— Паш, смотри, какая малышка здесь! Эй, крошка, тебе хоть восемнадцать есть? — услышала я позади себя, а затем кто-то бесцеремонно схватил меня за задницу здоровой лапищей, прямо всей пятернёй, и принялся наминать сквозь ткань джинсы. В тот момент я действовала на автопилоте, когда повернулась и рука сама собой плеснула Настин мохито в рожу придурку, что стоял прямо передо мной. Высокий, тёмные волосы, широкие плечи. Карие, почти чёрные глаза, в которых читалось непонимание, смотрели на меня с красивого лица, по которому медленно стекала жидкость. Лёд разлетелся по полу, а кое-где на белой футболке брюнета виднелись листики мяты. Вздумал меня лапать, кретин? Вот и получай! — Ты чо творишь, чокнутая? — даже сквозь грохот музыки я услышала его слова. Капельки мохито повисли на его длинных тёмных ресницах, а одна стекла к уголку полных губ, и он снял её кончиком языка. Я обалдела от его наглости. Вот же тупой придурок! Думает, что ему всё можно? Пока меня распирало от праведного гнева, рядом с ним раздался оглушительный хохот, и только сейчас я заметила, что справа от брюнета стоит блондин, губы которого растянулись в глуповатой ухмылочке. Видимо, его дружок. — А у тебя зад что надо, крошка! — услышала я сквозь смех его наглый голос. К щекам прилила кровь. Так это блондин меня ухватил за пятую точку, а досталось его приятелю. Ну и чёрт с ними, они оба придурки. Жаль у меня не было второго коктейля, я бы и блондинчика «угостила» прямо сейчас. — Серьёзно? Такие подкаты на кого-то ещё действуют? Какие же вы придурки! — прошипела я, отходя от них. — Чо ты там сказала? — хватая меня за руку, протянул тот, которого я облила. Хватка была стальная, он больно сжимал мою руку чуть выше локтя. — Эй, живо пусти! — закричала я, пытаясь вырваться, но он держал крепко, тесня меня к дальней стене клуба. — А ну повтори, как ты меня назвала? — прорычал он, припечатав меня к стене. Спину прошибло болью, и я втянула воздух сквозь стиснутые зубы, почувствовав лёгкий аромат мяты. — Я. Сказала. Пусти, — повторила я, уставившись в разъярённое лицо брюнета. А он не на шутку взбесился, и мне стало страшно. Он стоял сейчас совсем близко, буквально пара сантиметров разделяла наши тела. Карие глаза шарили по моему лицу. Рядом никого не было, а в руках я сжимала бутылку воды, но что я могла с помощью неё сделать? Ничего! Где же охрана? Почему они не следят за тем, что происходит в клубе? — Так чо ты там сказала? — спросил он, впившись в меня злобным взглядом. — Наверно, что приносишь свои извинения и хочешь постирать мою футболку? Или купить мне новую? Я упёрлась руками ему в грудь, пытаясь отстраниться, но он словно намертво приклеился ко мне. Я судорожно вспоминала о том, чему нас учили на уроках ОБЖ. Кажется, нужно бить в пах, а ещё в горло. Но он стоял так близко, что места для манёвра у меня не оставалось. Придётся импровизировать. Кое-как изловчившись, я врезала ему куда-то в колено, кажется, и пока он непонимающе растирал ушибленное место, рванула оттуда к нашему столику в самом углу. Девчонки уже вернулись. Они раскраснелись, и громко смеялись. Мне же было не до смеха. Я хотела поскорее уйти отсюда. — Алён, ты чего? Стометровку бежала? — хихикнула Лизка. — Сергей Леонидович здесь? — А где мой мохито? — надула губы Настя. — Прости, я забыла, — буркнула я, всё ещё поглядывая в сторону стены, но там уже никого не было. — Ладно, сама схожу, — отозвалась Настя, и поплелась к барной стойке. Какое-то время я поглядывала себе за спину. Мало ли что. Ещё спустя час, я окончательно успокоилась, поняв, что никто меня не ищет. Может, этот тип вообще ушёл из клуба. Кто знает? А я здесь сижу, и высматриваю его. Ещё час спустя, я вообще забыла о его существовании, а вскоре мы стали собираться домой. Выйдя из клуба, мы вызвали такси, и принялись ждать. Ночь встретила нас лёгкой прохладой, и я поёжилась в своей тонкой футболке. Из клуба вышла большая и шумная компания ребят, но я не успела разглядеть их, поскольку буквально сразу рядом с нами остановилась жёлтая машина с опознавательной шашкой. — Прыгайте, девчонки! — скомандовала Настя, и уселась на переднеё сидение. Следом за ней, назад, забралась Лиза. Я уже поставила ногу, собираясь забраться в салон, как неожиданно услышала громкий окрик: — Эй, чокнутая, я тебя запомнил! Теперь ты должна мне! Я резко дёрнулась, сразу узнав голос. Обернувшись, увидела, что на стоянке клуба, возле припаркованного чёрного БМВ стоит тот самый брюнет, которого я «угостила» мохито. Белую футболку он снял и перекинул через плечо, оголив свой подкачанный торс, которым прижимал меня к стене. Карие глаза смотрели пристально, рот изогнулся в ухмылке. Рядом с ним стояли его дружки, и ржали как ненормальные, а заднее сидение БМВ было под завязку забито какими-то хихикающими девицами. — Придурок, — прошептала я, и, показав этому имбицилу средний палец, забралась в такси. Двери захлопнулись, и машина плавно тронулась со стоянки. Водитель развернулся, и мы медленно проехали мимо чёрной БМВ. Я видела, что брюнет провожает нашу машину тяжёлым взглядом, и отчего-то задержала дыхание и вжалась в сидение, а выдохнуть смогла только когда мы отъехали на безопасное расстояние от клуба. Запомнил он меня, как же! Но для себя решила, что от этого места лучше держаться подальше. Я мысленно послала брюнета вместе с его дружками куда подальше, и, положив голову на спинку сидения, прикрыла уставшие глаза. Вряд ли я его ещё когда-нибудь увижу. 3 Алёна. Шесть лет назад. Я устало тёрла глаза, всеми силами пытаясь не заснуть, пока слушала преподавателя по литературе. Понедельник, первая пара, и было довольно сложно сосредоточиться на основной мысли, которую пытался донести нам Михаил Валентинович, а его монотонный голос только усугублял ситуацию, нагоняя на меня сон. Впрочем, не только на меня. Лизка, сидевшая рядом, подпирала подбородок рукой, и я видела, с каким трудом ей удаётся держать глаза открытыми. Она широко зевнула, моргнула, затем моргнула ещё раз, и мне пришлось толкнуть её в бок. — Ты слюни пускаешь, — прошептала я. — Какие слюни? — она была полна праведного гнева. — Хватит заливать! — Вот и я о том же, — вскинув вверх брови, ответила я, — хватит тут всё заливать своими слюнями. — Ай, да иди ты! — отмахнулась Лизка, но рот рукой всё равно утёрла, чем вызвала мой злобный смех. Затем Михаил Валентинович бросил на нас красноречивый взгляд, и нам снова пришлось пробираться сквозь дебри его нудного повествования. Но уже на третьем предложении я снова начала думать о своём, поглядывая в окно, за которым вовсю хозяйничала золотая осень, и если бы меня спросили, как так вышло, что она подкралась совершенно незаметно, я бы честно ответила, что не знаю. А я и впрямь этого не знала. Ведь ещё вчера было лето, знойное и беззаботное, казалось, только-только отзвенел наш последний школьный звонок, стихли звуки музыки на выпускном балу, и мы разошлись по домам, встретив рассвет всем классом, как выясняется, что уже почти месяц мы с Лизкой исправно посещаем пары в университете. Да, да, так и было! За это время мы успели познакомиться с девчонками и мальчишками из нашей группы, а с некоторыми даже подружились. Узнали, что декан, седой мужик, неопрятного вида, которому слегка за шестьдесят, спит с молодой замужней англичанкой, и что тяжелее всего сдать зачёт историку, Пешкову Станиславу Сергеевичу. Юля, одна девочка с нашей группы сказала, что он всех валит. Её сестру Катю пару лет назад из-за его зачёта могли не допустить к сессии, но к счастью тогда всё обошлось. — Беляев впрягся, — сказала Юля, при этом её глаза странно заблестели. — Беляев, это фамилия декана что ли? — не поняла Лизка, а Юля фальшиво засмеялась. — Нет, Лиз, Паша Беляев это местная знаменитость. Самый крутой парень в универе, чтобы было понятнее. Он на пятом курсе учится, в одной группе с моей сестрой Катей. Она говорит, у его предков денег куры не клюют, — рассказывала Юля. — Жалко только, что он не встречается с первокурсницами, — она тяжело вздохнула. — Он такой красавчик! — Что-то я пока здесь прям красавчиков-красавчиков не замечала, — Лизка скептически приподняла бровь. — Встречались, конечно, симпатяги, но ничего сверхъестественного. — Да Беляев в этом году ещё не появлялся в универе, — махнула рукой Юля, — Он с предками за границей сейчас отдыхает. В Греции, кажется. — Хоть бы глазком посмотреть на этого Аполлона, — протянула Лизка. — Хотя, зачем ему вообще ходить сюда? Предки потом за диплом заплатят и все дела. Я была согласна с ней. Наверно, такие как этот Беляев, за все пять лет и появляются в универе раза два, не больше. Первый для того, чтобы документы подать, а во второй — чтобы забрать диплом. А всё остальное сделают деньги папочки и мамочки, пока вот эти самые Беляевы будут греть свои задницы под жарким заграничным солнцем. Даже обидно становилось. Мне, например, пришлось корпеть над учебниками день и ночь, чтобы попасть в этот ВУЗ. — Беляев сам всё сдает. Катя говорит, он один из самых умных студентов на их потоке, — возразила нам Марина, а мы больше не стали спорить. Кажется, она была по уши влюблена в этого Беляева. После второй пары была большая перемена, и обычно студенты в это время шли в столовую, что находилась на первом этаже. Народу здесь всегда собиралось не мало, я уже успела к этому привыкнуть, но сегодня вход в столовую был практически заблокирован. Все галдели, девчонки, разбившись на небольшие группы, стояли и громко хихикали. — В универ внезапно нагрянула какая-то звезда? — протискиваясь через эту толчею, спросила я. — Впервые слышу об этом, — ответила Лизка. — Но судя по глупым улыбкам девчонок, так и есть. Надеюсь, это Джонни. Мы уже почти добрались до самых дверей, как вдруг я заметила, что мои ладони перепачканы чернилами. У меня протекла ручка, а я этого даже не заметила. Когда это случилось? — Вот же гадство! — я всучила Лизе свою сумку. — Возьми и мне что-нибудь, — показав ей свои руки, я пошла в сторону уборных, которые находились этажом выше. На мне была новёхонькая белоснежная блузка, и я очень надеялась, что на ней не успели появиться не выводимые кляксы. Пулей я добралась до туалета, внутри которого оказалось пусто. Открыв кран, я включила воду и принялась намыливать руки. Чернила никак не хотели отмываться. Зашипев сквозь стиснутые зубы, я сделала воду погорячее и не пожалела мыла. Открылась входная дверь, оповещая о том, что кто-то вошёл следом за мной, но я даже не подняла головы. Не до того мне сейчас было. Чернила въелись так, что их теперь и вовсе не смыть. Выругавшись себе под нос, я выключила воду и поднялась во весь рост, решив посмотреть, какой ущерб нанесён несчастной блузке. Мой хмурый взгляд плавно переместился к зеркалу, что висело над раковиной, и я вздрогнула, поймав в нём чужое отражение. Приглядевшись, я едва не закричала, ведь позади меня стоял тот самый брюнет из клуба. Я зажмурилась, решив, что у меня начались галлюцинации, но когда открыла глаза, его отражение никуда не исчезло. Он всё так же стоял позади меня. Выгнув дугой тёмную бровь, он нарочито медленно повернул защёлку двери, заблокировав выход. Я судорожно сглотнула, поворачиваясь к нему лицом. — Какого… — прошептала я ошарашено, совершенно не ожидая встретить его здесь. Сердце заколотилось в груди, пока он медленно приближался ко мне. Что он здесь делает? Как попал сюда? Я уже давным-давно забыла о его существовании, а он что, выслеживал меня? И всё из-за пролитого коктейля? — Ну, привет, чокнутая, — скривив полные губы в неком подобии улыбки, сказал он своим тягучим бархатистым голосом, который совершенно не вязался с его колючим взглядом. — Я же сказал, что запомнил тебя. — Это женский туалет, — едва выдавила я из себя. — Да что ты? Спасибо что просветила, а то я не знал, — усмехнулся он, сделав ещё один шаг в мою сторону. Сегодня на нём была серая толстовка, и чёрные джинсы, а мне почему-то вспомнился его обнажённый рельефный торс, и я тряхнула головой, прогоняя неуместные видения. — Кто тебя пустил сюда? — буквально вжавшись в раковину, спросила я. Какого чёрта он здесь делает? Куда смотрит охранник? — А ты как думаешь? — ответил он, впившись в меня цепким взглядом своих тёмных глаз. Сюда могли попасть только студенты, либо преподаватели. Для преподавателя он был слишком молод, да и чему он мог научить? А это значит… Осознание штормовой волной сбило меня с ног. Не может того быть! Нет! Нет! Он не может здесь учиться! Видимо все эмоции, что сейчас обуревали меня, отразились на лице, потому что его улыбка сделалась в разы шире. — Умная девочка, догадалась с первого раза, — он уже улыбался во все тридцать два зуба. — Оказывается, мы учимся в одном универе. Вот так удача, правда? — Слушай, в клубе всё вышло случайно, — начала я. — Слушай, то была моя любимая футболка, — с притворным сожалением в голосе сказал он. — Что тебе надо? Что бы я извинилась? — от испуга мой голос стал хриплым. У него был не слишком дружелюбный вид, а если ещё вспомнить тот жест, что я показала на прощание. Что он там сказал, когда я садилась в машину? Кажется, что теперь я ему должна.