Кэсси Марк Друри выглядел так, словно я только что свернула в трубку газету и хлопнула его по носу. –  Ты не хочешь больше меня видеть? После того как он дважды позвонил мне за три дня, я согласилась встретиться с ним в парке на Вашингтон-сквер после моей смены. Несмотря на знаки, разрешавшие появление здесь велосипедистов и собак, этот парк был прекрасным местом для встречи в жаркий летний день. –  Ну, не то чтобы я не хотела тебя видеть… – сказала я. –  А мне показалось, нам было неплохо вместе. –  Так и есть. –  Тогда в чем дело? Я всмотрелась в гулявшего неподалеку щенка кокер-спаниеля, кусавшего хозяина за ногу, и подумала, что, если бы Марк был собакой, он был бы именно этой породы. А Уилл был бы крепким шоколадным лабрадором, вроде того, что прыгал справа от нас через песочницу, а Трачина – вон той бежевой шавкой, за которой увивался какой-то облезлый пес… А я, наверное, стала бы гладкошерстным ретривером, как тот, что гонялся за собственным хвостом под пальмой… –  Марк, – сказала я. – Я думаю… ты отличный парень. –  Все дело в том парне, Уилле, да? Мои плечи сразу обвисли. Да, дело было в Уилле. Каждый раз, когда я пыталась отдалиться от него, ему хватало одного взгляда, одного прикосновения, одного поцелуя, чтобы я снова потеряла голову. –  Ну, отчасти да. Но другая часть состояла в том, о чем я говорить Марку не хотела: вне постели я смотрела на него как на младшего братишку… Марк нежно обнял меня за плечи: –  Любовь – трудная штука, Кэсси. Я это знаю, я музыкант. Я чуть не фыркнула, но Марк был так чертовски мил! Так что я лишь махнула рукой и чуть прислонилась к нему. Прошло три дня после нашего столкновения с Уиллом в новом зале кафе, три дня с того момента, как он поцеловал меня. И в эти три для мы самым глупым образом избегали друг друга во время работы, и оба чрезмерно извинялись друг перед другом, когда нам случалось столкнуться в узком коридоре, и чрезмерно благодарили друг друга за каждую мелочь вроде налитой чашки кофе или поданного молотка… Оставшись на мгновение наедине со мной в своем кабинете, когда менялись смены, Уилл прошептал, что ему хотелось сказать мне две вещи, прямо сейчас… И это был последний раз, когда он напомнил мне о случившемся. –  Первое: я ничуть не сожалею о том, что сделал или сказал. И второе: я по-прежнему хочу, чтобы ты согласилась работать в верхнем зале. –  Отлично, – ответила я. – Согласна. Я согласна на эту работу, но что касается остального… Этого не должно больше быть. Это нечестно по отношению ко мне, нечестно по отношению к Трачине и ребенку. Очень тихо, пока мы оба прислушивались к шагам в коридоре, Уилл пообещал мне, что больше не будет никаких драм, никаких украденных поцелуев, никаких намеков. Мы все это забудем. Но прикосновение его руки вызвало у меня все то же потрясение… И вот сегодня, глядя на привлекательный профиль Марка, сидевшего на скамье в парке рядом со мной, я осознала, что, раз уж не способна отказаться от того, кого я действительно желала, и не могу заменить его тем, кого не хотела, мне необходимо найти нечто среднее. Мне нужно было вбить клин между мной и Уиллом, между мной и Марком… Но единственной персоной, которая хоть как-то задевала и мой ум, и мое тело, был Джесси, а он предназначался для финального Шага Дофины. Если, конечно, я не найду ему замену. И тут-то меня словно молнией ударило. –  …в любом случае, послушай, я тоже люблю приключения, Кэсси, и, возможно, ты одно из них. Но если ты не желаешь, тогда ладно. Не стану навязываться. Мои мысли мчались галопом. Они оба молодые, порывистые и высокие. Они оба так сексуально улыбаются… Они оба так хороши в белых рубашках в стиле пятидесятых, какие носил Марлон Брандо. Но в то время, как Джесси обладал мягкой, теплой добротой, Марк был проказлив. Джесси украшали татуировки, а Марка – нет, что, кстати говоря, очень меня удивило. Я попыталась вычислить поточнее, когда Дофина может осуществить свою фантазию с Джесси. Она должна была вернуться из Буэнос-Айреса через несколько дней, а значит, примерно через месяц… По моему телу промчалась нервная волна. Рекруты общества С.Е.К.Р.Е.Т. проходили через множество испытаний, занимавших долгие недели. Мне придется действовать быстро… Марк пощелкал пальцами перед моим лицом: –  Эй, Кэсси, ты где? –  Извини. Я здесь. Вон те собаки… Они такие забавные. Я отвлеклась. – Я развернулась на скамье лицом к нему. – Знаешь, мне нравится то, что ты сказал насчет поиска приключений. Ты молод. Это как раз то, чем ты и должен заниматься. Тебе не следует прямо сейчас привязываться к одной-единственной женщине, верно? –  Ну, пожалуй, – согласился Марк. – Но я музыкант. Нам нравится иметь подружек. Они нас поддерживают, когда мы творим. –  Правильно. Собаки кружили друг возле друга, фыркая. Я заглянула в глаза Марку, решительно сжав губы: –  В общем… если ты серьезно говорил о поиске приключений, я думаю, у меня есть для тебя одно в запасе. И грандиозное. Невероятное. Нечто такое, чего ты нигде больше не отыщешь. –  Или ни с кем больше? – спросил Марк, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Я отстранила его: –  Нет, это приключение… с другими женщинами. Куда более интересными, чем я. Авантюрными женщинами. Если ты к этому готов. И тут же по лицу Марка медленно расплылась улыбка. «Да, мужчинам это дается легче», – подумала я. Ему не нужны были какие-то предисловия или заверения, для того чтобы принять мое предложение; а ведь когда я услышала такое от Матильды, то была потрясена, и точно так же была потрясена Дофина несколько месяцев назад… А вот Марка не нужно было подогревать, успокаивать или умасливать. Тут не требовалось осторожного подхода издали. Для него не существовало психологических препятствий или социальных ограничений, которые помешали бы ему. Мое предложение не вызвало у него множества вопросов о его роли или сомнений в собственной сексуальности. Когда я предложила ему возможность иметь много секса, интересного секса, такого, какой ему нравится, и так, как это понравится женщинам, он просто хлопнул в ладоши и сказал: –  Я внимательно тебя слушаю, Кэсси Робишо. Я весь внимание! * * * А вот убедить Матильду оказалось не так просто. –  Но ему придется пройти интенсивный проверочный процесс, Кэсси! То есть медицинское обследование, психологическое, физическое… –  Он все пройдет, – сказала я, отдирая этикетку от своей бутылки с пивом. –  Вот это говорит о некоем сексуальном разочаровании, – спокойно сообщила Матильда, показывая на мои суетящиеся пальцы. –  И все-таки я прошу об этом. В нашем обычном месте встреч, «У Трейси», было тихо для полудня в пятницу. Но если подумать, то и моя смена в нашем кафе была тоже довольно ленивой. Трачина лишь радовалась этому. Теперь живот у нее уже выпирал настолько, что люди испытывали неловкость, делая заказы, потому что вид у нее был такой, словно она готова была выложить младенца прямо на их столик. И оставалось всего несколько недель до того, как ей придется окончательно оставить работу. Уилл собрался было искать ей замену, но тут его брат Джексон из Слайделла спросил, не возьмет ли он к себе его старшую дочь Клэр, шуструю семнадцатилетнюю девицу с дредами. Клэр хотела пройти курс в Центре творческих искусств Нового Орлеана, студенческий городок которого располагался недалеко от кафе «Роза». Она обещала, что между занятиями поэзией и пирсингом будет работать два вечера в неделю и по выходным, а летом, во время каникул, и еще чаще. Уиллу сначала не хотелось брать к себе неуправляемую девочку-подростка, но потом Трачина напомнила ему, что, когда родится ребенок, им наверняка понадобится няня. Так что Клэр тут же появилась у нас и произвела сильное впечатление на Делл. Матильда еще не закончила перечень возражений против вербовки Марка: –  Если даже Марк пройдет все тесты, ему все равно нужно будет еще многому научиться, Кэсси. И для этого следует подобрать соответствующую женщину. Все ведь должно происходить анонимно. –  Он со всем справится. А у Дофины слабость к музыкантам. –  Кроме того, остается еще один вопрос: ты и Джесси. Он может отвергнуть тебя, ты ведь понимаешь. Я хочу сказать, у него осталась еще одна фантазия по заказу общества, и он может захотеть воспользоваться шансом, насладиться им сполна. Ты готова к возможному отказу? –  Конечно. Да. Само собой. – Я пожала плечами, делая глоток пива. Но я слегка поморщилась при этом, потому что солгала. С.Е.К.Р.Е.Т. научил меня многим вещам, но вот как устоять в случае, если тебя отвергнут, среди них не было. Хотя, конечно, в такой ситуации речь шла только о замене. Да, безусловно, Джесси мог отказаться от меня, а почему бы и нет? В конце концов, что С.Е.К.Р.Е.Т. может предложить ему? Простое скучное свидание со мной, с женщиной, с которой он уже занимался сексом по фантастическому сценарию, хотя и больше года назад, а это могло лишить его чего-то более интересного. Может быть, мысль о новой фантазии вызывает у него дрожь восторга… Разве не все мужчины хотят новизны? Разве я сама ее не хочу? Ну… нет. Я уже получила нечто новенькое с Марком, и еще больше того – с Уиллом. Марка я не хотела. Уилла не могла получить. И потому мне на ум приходил только Джесси. –  Я увижусь с Джесси завтра, – сказала Матильда. – Если он согласится, ты сама услышишь это от него. Если нет – значит нет. В любом случае мы исключим его из списка Дофины просто для того, чтобы не создавать напряжения между Дофиной и тобой. Такие взаимоотношения, как ваши, священны. Ну и что бы ни случилось, она не должна знать о нашем разговоре. – Матильда немного помолчала, давая мне усвоить ее слова, а потом добавила: – Да, сейчас проходит проверку Доминик. Будет нашим новым рекрутом. –  Тот футболист? –  Ну, на самом деле он подрядчик. Он уже справился с тестами и почти закончил тренировку. И если с Марком ничего не выйдет, мы пустим в дело Доминика. –  А как насчет Эвана, его сексуального рыжего дружка? –  Он не прошел первый этап. Забавно, кстати. Мы ведь редко проводим тайное голосование по рыжим, их не так уж много. И тут… Марта просто не захотела привлекать его. –  Но он выглядел таким живым, сообразительным. –  Ну, если ты на следующий год войдешь в Комитет, сможешь снова предложить его, если он еще будет казаться тебе интересным. Заплатив по счету и распрощавшись с Матильдой, я решила пойти домой пешком. Вечер был мягкий, но темный, луны на небе не было. Я слышала вдали гудки, из домов доносилась музыка, все более громкая и странная по мере того, как Магазин-стрит перешла в Декатур-стрит во Французском квартале. Я слегка вздрогнула. Близилась осень. Я ощущала ее всем своим естеством. И весь город как будто стал вдруг таким же мрачным и неустроенным, как я сама. * * * На следующее утро я едва успела выйти из-под душа, как зазвонил телефон. –  Алло? –  Привет, леди, – произнес мужской голос со знакомой мне южной протяжностью. Но вообще-то, мне даже в голову не приходило, что это может быть Джесси. Не так скоро. Не в десять часов утра. Матильда ведь только еще должна была позвонить ему, предложить выбор. И наверняка ему нужно было какое-то время, чтобы подумать. Однако это был именно он. Меня пробрала нервная дрожь, и телефонная трубка едва не выскользнула из мгновенно вспотевшей ладони. «И что теперь?»