– Не переживайте, с вашим поступлением я вопрос улажу. От этого обещания стало немного легче. Все-таки феям не перечат. Глава 12 Первой, кого я увидела, открыв глаза, была Мелисса. Моя сестра устроилась на стуле у окна, не знаю, долго ли она сидела, надеюсь, прилично, ибо раздражала она меня своим видом. Оскорбленная невинность. Прямая спина. Вздернутый подбородок. Профиль идеальный. Следовало признать, что Мелиссе от родителей досталось все самое лучшее. Тонкие черты лица матери и отцовские стати. В сочетании со светлыми волосами платинового оттенка и голубыми очами эффект выходил убойным. – Чего тебе надо? – поинтересовалась я. Без особой нужды мы друг с другом не заговаривали. А нужда приключалась редко… я не сомневалась, что Мелисса прекрасно знает, кто я, и это знание, точнее, сам факт моего существования ее несказанно бесит. Более того, именно сейчас я прекрасно понимала истоки ее ненависти. Возраста мы были примерно одного. И что это значило? А то, что козлоподобный папенька мой бросил беременную супругу ради моей матушки… знакомый фокус. И родственной любви не добавляет. – Вижу, – холодно произнесла Мелисса, – тебе уже намного лучше. – Ага, – я широко зевнула. – Можешь валить. – Мастер Варнелия полагает, что тебе необходима компаньонка. – Не та, которая меня придушить мечтает, – я села. Голова слегка кружилась, слабость была, но и только. – Я сдержусь, – пообещала Мелисса, впрочем, без особой уверенности. – Ты должна понимать, что нынешнее твое состояние… Она искренне пыталась вести себя профессионально, но не ее вина, что получалось плохо. – Угомонись, – я махнула рукой. Сидеть получалось. Стоять тоже. Я осмотрелась: палата, стало быть… что ж, местные палаты мало от студенческих комнат отличались. Небольшая, не сказать, чтобы уютная, но жить можно. Кровать. Тумбочка. Шкаф и стол… стул опять же, ныне Мелиссой занятый. – Я тебя ненавижу, – она первой не выдержала. – Знаю, – я вытянула руки и всецело сосредоточилась на ощущениях. Мышцы немного ныли, как бывает после нагрузок, но обошлось без тремора, что хорошо. – Я… – Хотела бы, чтобы я сгинула где-нибудь? – я подняла левую ногу и, закрыв глаза, попыталась сохранить равновесие. – Да! – Обойдешься. Пятнадцать секунд… не слишком хорошо, но и не плохо. Похоже, и вправду дело в некотором перенапряжении. – Послушай, – не то чтобы мне было дело до эмоций Мелиссы. Сестринской любви я не испытывала, желания броситься на шею и поплакать всласть и подавно, но… мне здесь еще учиться. А Мелисса в универе уже три года как мается. Друзьями обзавелась. Знакомыми. И следовательно, способна изрядно осложнить мне жизнь, что будет совсем уж лишним. – Это ведь не я сюда пришла… меня сюда притащили, к слову, не слишком спрашивая, хочу ли я этого… Молчит. И к окну отвернулась, демонстрируя мне затылок и косу. Я присела на кровать и с наслаждением потянулась. – Но раз уж так вышло, то я не собираюсь упускать свой шанс… от вас мне ничего не надо, ни от мамаши твоей… Мелисса стиснула кулаки. – Ни от папочки… козел он, а с козла, как известно, удои хреновые… – Ты… как ты смеешь так… – Ой, да ладно… слушай, расчески не найдется? Бесит, когда волосы дыбом торчат… – Ты… – Мелисса вскочила. – Тварь неблагодарная! Да тебя… взяли в дом… а ты… взамен… ты… – Расческа, – повторила я, пригладив торчащие кудри. Волосы у меня вились не сказать чтобы сильно, но порой это их свойство доставляло неудобства. – И щетка зубная с пастой. Или здесь имеются свои? А в остальном… о моем существовании не вспоминали двадцать с хвостом лет. И не вспомнили бы, если бы не дар. Расческой она в меня швырнула, но я поймала и сказала: – Спасибо… у меня, к слову, своя жизнь имелась. И планы… и вообще я привыкла сама… Мелисса тяжело дышала. Ноздри точеного ее носика раздувались. Губы побледнели… кулаки сжаты, того и гляди, бросится. Нехорошо бросаться на больных. – А что неблагодарная… так за что благодарить? Твоя мамочка меня едва не прикончила. Она ведь знала, чем обряд чреват. И может, рассчитывала, что я, дурочка этакая, скончаюсь… всем бы легче стало… – Неправда! – Ну конечно… не стало бы… объясняйся, с похоронами возись… да, тоже кое-какие издержки… но ладно… бабуля моя… то есть наша, конечно… кстати, ты ее не боишься? – А надо? – Не знаю… мне вот было бы стремновато чаи распивать с человеком, который тебе мозги перекроить способен, – расческа была частой, а потому в волосах застревала. Надо бы постричься, но… во что это встанет? Кроме того, я не видела, чтобы местные девицы со стрижками ходили. Может, конечно, и не запрещено, но не принято. А мне и без волос найдется чем людей позлить. – Опоит, как папеньку, и замуж выдаст… – За кого? – ошеломленно спросила Мелисса. – А мне почем знать? Найдется за кого… – Ты… ты говоришь… сама не понимаешь, что говоришь! – Ой, да ладно тебе… Отращивать косу не хотелось. С длинными волосами возни много… мыть, сушить, чесать… да и расход шампуня выше, значит, никакой экономии… – Можно подумать, ты не знаешь… – Чего не знаю? – Мелисса выглядела несколько ошарашенной. А ведь… она и вправду может быть не в курсе. К чему посвящать дитятко в неприглядные семейные тайны? Сама-то она мало помнит, точнее, не может помнить, каким отец был… я и то уже не уверена, что это память, а не фантазия на тему чудесного папочки. – Забудь. Если сами не сказали, то и мне не резон. Вообще помалкивать стоило, но… – Погоди. – Мелисса отмерла и, схватив меня за руку, сдавила. – Договаривай… или я…