Швейцария! Хотя почему бы и нет! В Швейцарии, говорят, красиво… Альпы! Возьму Кристину, и махнем… Отдыхать-то я должен…» В последнее время Федор все чаще стал задумываться о своих взаимоотношениях с Кристиной. Она ему нравилась: неунывающая, задорная… и красивая! Вечера они проводили вместе, и ему все труднее было общаться с ней как с сестрой, пусть даже с сестрой лишь по легенде. Открыться же ей в своих чувствах он не мог, тяготясь даже тем, что он ее использует как прикрытие. Не дай бог его раскроют, первой, кто пострадает, будет Кристина. Но бороться с возникшим влечением было с каждым днем все труднее. Кристина от предложения Федора посетить Женеву была в восторге. На следующий день вместо обычного «Доброе утро!» она спросила: – Когда едем? Я уже готова! – А разрешение на проезд?.. – Вот оно! – Девушка подала бланк с печатью. – Как ты сказал про Швейцарию, я тут же сбегала в посольство, и к вечеру посыльный принес необходимые документы… и на машину тоже, – предупреждая вопрос, улыбнулась Кристина. – Так когда едем? – Сегодня и поедем… Я только предупрежу Юргена… Дня на три-четыре… Да? – Как скажешь. Но разрешение у нас дано на десять дней. Зигфрид автомобиль подготовил. Порывался сам нас отвезти, но я документы оформила только на нас двоих. Или надо было на троих? – На двоих так на двоих… – никак не отреагировал Федор на хитренький взгляд девушки. – Нам в Женеве надо одного человека навестить… Вернее, для начала с ним надо бы познакомиться… Роберт Шихман! – Так мы из-за этого Шихмана едем в Швейцарию, – погрустнела Кристина. – Нет, конечно, – поспешил успокоить девушку Федор. – Так, по ходу дела просили навестить… Последняя просьба умирающего… Не мог же я отказать! – Если отправимся после 14:00, то надо будет останавливаться на ночь в гостинице. Я знаю такую, почти у самой границы. Я как-то с папой ездила, и мы там останавливались. Хорошо бы попасть в тот же номер… – мечтательно предположила девушка. – Ты так и не ответил: во сколько отправимся? – Через двадцать минут. Я только соберусь, а к Юргену по пути заедем, – с улыбкой ответил Федор, так до конца и не решив, правильно ли он поступает, беря с собой Кристину. Погода соответствовала настроению – солнечная. Чего еще желать деревенскому парню из сибирской глубинки: автомобиль, о котором можно только мечтать; девушка, каких можно увидеть только на обложке журнала; горные вершины в снегу и петляющая, словно змея, дорога… За окном ухоженные, не тронутые войной деревеньки и маленькие городки, все, словно люди на одно лицо – кирха или костел, аккуратные домики под красными черепичными крышами, перед которыми за ровными выбеленными заборчиками подстриженный кустарник. Ехали не так быстро, как хотелось бы, и потому, не доезжая до границы со Швейцарией, пришлось остановиться на отдых. – Ты это сделал ради меня? – Что именно? – не понял Федор. – Ведь это тот городок и та гостиница из моего детства, – благодарно улыбнулась девушка. – Я к администратору, а ты пока поставь машину. Автомобильная стоянка вон там, за углом. Когда Федор вошел в холл гостиницы, Кристина уже ожидала его с ключом в руке. – Нам повезло! – обрадованно сообщила она. – Комната под номером 17 свободна. Я заказала ужин на семь вечера в номер. Ты не против? – Что ты… Я во всем полагаюсь на тебя. – Здесь прислуги, кроме горничной, нет, мужчин призвали в армию, так что чемоданы за тобой… – распорядилась девушка. – Семнадцатый – по лестнице на второй этаж… Федор вытащил из машины чемоданы – свой и Кристины и поднялся на второй этаж. Номер состоял из небольшого холла, гостиной и спальни. Из холла шли еще две двери: в туалет и ванную комнату. Осмотрев номер, Федор не на шутку встревожился, обнаружив, что в спальне только одна широкая кровать… но в гостиной увидел большой мягкий диван… и это его успокоило. – Горничная заверила, что к девяти вечера нагреет воду и можно будет принять душ, – из спальни сообщила Кристина, а вскоре показалась и сама, переодетая в серое шерстяное платье с меховой накидкой. – Не жарко, надо сказать, – передернула она плечами. – Карл, ты чего замер посреди комнаты? Переодеваться не будешь? – Позже, – буркнул Федор и уселся в кресло. – Тихо. Словно вымерла гостиница… – Да, – согласилась Кристина, – всего два номера заняты. Война! А когда я была здесь с отцом, то во всех номерах были жильцы, а на первом этаже в кафе звучала музыка… играл оркестр. Девушка села в кресло напротив. – Ты какой-то молчаливый… словно потерянный… Уж не случилось ли чего? – Нет. Все хорошо. Так во сколько ты заказала ужин, в 19:00? Может, прогуляемся, у нас еще сорок минут в запасе, – предложил Федор. Девушка согласилась, и вскоре они уже шли по тротуару в сторону возвышающегося в конце улицы костела. Кристина взяла Федора под руку. – Ты опять молчишь… В чем все-таки дело? – Видишь ли, – начал Федор непростой для себя разговор, – у меня никогда не было девушки. А тут ты – сестра… Сестра для меня святое… Но я увидел, как на тебя смотрел Артур, и понял, что я не могу тебя воспринимать как сестру… Ты для меня больше… Я даже не знаю, как выразиться… Больше, чем просто красивая девушка… – Как путано все, – прервала Федора Кристина. – Скажи проще: ты мне понравилась или я без ума от тебя – такой красавицы и умницы… – улыбнулась девушка и крепче прижалась к Федору. – Карл, не будь ребенком… Ты же великолепно знаешь, что я тебе никакая не сестра! Я – девушка, к которой ты неравнодушно дышишь… И могу тебя успокоить, ты мне тоже нравишься, с самой первой нашей встречи… – И что же нам делать? – Жить… Или тебе твое начальство запрещает личную жизнь? – Нет. – Вот и хорошо. Зайдем? – предложила девушка, кивнув в сторону костела. Федор согласился. Испытывая некоторую робость, Федор последовал за Кристиной. Та уверенно прошла в глубь костела и опустилась на мраморную лавку. Федор сел рядом. Огляделся. Все было не так, как в православных храмах: мрачно, холодно… чужое… Кристина читала молитву, чуть шевеля губами, раз за разом крестясь и наклоняя голову. Федор же так увлекся разглядыванием скульптурного изображения распятого Иисуса Христа, что не заметил, как Кристина закончила молитву и встала. – Пойдем, – взяла она его за руку. Выйдя из костела, она задумчиво произнесла: – Вот и еще одну тайну про тебя я для себя открыла: ты не католик. И вообще, кто ты? Я знаю тебя как Карла, но ты носишь другое имя. А твои родители? Папа, мама… – Нет. У меня есть только дедушка. А имя?.. Разве это так важно? – Да, да, конечно… Ты не имеешь права сообщать его… Но сколько тебе лет, ты можешь сказать, или это тоже тайна? – продолжала расспрашивать Кристина. – Могу. Я мог бы приврать, но с тобой мне этого не хочется делать. Девятнадцатый год… – Девятнадцатый! – удивилась Кристина. – Так вот почему у тебя не было девушек, и вот почему ты краснеешь, говоря о них… Ты еще очень молод. Я старше тебя на три года. – А это важно? – На целых три года! – думая о чем-то своем, повторила Кристина. – Для женщины – это целая жизнь… До гостиницы не было произнесено ни слова. И лишь в номере девушка попросила: – Я бы выпила чего-нибудь за ужином. Спустись, пожалуйста, к администратору, может, у них есть? Через пятнадцать минут Федор вернулся, и не один: за ним горничная толкала тележку, накрытую белой салфеткой. – Кушать подано! – нарочито громко произнес Федор, сдергивая покрывало. На двух подносах стояли тарелочки с горячими колбасками и жареным картофелем и бутылка красного французского вина. – Извини, но это все, что смогли для нас приготовить. Гостиничное кафе уже два года не работает… Ужин прошел в тягостном молчании. Вино не сняло возникшего напряжения между молодыми людьми. Приняв душ, Кристина ушла в спальню. Федор тоже сполоснулся. Оглядев гостиную, он не нашел постельного белья. «По-видимому, в спальне, – решил он. – Но как его забрать? Вдруг Кристина уже уснула?» Неожиданно девушка, лишь в ночной рубашке, появилась в дверном проеме. Подойдя к Федору, взяла его за руку и дрожащим от волнения голосом чуть слышно произнесла: – Мне холодно и так одиноко… Рядом с ним, без туфель на каблуках, она показалась ему крохой. Федор осторожно поднял ее на руки и, прижав как наивысшую драгоценность, переступил порог спальни… Утро выдалось на редкость солнечным, как и настроение у молодых людей – радостное и солнечное. – Как ты поведешь машину? Ты же совсем не спал! – укоризненно покачала головой Кристина, игриво целуя Федора в кончик носа.