Сама не знаю, что на меня нашло, но я нажала «отправить», и сообщение улетело адресату. Прикусив губу, я ждала ответа. Он последовал незамедлительно. Твой ответ обнадёживает! И тут же следующее. А если честно, я скучаю, Алёна. Где-то глубоко внутри меня разлилось приятное тепло. Я тоже скучала. Очень. И хотела видеть его. Прямо сейчас. Дрожащими пальцами я отложила телефон в сторону, чтобы не написать лишнего, и закрыла глаза всего на мгновение. Но видимо болезнь взяла своё, и я сама не заметила, как заснула. Из сна меня выдернул какой-то звук, и я даже не сразу сообразила, что это звонят в дверь. Я посмотрела в окно, за которым уже успело стемнеть. Кого это там принесло на ночь глядя? Поднявшись с постели, я поплелась к двери. В коридоре было темно, и я включила там свет. Выглянув в глазок, я замерла. Паша… В голове пронёсся целый ураган мыслей. Что ему нужно? Зачем пришёл? Как я выгляжу? Наверняка, как чучело! Дрожащими руками я кое-как пригладила всклокоченные волосы, и отворила дверь. — Привет, — поздоровался Паша, одарив меня широкой улыбкой, от которой моё сердце пропустило удар. — Привет, — мой голос был осипшим ото сна. — Пригласишь? — он кивнул в сторону квартиры, и я посторонилась, давая ему возможность пройти внутрь. В руках он держал пакет из супермаркета. — Где у тебя кухня? Я молча пошла вдоль коридора. Паша последовал за мной. Мы двигались в полной тишине, но спиной я ощущала на себе его пристальный взгляд. Когда мы оказались в кухни, он опустил пакет на стол и посмотрел на меня. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подойдя ближе, и впервые наша кухня показалась мне невероятно тесной. Из помещения словно выкачали весь кислород, и мне стало нечем дышать. — Уже лучше, — ответила я, боясь взглянуть ему в глаза. Мне казалось их глубина, и темнота поглотят меня, и я больше не смогу выплыть обратно. — Хорошо, — произнёс он, приподняв моё лицо за подбородок. Наши взгляды пересеклись, и я увидела в его глазах дикий огонь, который тут же охватил и меня. Во рту пересохло. Не разрывая зрительного контакта, Паша склонился ко мне и завладел моими губами. Сопротивляться и не могла. Нет. Не хотела. Приоткрыв рот, я впустила внутрь его язык, который переплелся с моим языком, вовлекая его в яростную схватку. Его руки легли мне на талию, прижав ближе к себе, и я упёрлась грудью в твердую поверхность его стальных мышц. Адреналин заструился по венам, сердце грохотало в груди. Мои руки легли ему на плечи, а потом плавно перекочевали на его затылок. Поцелуй становился всё чувственнее и откровеннее, а наше шумное дыхание разносились по всей кухне. Казалось, ещё чуть-чуть, и его услышит соседка за стенкой. Когда мне перестало хватать воздуха, Паша, наконец, отстранился от меня. Он тяжело дышал. Так же как и я. — Что ты со мной творишь, Алёна? — прохрипел он, посмотрев в мои глаза. — С ума просто схожу, по тебе, голубоглазка! Его пальцы продолжали гладить моё лицо, а я едва сдерживалась, чтобы не растечься перед ним лужицей. Он заключил меня в свои объятия, крепко прижав к себе. Бешеный стук наших сердец разносился по всей кухне. Мы стояли так некоторое время, наслаждаясь близостью друг друга, а затем Паша отстранился. — Угостишь чаем? — Когда я кивнула, он отодвинул стул, и усадил меня за стол. — Поскольку ты болеешь, я поухаживаю за тобой. Я заворожено наблюдала за тем, как Паша орудует на нашей кухне. Он почти без подсказок нашёл все необходимое для приготовления чая. Разлив его по кружкам, он поставил одну из них передо мной, а вторую взял себе и уселся напротив. — Ты одна дома? — спросил он, окинув взглядом пространство кухни. Мне с трудом удалось сдержать смех. Да если бы мама была дома, я бы ему не позволила так себя целовать! — Да, мама на смене, — ответила я, отпивая из чашки. — Ты врача вызывала? Я кивнула. — Что он сказал? — ОРВИ, — ответила я, сделав очередной глоток. — Что прописал? У тебя есть лекарства? — забрасывал он меня вопросами. — Ты их принимаешь? Когда тебе на прием в следующий раз? — Да, доктор Беляев, я всё принимаю, — я скорчила забавную мордашку. — Не ёрничай, голубоглазка. Я волнуюсь! — совершенно серьёзно сказал Паша, и я замолчала. Какое-то время мы пили чай молча, поглядывая друг на друга из-за края наших чашек. Затем Паша взял пустые чашки и, вымыв их, убрал на место. — Идём спать, — позвал он меня, а я застыла на месте. — У меня только одна кровать, — мой голос прозвучал растеряно. — Значит, будем спать вместе, — огорошил он меня очередной фразой, и словно почувствовав моё замешательство, осторожно сжал руку. — Чего ты испугалась? Мы уже спали в одной комнате, забыла? — Да, но не в одной кровати! — Обещаю вести себя хорошо, голубоглазка! — Его теплая ладонь нежно коснулась моего запястья. — Я уже говорил, что не обижу тебя. Никогда. Моя кровать вряд ли вместит двоих, а это значит, что нам придётся спать, тесно прижавшись друг к другу. Всю ночь. Вдвоём. Я громко сглотнула. — Где твоя комната? Не знаю, что на меня нашло, но я не хотела, чтобы он уходил. Не сегодня. Поэтому ничего не ответив, я направилась к себе. Паша шёл следом. Зайдя в комнату, он закрыл двери, и мы оказались с ним вдвоём в замкнутом пространстве. В полумраке я наблюдала за тем, как он снял с себя одежду, и оставшись в одних боксерах, подошёл к кровати. Мы опустились на неё почти одновременно, и я оказалась прижата к его крепкой груди. Горячие руки тут же обвились вокруг моей талии, притягивая ещё ближе. — Мама придёт около девяти, — на всякий случай напомнила я ему. — Не волнуйся, Алён. Я уйду до её прихода, — сказал он, глядя мне в глаза. В них я видела дикое желание, а уже в следующую секунду его горячие губы накрыли мои. Тело охватил огонь, и я подалась ближе к Паше. Он целовал напористо, лаская языком мой рот изнутри. Томительная нега разлилась по рукам и ногам, внизу живота всё сладко запульсировало, и требовало освобождения. Мне было тяжело дышать. Не хватало кислорода. Паша коснулся ладонью моей груди, которая сделалась невероятно чувствительной. Тихий стон сорвался с моих губ, и растворился в тишине комнаты. Но мне было мало этого касания. Ткань пижамы мешала. Словно прочитав мои мысли, он отодвинул в сторону лямку пижамы, и сжал пальцами набухший сосок. Дрожь прошлась вдоль позвоночника, а низ живота прострелило, и я выгнула спину, словно кошка, требующая ласки. Твёрдая выпуклость давно упиралась мне в бедро, и я ощущала всю силу его желания. Паша сдвинул край пижамных шорт, и стал опускать ладонь ниже. Я запаниковала. Но когда его горячие пальцы коснулись чувствительного бугорка, не смогла сдержать томного стона. Между ног всё было мокро, и Паша не мог не чувствовать этого. Где-то на краю моего уплывающего сознания, раздавались тревожные сигналы. Нельзя торопиться! Нужно остановиться! — Паша… Я… У меня ещё… — я попыталась отстранить его руку. — Не бойся, Алёна, я не зайду слишком далеко, я хочу сделать тебе приятно, — услышала я его надрывный шепот. Паша сомкнул свои губы на моём соске, продолжая водить пальцем по чувствительной точке, смоченной моей влагой. Я выгнулась, застонав ещё громче. Мне было хорошо. Невероятно хорошо. Моё шумное дыхание затопило собой всё пространство комнаты. Он водил пальцами по нежным складочкам, и снова возвращался к чувствительной точке, дразня меня. Мои ноги были разведены в стороны, глаза закрыты, голова откинута назад. Он сводил меня с ума своими умелыми движениями. Внизу живота всё стягивалось в невидимую пружину. Я ёрзала в кровати, тихо постанывая, и вцепившись в его плечи. Мне казалось, если я отпущу их, то улечу. Одна его ладонь вытворяла нечто невероятное внизу, пока его губы и язык нежно ласкали мою грудь. В какой-то момент напряжение, что нарастало внутри, достигло предела и меня снесло чувственной волной. Тело задрожало в его руках. Я выгнула спину дугой, и протяжно застонала. Сладкая судорога разлилась по всему телу, особенно сильно пульсируя внизу живота. Ещё ни разу в жизни мне не было так хорошо. Когда волны удовольствия перестали сотрясать тело, я расслабленно обмякла в Пашиных руках. Моё дыхание было рваным, голова кружилась от неизведанных ранее ощущений, лоб покрывала испарина. Паша коснулся моих губ своими губами. Нежно и трепетно. — А теперь спи, голубоглазка, — услышала я его прерывистый шёпот. Мне не нужно было повторять дважды. Через минуту я уже спала, свернувшись в его надёжных руках. 24 Алёна. Наши дни. — Проверишь ещё раз, и можешь отдавать Рябинину, — распорядился Беляев, со своего места смотря на Витю Карпова. Тот кивнул, сделав очередную пометку в блокноте. Было полдесятого утра, и мы, как обычно, сидели в комнате для совещаний.