– Амелия, пойми, я не мог ее оставить… сеть сработала. Сигнал пошел и был зафиксирован. За ней в любом случае кого-то да отправили бы. Началось бы разбирательство, а выяснить, что она моя дочь, не сложно. Тогда это скрыть не выйдет. – А теперь выйдет? Девчонка в моем доме… За дверью стоит и слушает, не понимая, как у нее получается, потому что с виду дверь солидна, надежна и подслушать что-то крайне затруднительно. Получается и получается. Радоваться надо, а не вопросами задаваться. – Может, к матушке ее отослать? – А дальше? – Не знаю! Я… я не ждал, что она окажется одаренной! – а вот теперь папенька злиться изволят. – Полукровка… шансы ничтожны… и лет ей сколько… Много мне лет. Двадцать с хвостом… – Сама знаешь, дар проявляется рано, а тут… поздний прорыв… Пауза. В тишине я слышу собственное дыхание, и как-то неприятно – воздух горький, а глаза щиплет, не иначе, от пыли. Вот ведь, дом огромный, люди живут с виду приличные, а с уборкой явные проблемы. – Хорошо, – Амелия произнесла это так, что становилось ясно: ничего хорошего она не видит. – Допустим, дар… воля Милосердной… что нам делать? – Так матушка выучит, а нет, заблокируем. – И потом? – Замуж. – За кого? Замуж я не согласна! И дар мой, пусть я его не ощущала, но не позволю вот так взять и лишить меня его! – Неважно, отыщу кого-нибудь… В конце концов, девчонка с даром, детям его передаст, а в Фелиссии, сама знаешь, с одаренными проблема. Им и приданого не понадобится, – папенька оживился. – Если отписать Патрику, то… пара дней – и проблема решится. Проблема, стало быть? Ярость душила. Хотелось шагнуть и высказать этой сволочи все, что я о нем думаю. – А Служба контроля? – Не имеет права вмешиваться в дела семейные. Потерпи, Амелия, несколько дней, и она уберется, все станет как прежде… О да, и все будут счастливы. Кроме меня, оказавшейся у черта на куличках – и думать не хочу, где эта их Фелиссия находится, и, быть может, зверя. Он явно был недоволен. Вот только недовольство его, кажется, ощущала лишь я. – Никто ничего не узнает… А вот это мы еще посмотрим. Глава 3 В отведенные комнаты я возвращалась в состоянии глубокой задумчивости. Замуж? Не хотелось. Как-то вот настораживала папенькина уверенность, что из этой Фелиссии, где бы она ни была, я не вернусь. Может, у них там женщин на поводках водят, не знаю. И дар блокировать… Чую, ничего хорошего за этим не стоит. А значит… Бежать? Не вариант. Если один раз нашел, отыщет снова. Следовательно, необходимо искать альтернативу… и союзник нужен. Думай, Марго, думай… у тебя ведь только и есть что голова на плечах и сомнительное наследство, из-за которого ты влипла. Ночь прошла беспокойно, и отнюдь не из-за розоватого оттенка луны, которая повисла на небе крупной бусиной. Незнакомые очертания созвездий добавляли сюрреализма. А еще ощущение, что все происходящее происходит не со мной. Сон это. Больной такой сон. Подзатянувшийся, но если ущипнуть себя за руку… Щипала. Сон не проходил. А утро принесло головную боль и раннюю побудку. Софра решительно сдернула с меня одеяло – к слову, несколько затхлое, верно, проветривали его давненько – и произнесла: – Леди Амелия желает видеть тебя за завтраком. Главное, чтобы не на завтрак. Завтракали здесь с размахом. Огромная комната со сводчатым потолком, с которого на пяти цепях свисала уродливейшего вида люстра. Мне она напомнила кусок слюды, слегка поточенный термитами. Массивный стол. Неподъемные стулья. Рыцарские щиты и стяги цвета венозной крови. В общем, куда как располагающая обстановка для дружеской беседы. Омлет со шпинатом, который я терпеть не могла с детства, прекрасно в нее вписывался. Как и Амелия. Сегодня она выглядела старше, этаких неопределенных «слегка за тридцать», где «слегка» может растягиваться на годы. Я видела морщинки в уголках глаз. И скорбные носогубные складки. Тени под глазами. А сердечко у нее пошаливает. И с желудком нелады, определенно… она знает, и к врачам обращается, пьет что-то этакое, полезное, но проверенные зелья почти не помогают. – Ешь, девочка, – тихо сказала Амелия, отодвинув тарелку. И поморщилась. А ведь и не помогут. Совсем скоро ноющие боли, которые возникают время от времени, будут беспокоить ее чаще, а потом и вовсе станут частью жизни. Я отправила в рот кусок воздушного омлета. Шпинат здесь готовить умели, да и я давно уже утратила прежнюю разборчивость. Само наличие завтрака – уже повод для радости. – Ты слышала вчерашнюю беседу. – Амелия сложила накрахмаленную салфетку вдвое. А она откуда знает? Хотя… с моей стороны наивно было полагать, что меня оставят без присмотра. Я молчала. Амелия же разглядывала меня и… – Я не спала всю ночь…