— Зачем? — Лексий с усилием поднял голову и посмотрел Риену в глаза. — Да все просто, — мужчина прохаживался перед нами, заложив руки за спину и вещал, — Мне нужна власть и через полчаса она у меня будет. Но ее ведь нужно удержать, а в этом плане лучшим вариантом является Ночная Тень. Я пытался получить ее двадцать лет назад, но не вышло. Зато сейчас она у меня есть, — он криво усмехнулся, — да, Espurna? И жертва тоже. Даже лучше, чем я предполагал. Лексий поднял голову, а меня накрыло злобой и болью — некогда белая рубашка оборотня была в алых разводах. Убью! — Ты не знал, пес? Твоя ведьма — Тень, да еще и альва. А самое смешное то, что она из Эль Тарров. Последняя. — Искра? Я закусила губу, почти до крови. Ты знала, что так будет! Знала! Нет, он ничего не сказал, но посмотрел… Лучше бы я умерла, чем… Призрение, отвращение и… Боль. — Прости… — еле слышно прошептала я. Оборотень отвернулся. Всё… — А ты не знал, братик? Я не сразу поняла, к кому обращается Риен. — Что? Ты тоже не знала? — продолжал издавать мой враг, — ну вы интриганы! Стоите друг друга. Так что, брат мой? — Ты мне не брат! — огрызался оборотень, — ты убил мою жену и детей, твоих племянников. И нашего отца не пожалел! — Старик слишком мне мешал. А Раиэль, если была бы посговорчивее, была бы жива. И могущество мы бы делили на двоих. — Она была слишком чиста душой, — процедил Лексий. — Она была упрямой дурой. Цепи натянулись и ослабли, оборотень содрогнулся от очередного удара и затих. — Ладно, пора, — Риен кивнул помощникам и оборотня сняв с цепей, приковали к алтарю, по центру пентаграммы. — Попрощаться не хочешь, Зовущая? — спросил Риен, доставая ритуальный кинжал, — нет? Ну и славно. Кровь из ран уже коснулась камня и руны засветились. Пока еще слабо, когда они вспыхнут — станет поздно. Конец? Неужели все? Вот так все закончится? Погибнет Лексий, не станет Лавии, я превращусь в чудовище без души? Хотя, если Лексий… Зачем тогда душа? Черт с ней! Пусть подавиться! — Риен! — окликнула я, уже занесшего над оборотнем кинжал, мужчину, — я хочу, чтоб ты УМЕР. Риен удивленно посмотрел на меня и вдруг побледнел, выгнулся, затрещали кости, сминаемые немыслимой силой. Все. Я отомстила. Дверь в подвал содрогнулась от удара и рухнула. Последнее, что я помню, это матерящийся Валент. Надо же… А ведь аристократ. Эпилог Но кто знает, чем обернутся Холода и потери, Для того, кто умел верить? И кто знает, когда над водою Взойдёт голубая звезда, Для того, кто умел ждать? Дверь тихо скрипнула и я обернулась. Fleur — Для того, кто умел верить — Так и сидишь? — тихо спросил Даррин, — тебе бы поспать и поесть. — Не шепчи, — я опять перевела взгляд на бледного оборотня, лежащего на кровати, около которой я дневала и ночевала пятые сутки. Лексий так и не пришел в себя — его, сняв с алтаря, тут же погрузили в магический сон, до полного восстановления жизненных сил. — Искра, ты сама скоро свалишься, ты сколько лет своей жизни ему отдала? — продолжал ворчать Учитель. — Я не считала. Жертвоприношение вещь неприятна, а спасенной жертве — еще хуже. Приходит в себя она медленно, а если кризис… У Лексия он был два дня назад. Стоит ли говорить, что я не задумываясь поделилась с ним Жизнью? То есть отдала сколько-то своих лет. Меньше проживу, но Лексий выживет. Все равно какая-то часть души отмерла. Эстрелл меня спрашивал потом, как я блокировку пробила. Как… Ночных теней очень мало и их сила где-то за гранью понимания, поэтому даже навесив на меня очень мощный амулет Риен просчитался. Нет, возможно, в других обстоятельствах блокировки бы хватило, не смотря на всю мою ненависть, но, когда у тебя перед глазами израненный и полумертвый любимый… Пусть даже ты ему и не нужна. — Искра, ну нельзя так. Ты помогла, чем могла, — сказал Даррин. — Да… — я наконец отвела взгляд от лица оборотня, — ты прав, Учитель. Я сегодня отдохну, — Даррин вздохнул, — а завтра уеду. — А Лексий? — Теперь уже точно будет жить. Если что, лекари справятся, а я тут уже лишняя. — И не поговоришь? Я встала и подошла к окну, выходящему во внутренний двор бывшего замка Риена. Теперь тут Лексий хозяин. У ворот ударил колокол, спугнув стайку птиц с крыши конюшни, а я вздрогнула, сбрасывая с себя какое-то сонное оцепенение. Наверное, вправду надо отдохнуть. — Не зачем. Зачем и себя и его мучить? Нет, Даррин, я уеду. — И куда ты? Опять под Вильву? — Нет. Зачем? Избушка сгорела. Я пришлю Тиша, когда устроюсь. — Боишься, что Лексий искать станет? — спросил Учитель. Я покачала головой. — Не станет. Но мне спокойнее. Даррин поднялся из кресла, подошел и тоже уставился в окно. — Как ты теперь? Ты же его любишь. — Судьба у меня такая — терять. Ты не переживай, я же сильная, я смогу. — Дурочка ты. Но делай, как знаешь. * * * Снег валил и я уже не пыталась его стряхивать, приду домой, отряхну и высушу плащ. Да, я теперь не скачу с мечом, а шатаюсь по страждущим, работая местной ведьмой, и одежда сменилась на плащ, подбитый мехом, и платье. Зимние закаты обманчивы — кажется, что еще есть время, а на деле уже сумерки. Я оглянулась. Деревня осталась позади — окна уютно светятся, ребятня по домам разбегается, к горячему ужину и теплой печке, мечтать о новогодних подарках. А я… Возвращаюсь в пустую и холодную избушку. Тиш и тот смылся к Даррину, правда обещал вернуться послезавтра, но что-то мне подсказывает, что Новый Год я стану справлять в одиночестве. Мысли о Лексии я гнала, только разве получится? Все равно украдкой плакала, когда становилось совсем невмоготу. Люблю. И ничего с этим не сделаешь. Нет от любви заклинаний, заговоров и зелий. Даже время не всегда помогает. Идет снег и в лесу светло. Потоптанная к моему дому тропинка, петляет между деревьев. Вон избушка показалась… И фигура на ступеньках. Черти, лошадь рядом! Значит, срочно и в соседней деревне. Отдохнула, отогрелась! — Болен кто-то, — привычно спросила я, поравнявшись с засыпанным снегом человеком, который резко поднялся при моем появлении, но капюшон не откинул. — Болен. Давно, — сказали до боли знакомым голосом, — тобой, как бы пошло это не звучало. Лексий… Я едва удержалась, чтоб не бросится к нему на шею, не обнять или хотя бы коснуться… Как я соскучилась… Вместо этого распахнула дверь и кивнула: