Самое интересное было, когда он мне чем-то раздвинул челюсти и начал заливать кислоту в рот, намеренно её разбрызгивая. Чёрт, мне так хотелось вырвать ему глаза, он с таким удовольствием смотрел на то, как я захлёбываюсь кислотой, как она сжигала мне внутренности… но проходила всего минута, и я восстанавливался. — Ну что⁈ — резко ворвался в помещение Главный, и первое, что увидел, мою улыбающуюся рожу, которая всё ещё слегка дымилась после того, как на неё попали мелкие капельки кислоты. — Да ты — бесполезный кусок дерьма! Какого хрена он лежит и улыбается⁈ Какого хрена он не орёт от боли⁈ Какого дьявола я вообще тебя вызвал, если ты просто кусок крысиного помета⁈ — Я… я… — пытался что-то сказать этот умелец, но после этого мгновенно получил пулю в лоб. Я даже был шокирован. Во-первых, самим действием. Видимо, разговор с членом совета был не самый приятный. Во-вторых, скоростью, с которой он это сделал. Я даже не заметил, как он достал своё оружие, свой пистолет. В-третьих, он до сих пор держал оружие в руках и направил его в сторону учёного. — Ты тоже ничего не добился? — хмуро спрашивал Главный. — Добился, — вздохнул учёный. — Они общались, это точно. Единственное, что мне удалось вытащить… заместитель спрашивал, что Нулевой думает по поводу испытаний, которые он проходит. Дальше, предполагаю, разговор шёл в том же ключе. Понятен только настрой общения. Что заместитель, что Нулевой… они мирно общались. А потом, судя по показателям, Нулевой сильно удивился. По всей видимости, Лукон в этот момент выстрелил в себя. — Больше ничего? — тяжело вздохнул этот… гигант, убирая своё оружие. — Нет, — спокойно и уверенно сказал Хендмейн. — Эй вы, — приоткрыл дверь Главный. — Забирайте это… в камеру. Снова смена кадра, только я уже лежал у себя на койке. Я даже удивился, что это произошло так быстро. По всей видимости, меня отключил в этот момент Хендмейн. Ну и ладно. Я полез в характеристики и приятно хмыкнул. Коэффициенты защищённости организма от воздействия вредных факторов: Тепло — 0,43 (свойственно приспособленному человеку); Холод — 0,34 (свойственно приспособленному человеку); Радиация — 0,1 (свойственно обычному человеку); Токсины — 0,17 (не свойственно обычному человеку); Кислота — 0,11 (не свойственно обычному человеку); Газы — 0,04 (не свойственно обычному человеку). Изменения были минимальными, но они были. А это значит, что все будущие повреждения такого типа развивали сопротивления. Чем больше повреждений, тем больше развитие. Но, скорее всего… развитие будет снижаться. Но… нефиг сидеть на месте. Нужно дальше тренироваться! Глава 35 Последний бой на арене. Сегодня финал так называемого турнира. Обычная бессмысленная мясорубка, в которой просто в никуда тратятся человеческие жизни. На потеху публике, и то, только той, которая находится в пределах этого чёртового комплекса. Я всё ждал сигнала, тренировался каждый день, а его так и не было. Я не терял надежды, продолжал улучшать свои способности. Начал всё чаще побеждать противников с двумя автоматами, временами побеждал даже с тремя. Да, в такой симуляции были идеальные условия для обеих сторон, заранее знали, где противник, численность, местонахождение… и это было идеальным подспорьем для тренировки. В реальности же так может и не быть. Враг может не знать, что ему сейчас прилетит. Он может не знать, что кто-то прячется у него за спиной. Да много чего может не знать. Из-за чего и погибнет. Не зря говорят, что знания — сила. Ещё несколько раз меня забирали на подобные допросы. Я молчал. Мне было как-то плевать. Боль нужно было потерпеть всего каких-то несколько мгновений, после чего она исчезала. Не страшно. А вот смотреть на бешенные лица тюремщиков, которые получали нагоняй просто так… было весело. Я в открытую смеялся над ними. Что мне ещё оставалось делать? Мне прямо намекнули, что я буду списан, так как я — пробный образец. А в моём случае списание — смерть. Так что… если сигнала не будет, если не будет возможности бежать, то хоть повеселюсь от души. Когда ко мне пришли в очередной раз, я думал, что опять поведут на допросы, вот сейчас что-то вколют особо мощное, с чем моя регенерация не справляется, а потом я окажусь опять на пыточном столе. Но нет, мне на голову нацепили мешок и повели на арену. Путь до неё я уже выучил, мог дойти и с закрытыми глазами. И вот я сейчас стоял на арене, разминался и смотрел в противоположную сторону. Мой противник не спешил появляться, а я не спешил этому разочаровываться. Меня часто приводили на все мероприятия раньше времени. Видимо, чтобы подумал, иначе не могу это обозвать. Но в любом случае мероприятие начиналось, будь то бой, будь то пытки, то пытки в виде исследований… в этом плане у них всё было хорошо. Я не знал, что меня сейчас ждёт, поэтому морально готовился к тому, что сейчас выйдет три человека с огнемётами и просто сожгут меня. Не помню, кто мне такое говорил, но помню, что я именно услышал эту фразу: «Нужно готовиться к худшему, чтобы лучшее всегда радовало!». Вроде пессимистическая точка зрения, а я скажу, что весьма логичная. Ведь я морально готов к тому, что меня сейчас гарантированно убьют, а тут, бац, и появляется противник не такой страшный. Конечно, я буду рад, буду безумно улыбаться и стараться выжить. И на этот раз я улыбался. Появилось трое, все были в масках, что не удивительно, я тоже был в маске и рассчитывал увидеть такого же хоть одного. Один был с интересным на вид автоматом, какой-то футуризм в нём читался отчётливо, на поясе у него висел длинный клинок. Второй был вооружён двумя мелкими пистолетами-пулемётами, оружия ближнего боя, что меня удивило, не было вообще. У последнего тоже был автомат, но немного потрёпанный, старый, но большого калибра и с внушительным по размеру магазином. Модель всех трёх оружий система не угадывала, но характеристики по внешним признакам вывела. Самым опасным пометила тут же самого крайнего. — Один? — тут же подал голос крайний с футуристическим автоматом. — Это какой-то прикол? Или это подстава⁈ — Это подстава, — хищно улыбнулся я. — Мы все тут смертники. Вас обманули, что вы что-то там получите. Только смерть будет ждать вас. И я обманут. Я тоже в итоге сдохну, когда получат из моей тушки всю необходимую информацию. — Да кто ты такой⁈ — возмутился боец с двумя пистолетами-пулемётами. — Я, — хищно улыбнулся, — Нулевой, — преобразил руку. — Почему Нулевой? — улыбка стала чуть шире, а своё естественное оружие я выставил перед собой. — Потому что делю всё на ноль! Я не стал дожидаться команды на старт боя. А смысл? Чтобы меня сразу расстреляли? Пошли они в задницу. Пошло в задницу вообще всё! Пускай горит синим пламенем их задумка. Я не хочу плясать под их дудку. Надоело. Если не включён репортаж, то это сугубо их проблемы. Бойцы заметались, один из них, я не понял кто, крикнул, что это не честно, а потом я налетел на того, которого система считала самым опасным. И не зря. Он успел выстрелить всего несколько раз, попав в меня всего одним патроном, но дырка была внушительной. Разрывные боеприпасы. Подготовились, уроды, видимо, намекнули или специально такие выдали. Удар. Я отбил ствол автомата левой рукой, погнув его, а правой в этот же миг впечатал кулак в нос противнику. Противно хрустнуло. Тот замычал от боли. Следующий удар, самый бесчестный, но кто говорит про честь в таких грязных поединках. Коленом промеж ног. Противник упал. Тут же схватил его за горло, чувствуя, как в меня уже целятся, сильно сжал и развернул спиной к своим союзникам. Тело моментально обмякло. Свои же пристрелили. А я не убивал, нет, тут моя совесть чиста. Сблизился с тем, у которого два пистолета-пулемета, бросил на него тело. Тот перекатом ушел в сторону, тело улетело в пустоту, но уже в следующий миг этот боец был прижат мною к полу, левая рука сдавливала ему глотку, а правой я ему сносил кости на лице. В живот он мне высадил полные магазины из обоих пулемётиков, неприятно, больно. Но терпимо. Главное, у него сейчас оказалась вмята скула, разбиты зубы, сломан нос, а сам он потерял сознание от боли. Последний, у которого был футуристический автомат, принёс мне проблемы. Во-первых, я не успел встать с его товарища, как он заставил меня перерождаться. Это было… неприятно как минимум. Во-вторых, его автомат казался не таким страшным, но наносил повреждения он даже большие, чем тот крупнокалиберный. В-третьих… урод оказался очень подвижный. Пришлось за ним в прямом смысле слова гоняться. Когда он заставил моё тело реинкарнировать второй раз, я не выдержал и использовал ещё живого его союзника как живой щит. Тот не посчитался с его жизнью и расстреливал его. Стрелял так упорно и так точно, что ноги человека буквально отвалились, их словно грубо вырвали. Я продолжал за ним носиться. Дважды он меткими очередями выстрелов сносил ту или иную ногу мне. Боль была жуткая. Разрывные патроны с небольшим проникающим эффектом… чёртовы технологии. Привык я к тому, что у всех тут были самые обыкновенные патроны, а не вот это высокотехнологичное дерьмо. Приходилось страдать. Приходилось ждать, когда у этого урода закончатся боеприпасы. И я дождался, когда количество подконтрольного вещества приблизилось к девяти десятым единиц. Бой, как всегда, я начал с полуторным значением, моим пленителям это казалось идеальным. Я с ними был согласен, что с одной целой и пятью десятыми единиц подконтрольного вещества выживать лучше, чем просто с одной единицей. Он отбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав о том, что боеприпасов больше нет. Он не повис у него на плечах, нет, он отстегнул даже ремень, сбросив с себя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать и двигать руками, ничто не будет мешаться, и он успешно будет мне противостоять. Мы рванули навстречу друг к другу. Я бросил в его сторону остатки от его товарища. Почти всё, что было со стороны последнего противника, было в мясо. Даже мне было противно на такое смотреть. Он не особо церемонился, когда стрелял по мне, что верно, он пытался прикончить меня любым способом. Не вышло. Поэтому у него был последний шанс, схлестнувшись со мной в ближнем бою. В его глазах я не видел страха, не видел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность к неизбежному. Он был готов к тому, что он сейчас умрёт, и мне стало как-то спокойнее. Хоть один противник к этому готов и к этому идёт. Он взмахнул своим клинком, я поймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, но это было бессмысленно, я крепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть в том месте. И он дёрнул клинок вниз, вытаскивая его из моей руки как из ножен. Вот тут эффект был, да, на пару коротких мгновений, пока нанесённая рана не заросла, но эффект был. — Я почему-то так и думал, — усмехнулся он. — Что нас подставят. Что мы станем просто смертниками. Но надеялся на лучшее. Удивительный… идиотизм с моей стороны. Я подозревал, что нельзя доверять этим… уродам, но доверился, так как ни хера не помнил, а эти уроды были крайне убедительными… и всё же обидно. — Но ты готов принять неизбежное, — усмехнулся я, встав в полный рост. — Нам сказали, что мы уже умирали, — пожал он плечами, тоже опустив оружие, но был собран. — Так что… я не надеялся на второй шанс и в каждый бой шёл с мыслью, что сдохну. Как и мои друзья, которые умирали каждый бой. — В каком смысле? — приподнял я одну бровь. — Команды каждый раз собирали заново, — усмехнулся боец. — Или ты думал, что каждый раз сражаешься с командой слаженной? Ха! Нет. Даже сейчас я с только с одним провёл два боя в одной команде. Третий к нам присоединился после полуфинала, повезло, что его вырубили. Могли бы выйти против тебя всего вдвоём, и уже бы бой был закончен. — А ты — оптимист, — усмехнулся я. — Реалист, — помотал головой и тяжело вздохнул мой собеседник, а после взял свой клинок в две руки и с решительным взглядом смотрел на меня. — Давай закончим этот цирк. Я хочу, наконец, отдохнуть. — На том свете? — склонил я голову на бок и приготовился к рывку. — Да, — со смешком сказал он. — Все бойцы проложили себе дорогу в ад. Так что… надеюсь, мы там встретимся… Нулевой. — И я! — оскалился я и рванул навстречу к своему врагу. Почему-то я его зауважал. Он не боялся сдохнуть, не боялся потерпеть поражение. И я не собирался давать ему пощады. Он был готов умереть, так пускай он получит смерть, которой достоин, — в бою. В его взгляде была не только решимость, нет, там был страх, всё же он был просто человеком, но там было и удовольствие, облегчение. Как же много могут о человеке сказать просто глаза, как много можно о нём узнать. Столкнулись. Я принял его атаку на свою левую руку. Тут же нанёс кулаком удар в его левое предплечье. Следом удар ногой в колено. Он отступил на полшага, прищурился, но тут же обрушил на меня град весьма интересных ударов. Он крутился как змея, колол и резал, а я не всегда поспевал за ним. Но запоминал. Раз он такое может, значит, сможет и кто-то другой. Или это его память так пробудилась? Весьма вероятно. Он же боец Академии, так что я не удивлён его мастерству владения клинком. Очередной обмен ударами. Я снова впечатал ему ногу в колено, он вскрикнул, на миг потерял равновесие. Это был момент. Я схватил его за больную ногу и дёрнул к потолку. Он не упал, растяжка была хорошей, но удар по другой ноге вывел его из равновесия. Он упал. Отбросил клинок, чтобы подстраховаться. А потом в район его сердца я нанёс завершающий удар левой рукой. — С… с… — прошептал он, у него не получилось выдавить из себя и слова, но я понял, что он сказал. — Не за что, — с налётом грусти и разочарования ответил я ему, хотя он меня уже не слышал. Не так должны погибать настоящие воины. Не так. И твари, которые это устроили… понесут за это ответ. Обещаю! И я либо сдохну, пытаясь выполнить это обещание, либо сдохнут все виновные! Третьего не дано! Глава 36 Как только закончилась битва, как только я прикончил последнего, меня тут же всего затрясло. Электрический разряд. Я даже не заметил, как на арену зашла группа бойцов. Но этого не хватало, чтобы меня вырубить, только немного сковать. Меня всего трясло, но я всё же смог развернуться лицом к тем, кто ударил в спину. Потом тут же второй удар током, меня начало трясти ещё сильнее, и я упал на колени. А там и третий… от меня пошёл дым, и я выключился. Пришёл себя я снова в пыточной. На этот раз использовали очень мощный ток. Чего от меня пытались добиться, я так и не понял. Слух отбило самым первым. Он на какие-то мгновения восстанавливался, но потом снова пропадал. Окунали в кислоту, снова травили. Сплошной круговорот боли. Вновь в себя я пришёл в новой «комнате», теперь напротив меня была решётка, напротив стояло несколько бойцов, вооружённых автоматами. Стоило мне зашевелиться, как они тут же прицелились в меня, один что-то рявкнул, но я не понял. Я сидел, наверное, несколько суток. Еду теперь давали мне только через эту решётку. Он была, к слову, толстая, хорошо проваренная. Но меня к ней даже близко не подпускали. Стоило мне приблизиться к ней хоть на шаг, как тут же в меня посылали очередь разрывных пуль. Один раз подконтрольное вещество снизилось практически до критически низкого уровня. Было очень тяжело держать себя в руках. — Почему мне сменили камеру? — я уже не понимал, сколько прошло суток, потому что меня еще несколько десятков раз посылали на пытки, вырубая работу чипу и моего регенерирующего вещества. — Не достоин той, — буркнул один из стрелков, прицелившись в меня. — И вообще заткнись, мусору слово не давали. Просто сиди тут, пока ты не понадобишься и к тебе не придут. — Даже к нужнику не сходить? — с усмешкой спросил я, а потом на миг мир выключился. Попытка восстановления целостности № 1… Успех. Восстановлены базовые функции центральной нервной системы… восстановление нормальной работы центральной нервной системы… восстановление нормального потока сознания… восстановление управления центральной нервной системы организмом. Запуск! После этого мне как-то не хотелось общаться с моими охранниками. Не особо приятно, когда голову простреливают насквозь. Причём реально насквозь. Вроде одна пуля, вроде разрывная, но с такого расстояния она просто пролетела сквозь мою голову и взорвалась, ударившись о стену позади меня. Больше я не произнёс ни слова, просто молча сидел и смотрел на происходящее. За временем следить не получалось. Временами меня травили и отправляли на очередные пытки. Это было невыносимо. Но я реально не мог ничего рассказать этим уродам. Память в такие моменты реально отшибало. По всей видимости, старик подстраховался и сделал какие-то нейрослепки, которые активировались при той или иной ситуации. Как, например, пытки. Мозг или чипы понимали, что из меня сейчас будут пытаться вытащить информацию, но слепок активировался и блокировал часть памяти. Неприятно осознавать, что воспоминания в прямом смысле слова исчезали. Но лучше так, чем никак. — Подтверждаю, — с тяжестью в голосе говорил во время последней пытки Хендмейн. — У него словно отбивает память. С этим я ничего не смогу сделать. Вообще ничего. Тут не в чипе дело, а в его мозге. Сколько бы мы не пытались, человеческую природу нам не победить.