– Как Пепперминт Пэтти. «Колеса у автобуса крутятся и крутятся, крутятся и крутятся». А затем объявилась Хизер и все испортила. Она поперлась за Санни не только в сам молл, она даже пробралась за ней на «Китайский квартал», где у них с Тони должно было быть, как он это назвал, рандеву. Когда их вышвырнули из кинотеатра, Санни не знала, что делать. Где его теперь найти? Она пошла в «Хармони Хат» – все-таки музыка была их общим интересом, именно музыка свела их вместе. Вскоре Тони нашел ее, но он был так зол, будто она одна была во всем виновата. А затем Хизер нашла их обоих – увидела, как Санни идет за руку с каким-то парнем. Она догнала их и устроила настоящий переполох. Начала кричать, что этот парень уже подходил к ней возле магазина музыкальных инструментов и что он больной придурок. Сказала, что все расскажет родителям. У них не оставалось другого выбора, кроме как взять ее с собой. Санни сказала Тони, что, если они оставят ее здесь, она наябедничает родителям и все им испортит. Они пообещали Хизер конфет и денег, сказали, что она сможет вернуться домой сразу после их свадьбы и что будет их свидетельницей. Последний аргумент ее подкупил. Но уже на парковке Хизер передумала. Тони грубо схватил ее и затолкнул в машину. Сопротивляясь, Хизер выронила сумочку, но Тони решил не возвращаться за ней. Всю дорогу Хизер причитала и плакала из-за своей дурацкой сумки. «Я потеряла сумочку. А там была моя любимая помада. И расческа из «Рехобот-Бич». Я потеряла сумочку!» Вот только пожениться в Элктоне им не удалось. Здание суда оказалось закрыто, и они не могли получить разрешение на брак. Тони сделал вид, что ничего об этом не знал, но забронировал комнату в мотеле в Абердине, и они поехали туда. Почему он заранее позвонил в мотель, но не проверил, работает ли здание суда? У Санни снова возникло странное чувство в животе, но совсем не такое, как от поцелуя. В одной комнате с Тони и Хизер – Тони злился, потому что не мог остаться с Санни наедине, а Хизер все еще страдала из-за своей сумочки – старшая сестра чувствовала себя пойманной в ловушку. Она не знала, злиться ли ей, что Хизер испортила ей медовый месяц, или, наоборот, радоваться, что она здесь. Эта затея стала казаться ей безумной, даже попросту глупой. Она еще хотела окончить школу, поступить в колледж, поездить, как отец, по миру с рюкзаком за спиной… Санни вызвалась сходить в соседнюю закусочную и купить всем поесть. При этом она не стала упоминать, что ей придется потратить позаимствованные из копилки Хизер деньги. Закусочная называлась «Новый идеал». Старомодное заведение, одно из тех, что так нравились ее отцу. Правда, бургеры там готовили слишком долго, но оно того стоило. Вообще, отец не ел в закусочных, но бургеры время от времени заказывал. «Иногда можно поесть чего-нибудь вредного», – говорил он. Этим утром он приготовил для них шоколадные блинчики, а она даже не доела свою порцию. Она вернулась бы обратно в то утро, но, к сожалению, это было невозможно. И все же поехать домой было еще не поздно. Она вернется в мотель и попросит Тони отвезти их назад, а затем договорится с Хизер не выдавать ее, подкупив сестру ее же деньгами. Наконец Санни расплатилась за чизбургеры, даже не догадываясь, как кардинально изменилась ее жизнь за то время, что она просидела в «Новом идеале». Вернувшись в мотель, Санни увидела, что Хизер неподвижно лежит на полу. «Несчастный случай, – сказал ей Тони. – Она прыгала на кровати, кричала, шумела. Я попросил ее перестать, но она не слушала. Тогда я схватил ее за руку, а она вырвалась и упала на пол». – Нужно позвать врача или отвезти ее в больницу! – охнула Санни. – Вдруг она еще жива… Но девушка понимала, что все это не имело смысла. Затылок Хизер был разбит, как тыква после Хэллоуина, и из-под светлых волос медленно стекала на полотенце кровь. Зачем он подложил полотенце ей под голову? И как же нужно было упасть с кровати, чтобы так сильно разбить себе голову? Но Санни боялась даже думать над возможными ответами. – Нет, – возразил Тони. – Она мертва. Надо позвонить отцу. Он нам поможет. Стэн Данхэм был гораздо добрее, чем тот тиран, каким его все эти месяцы выставлял Тони. Он не стал вопить и кричать, как это часто делала мать Санни. «О чем ты думала, Санни? А голова тебе на что?!» Он был строгим, но не страшным, ни капли не страшным. Если у тебя возникли какие-то проблемы, Стэн Данхэм – первый человек, с кем ты захочешь поговорить. – Ну, что я могу сказать, – начал он, присев на двуспальную кровать и уперев руки в колени. – Девочка мертва, и этого уже не исправишь. Если мы позвоним в полицию, моего сына арестуют и посадят в тюрьму. Никто не поверит, что это был несчастный случай. А Санни придется остаток жизни провести с родителями, которые будут винить ее в смерти сестры. – Но я не… – запротестовала Санни. – Я же… Стэн поднял ладонь, и она умолкла. – Твои родители не смогут думать иначе, неужели ты этого не понимаешь? Родители ведь тоже люди. Они будут стараться относиться к тебе как прежде, но не смогут. Я уверен в этом. Я ведь тоже родитель. Не найдя, что на это ответить, девушка опустила голову. – Но вот что мы можем сделать, Санни. Я ведь прав, тебя зовут Санни, правда? У вас с Тони был план. Вряд ли, конечно, Тони знал, что в этом штате пятнадцатилетки могут выйти замуж только с согласия родителей, – Данхэм-старший посмотрел на сына, – но таков был ваш план, и мы попробуем его осуществить. Ты переедешь жить к нам под новым именем. Дома, как вы и планировали, можете быть мужем и женой. У вас будет своя комната. Я не против. Но на людях тебе придется притворяться другим человеком, Санни. И некоторое время ты походишь в школу. А потом сможете уже по-настоящему пожениться. Я вам помогу. Обещаю. После этого он поднял Хизер с пола, как любящий отец взял бы на руки спящую дочь, аккуратно уложив ее разбитую голову себе на плечо, и понес девочку в машину, сказав Санни идти за ним. К своему удивлению, она пошла… в чужую машину, в чужую жизнь, в чужой мир, где она не будет виноватой в смерти своей сестры. Тони должен был остаться и все убрать, а затем, как планировалось, провести в мотеле всю ночь, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. «Тони никогда и не собирался жениться на мне», – призналась сама себе Санни, садясь в машину Стэна Данхэма. Он просто отвез бы ее в этот ужасный мотель, переспал с ней и отвез домой в надежде, что чувство стыда и страха не позволит ей рассказать кому-нибудь о том, что произошло. Скорее всего, так бы и случилось. Санни просто вернулась бы на Алгонкин-лейн и придумала бы оправдание своему отсутствию. Но вернуться без Хизер она не могла. Мистер Данхэм был прав. Они никогда ее не простят. Она сама себя никогда не простит. Они назвали ее Рут и сказали всем, что она их дальняя кузина, о которой они узнали только после того, как вся ее семья погибла во время пожара. Вот и все. На людях она была дальней родственницей, влюбившейся в своего кузена, но на самом деле стала женой Тони, едва переступив порог их дома. Они спали в одной постели, и вскоре Санни поняла, что ей это не нравится. Нежность, комплименты, которыми младший Данхэм осыпал ее во время их встреч в автобусе, – от всего этого не осталось и следа. Их место занял бесчувственный, с намеком на грубость секс, примечательный разве что своей рекордной скоростью. Когда Санни начинала скучать по дому, когда осмеливалась сказать, что ей, возможно, лучше вернуться к родителям, Стэн Данхэм говорил, что у нее больше нет дома. Ее родители развелись. Дэйв теперь банкрот, а Мириам – изменщица. К тому же Санни теперь была соучастницей преступления. Она помогла скрыть убийство, и если бы она теперь объявилась, ее посадили бы в тюрьму. «Раньше я сам работал полицейским, – сказал Стэн, – и знаю, как ведутся расследования. Так что лучше тебе не дергаться». От ее внимания не скрылось, что Данхэмы были той семьей, о которой она мечтала в последние годы. Нормальной семьей, сказала бы она. У отца настоящая работа, а мать сидит дома и постоянно что-то печет, надев фартук поверх платья. Казалось, фартуков у Ирэн Данхэм было больше, чем платьев, а ее пироги пользовались известностью по всей округе. Она сама рассказала об этом Санни, хотя терпеть не могла, когда кто-то другой хвастался. Но пирог, несмотря на всю свою популярность, вставал у Санни поперек горла, так что она не смогла осилить и кусочка. Ирэн не было до нее дела, она винила девушку во всем случившемся и всегда поддерживала сына, что бы тот ни натворил. Став постарше, Санни пыталась отказывать Тони в сексе, и он ее за это бил. Первый раз он поставил ей синяк под глазом, во второй раз вывихнул челюсть, а в третий так сильно ударил в живот, что она едва не задохнулась. В последний же раз он и вовсе чуть не убил ее. Правда, после того как она огрела его той самой кочергой, которой когда-то разбила любимых фарфоровых кукол Ирэн. Это было в их первую официальную брачную ночь. Около полуночи Данхэмы, как обычно, спали, но в какой-то момент они уже не смогли оставлять без внимания звуки, доносившиеся из спальни Тони. Ирэн тут же встала на сторону сына, хотя у него на щеке была всего лишь легкая царапина, которую Санни успела ему нанести до того, как он отобрал у нее кочергу и начал бить ее ею и пинать ногами. Стэн же принял сторону Санни, и в тот момент, когда их взгляды встретились, девушка поняла, что он все это время все знал. Он понимал, что смерть Хизер не была случайной: его сын убил ее. Она не падала с кровати. Тони бил девочку об пол, пока не разбил ей голову. Но зачем? Да черт его знает! Тони был жестоким и злым человеком, а Хизер разрушила его планы. Наверное, для него это был весомый довод. А может, никакие доводы ему и вовсе не требовались. – Ты должна уехать, – сказал Стэн Санни, и хотя для всех это прозвучало как наказание, девушка знала, что он хотел спасти ее. На следующий день он подыскал ей новое имя и заодно научил, как присваивать себе чужую личность. «Нужно искать ровесника, который умер до того, как получил страховку». Затем старший Данхэм купил ей билет на автобус и сказал, что всегда будет рядом. Слово свое он сдержал. Когда в свои двадцать пять Санни захотела научиться водить машину, он приехал в Северную Вирджинию и терпеливо катался с ней по пустой парковке, когда в 1989 году она решила выучиться на специалиста по компьютерам, он дал ей денег, а когда умерла Ирэн и Стэну больше не нужно было с ней считаться, он купил Санни аннуитет. Денег она получала не так уж и много, но, по крайней мере, этого хватало, чтобы оплачивать счета, а позже даже чтобы откладывать на собственную квартиру. И только когда на пороге ее дома появилась Пенелопа Джексон, Санни узнала, что у Тони Данхэма тоже был свой аннуитет. Однажды, напившись, он рассказал Пенелопе о своих преступлениях и раннем браке, а также о том, что она всегда будет принадлежать ему, потому что он однажды убил девчонку и избежал наказания с помощью отца и сестры той самой девчонки. – А затем он вырвал мне клок волос, – сказала Пенелопа и показала Санни лысый участок кожи за ухом, а затем постучала пальцем по потемневшему переднему зубу. – Этот подонок толкнул меня со ступенек, когда я огрызнулась. Узнав, что его отец купил какой-то женщине аннуитет, я решила встретиться с ней и узнать, через что ей пришлось пройти, чтобы получить от Данхэмов деньги. Потому что от Тонни я получала только синяки, ссадины и обещание выследить и убить меня, если я когда-нибудь от него сбегу. Я ушла, и теперь он ищет меня. Ты должна мне помочь, иначе я пойду в полицию и расскажу им все, что мне о тебе известно. Ты скрыла факт убийства, а это все равно что самой быть убийцей. Санни понадобилось добрых три дня, чтобы, пользуясь методами Стэна Данхэма, найти Пенелопе новое имя и сделать документы, с которыми та могла начать новую жизнь с чистого листа. Затем она сняла пять тысяч долларов со своего сберегательного счета и отдала их Пенелопе, а та в свою очередь купила билет до Сиэтла с вылетом из международного аэропорта Балтимор/Вашингтон. Она умоляла Пенелопу лететь с другим перевозчиком, например «Даллес» или «Нэшнл», но та не желала изменять своей «Саутуэст»: – У них хорошая система скидок. Накапливаешь бонусы и уже скоро можешь получить бесплатный билет. Я называю это «быстрыми вознаграждениями». Итак, впервые за двадцать лет Санни пересекла реку Потомак и направилась в Мэриленд, а потом двинулась через Балтимор. «Можешь оставить машину себе, если хочешь», – предложила ей Пенелопа. Но Санни с трудом себе это представляла. Что она скажет, если ее вдруг остановят на чужой машине? Тем не менее она решила доехать на старом «Вэлианте» до аэропорта, оставить его на стоянке, а затем на поезде вернуться в округ Колумбия и проехать остаток пути до дома на метро. Но оказавшись так близко к Балтимору, она решила, что ничего страшного не будет, если она сделает небольшой крюк на север. Санни также подумывала навестить Стэна, чего раньше она никогда не осмеливалась сделать. Приехать в больницу значило бы выдать себя, оставить следы. Но Пенелопа сказала, что он в очень плохом состоянии, потерял рассудок и находится уже практически при смерти. Если у нее не потребуют паспорт, можно будет назвать им чужое имя. А еще Санни хотела проехаться по Алгонкин-лейн и убедиться, действительно ли там стоял заветный дом ее мечты или же это обычная ветхая развалина на окраине Балтимора. Но внезапно все планы кардинальным образом изменились. Машина вырвалась у нее из-под контроля, жизнь вырвалась у нее из-под контроля. Растерянность и паника накрыли ее с головой, и она начала говорить людям правду, о чем вскоре сильно пожалела. «Я одна из сестер Бетани». Если бы она сразу им все рассказала, они наверняка приволокли бы Тони и заставили бы ее признать свою вину в смерти младшей сестры. К тому же кто знает, что наплел бы им Тони и что он мог сделать с ней после? Поэтому она обвинила во всем Стэна, зная, что он находится в некотором смысле в безопасности. Почему она назвала себя Хизер? Потому что самым серьезным преступлением Хизер была слежка за старшей сестрой, не больше. К тому же они были сильно похожи и в жизни Хизер не было ничего такого, о чем Санни не знала бы. Притвориться младшей сестрой было проще простого. Узнав, что Мириам все-таки жива, она тут же поняла, что ее могут раскусить. И все же решила держаться до конца, стараясь давать им более-менее правдоподобные ответы, чтобы ускользнуть от них до приезда Мириам. Ирэн давно умерла, а Стэн был недосягаем для правосудия в любом его проявлении. Если бы Санни знала, что Тони тоже мертв, она бы не колеблясь рассказала им все как есть. Но Пенелопа Джексон сказала, что Тони жив и охотится за ней, чтобы убить. Пенелопа заявила ей: в том, что Тони до сих пор разгуливает на свободе и причиняет женщинам зло, виновата только Санни. И она была в этом права, не так ли? Если бы тогда в мотеле она позвонила в полицию… Если бы начала кричать, звать на помощь… Но она молчала, надеясь, что ей таким образом удастся скрыть от родителей страшную весть о том, что Хизер умерла… и умерла по ее вине. «Заботься о своей сестре, – сказал ей как-то отец. – Однажды мы с вашей матерью отойдем в мир иной и вы останетесь друг у друга одни». Что ж, не вышло… – Где же ты была? – спросила Мириам. – Я имею в виду с тех пор, как уехала от Данхэмов? Кем работаешь, где живешь? – Работаю компьютерщиком в страховой компании в Рестоне, штат Вирджиния, – ответила Санни. – Теперь я Кэмерон Хайнц, но все зовут меня Кетч. – Кетч? Как Си Си Кетч, что ли? – Нет, Кетч, сокращенно от «кетчуп». Кетчуп «Хайнц», смекаешь? Она погибла в середине шестидесятых при пожаре. Отличная штука эти пожары. Я хочу вернуться к спокойной жизни Кэмерон Хайнц, и Санни я тоже хочу побыть. Хотелось бы провести время с тобой, теперь, когда я знаю, что ты жива. Это возможно? Я так долго притворялась другими, что не знаю, смогу ли теперь снова стать самой собой, не привлекая при этом лишнего внимания? – Думаю, это возможно, – сказал Чет Уиллоуби, – если ты готова пойти на небольшой обман. – Я уже доказала, – ответила Санни, – что способна на гораздо большее, чем небольшой обман. Через две недели Департамент окружной полиции Балтимора заявил, что поисковые собаки нашли останки Хизер Бетани рядом со школой Рок-Глен в Пенсильвании. Разумеется, это была очевидная, неприкрытая ложь, и Ленхарда забавляло, как быстро репортеры на нее купились. Ну конечно, поисковые собаки нашли кости тридцатилетней давности, которые были тут же мгновенно опознаны, как будто тест ДНК делается за одну секунду, словно теоретические возможности науки научились решать многочисленные проблемы бюрократии и систематически урезаемого финансирования. Они сообщили, что нашли место захоронения благодаря информации, полученной из конфиденциального источника. И это было правдой, если считать Кэмерон Хайнц этим самым конфиденциальным источником. Полиция установила, что убийцей был Тони Данхэм, а его родители, ставшие активными соучастниками преступления, держали в заложниках старшую из двух сестер. Через некоторое время ей удалось сбежать, и теперь она живет под другим именем. Через своего адвоката, Глорию Бустаманте, Санни попросила журналистов уважать ее право на личную жизнь, то есть гарантировать анонимность, как и любой другой жертве насилия. У Санни не было ни малейшего желания рассказывать о случившемся. В любом случае, как сообщила Глория, которая просто обожала беседовать с прессой, ее клиентка жила в другой стране, как и ее единственная оставшаяся в живых родственница, Мириам Бетани. – Это точно, – сказал Ленхард Инфанте, – насколько я могу судить, Рестон – это, мать его, другая страна. Там столько бизнес-парков и высоток, с ума сойти! Кого угодно можно потерять. – Везде можно потерять кого угодно, в любом городе, – заметил Кевин. В конце концов, Санни Бетани не раз доказала это за двадцать с лишним лет – в качестве ученицы приходской школы, продавщицы в магазине, офисного работника в мелкой газете и программиста в крупной компьютерной компании. Подобно птице, которая селится в брошенных гнездах, она присваивала себе жизни давно умерших девушек, надеясь, что никто ее не найдет, и мир чуть ли не с радостью оправдывал эту надежду. Она стала одной из тех малоприметных женщин, которые снуют туда-сюда по улицам, торговым центрам и офисным зданиям. Если присмотреться, она была довольно симпатичной, но зацепиться было не за что. Обратил бы Инфанте, известный ловелас, на нее внимание, увидев в любом из ее обличий? Скорее всего, нет. Но посмотрев на нее более пристально, он понял, что Санни была похожа на тот искусственный портрет, изображавший, как она предположительно выглядела бы в будущем, хотя в прогнозе была небольшая ошибка: по обеим сторонам ее рта были нарисованы две глубокие морщины, которые обычно появляются у людей от частых улыбок. – Кто мы мог подумать… – пробормотал Инфанте, закрывая крышку своего ноутбука. – Вот только у Санни Бетани таких морщинок не было. Свадхайайа Пятый и последний шаг культа пяти огней, свадхайайа – это освобождение путем самопознания: Кто я? Для чего я здесь? Из различных учений об Агнихотре Глава 42 Едва Кевин Инфанте переступил порог дома Нэнси Портер, где уже началась вечеринка, как тут же заметил приглашенную специально для него брюнетку в ярко-красном платье. Она была довольно красивой. Точнее говоря, удивительно красивой, хотя большинство женщин с такой же стройной фигурой, выразительными глазами и пышными волосами, как у нее, считались просто привлекательными. Нэнси пригласила для него свою знакомую, и Инфанте был вынужден признать, что его коллега обладала отличным вкусом. И все же он ненавидел, когда его пытались с кем-то свести, будто он был не в состоянии самостоятельно найти себе девушку. А если это и так, что с того? Он уже большой мальчик. Нэнси давно пора позволить ему действовать на свое усмотрение. Кевин оглядел комнату, ища, с кем бы увлечься беседой, чтобы к нему нельзя было подступиться. Пытаться заговорить с хозяйкой смысла не было, потому что Портер сновала из кухни в гостиную и обратно – уносила грязные тарелки и наполняла блюда едой. Ленхард еще не объявился, а с мужем Нэнси Инфанте никогда особо и не общался. Энди Портер недолюбливал всех мужчин, которые проводили много времени наедине с его женой даже при самых невинных обстоятельствах. Кевин отчаянно вертел головой, чувствуя, что женщина в ярко-красном платье подходит к нему все ближе и ближе, и наконец увидел знакомое лицо – специалиста по социальной работе Кэй как-там-ее. – Привет, – поздоровался он, протягивая ей руку. – Кэй Салливан из больницы Святой Агнес? – Да, я была… – отозвалась женщина. – Верно. На секунду повисло неловкое молчание. Детектив понимал, что нужно мобилизовать свои усилия, если он хотел получить хотя бы временную отсрочку от любовных махинаций хозяйки дома. – Не знал, что вы с Нэнси подруги, – сказал он. – Вообще, мы познакомились в Доме милосердия. Она рассказывала нам об одном из самых старых нераскрытых убийств округа – деле Пауэров. Кевин лично занимался расследованием этого дела. Молодая женщина, поссорившись с мужем, уехала однажды на работу, и с тех пор ни ее, ни ее машину больше никто не видел. – Ах да, припоминаю, – сказал Инфанте. – Сколько лет уже прошло?