— Пожалуйста, Даг, останься! — Я разревелась. Он остановился, не оборачиваясь, помедлил в тишине и решительно вышел из комнаты. Я услышала, как с грохотом закрылась входная дверь. Он вернулся через несколько часов, пьяный, молчаливый, все еще слишком злой, чтобы даже смотреть в мою сторону. В следующие дни мы практически не общались. Я записалась на прием к семейному врачу, выдавшему мне направление к детскому психологу в Кембридже, где нас поставили в лист ожидания на несколько недель вперед. Одиночество после нашего разговора с Дагом было невыносимым. Я все больше погружалась в себя, размышляя о вещах, которые однозначно следовало бы оставить в прошлом. Я знала, что только один человек был в состоянии мне помочь — тот, кто уже однажды дал ответы на все вопросы, и кому был известен наш секрет так же хорошо, как нам — его. Разговор с ним принес бы облегчение, как если бы вскрыли давно гноящуюся ранку. Я отдавала себе отчет в том, что Даг никогда не согласится, он ужаснулся бы от одной идеи нашей повторной встречи — но чем больше я представляла, как набираю телефонный номер, тем отчаяннее мне хотелось это сделать. 8 Лондон, 2017 Мак ушел, его слова все еще звучали в ушах Клары, застывшей на диване в абсолютном шоке, не ощущавшей пока ровным счетом ничего; для нее мир был лишен звуков и чувств, как после взрыва. Но она знала, что боль неминуемо настигнет ее, предчувствовала растущую катастрофу, готовую, подобно цунами, обрушиться в любой момент. Взгляд упал на их совместную фотографию в парке Хэмпстед-Хиз: она нежно смотрит на него, глаза светятся от счастья. Идиотка! Казалось, Люк любит ее, и тому подтверждением служит не одна сотня примеров, которые Клара перебирала сейчас в памяти. В какой из них он ее обманывал? Когда перестал чувствовать себя удовлетворенным, стал отдаляться, поглядывать по сторонам? Она вспомнила их первое свидание. Туманным летним вечером в Саут-Банке он неожиданно взял ее за руку и увел подальше от толпы, уличных музыкантов, книжных развалов, баров и ресторанов; они спустились по покрытым мхом каменным ступенькам к берегу реки, где на илистом песке небольшие группки людей жались друг к другу, над костром вился дым, бродяга играл на гитаре, в водной глади отражался свет с набережной, а последние лучи солнца исчезали за башнями Сити. И когда он ее поцеловал, она почувствовала себя бесконечно, безумно счастливой, как никогда прежде. Не будучи особо искушенной Клара моментально влюбилась по уши, полностью забыв о себе, не думая о последствиях в случае, если что-то пойдет не так. Сади. Чертова Сади Бэнкс. Все до последнего знали? Коллеги, друзья? И тут, вспомнив, она достала визитную карточку сержанта Андерсона, внимательно посмотрела на нее, а затем решительно потянулась за телефоном и набрала номер, не дав себе времени передумать; волны цунами обрушились на нее и утащили под воду. — Сержант Андерсон. Она сглотнула. — Это Клара Хейнес. Я… Вы… — Да, приветствую, Клара, чем могу помочь? Она заставила себя говорить. — У Люка была любовная интрижка, — произнесла она чужим деловым тоном постороннего человека. — Ее зовут Сади Бэнкс, она тоже работает в Бриндл. Думаю, вам стоит с ней пообщаться. Возможно, у нее есть идеи получше относительно того, где искать Люка. На последнем слове голос Клары сорвался, и как только она закончила разговор, боль пронзила ее, затянула в свой порочный водоворот, заполняя легкие невыразимой тоской. Прошло много времени, прежде чем она села, подпирая голову руками, с лицом мокрым от слез. Что ей теперь оставалось делать? Паковать чемоданы и съезжать? Люк ее бросил из-за кого-то еще? Все затевалось ради одного: это был лишь трусливый способ порвать с ней, показать, что он, в конечном итоге, ее больше не любит. Когда Клара пришла в офис на следующее утро — мысль оставаться дома в их квартире, наполненной выжидательной тишиной, казалась ей невыносимой — она с опущенной головой поспешила в редакцию своего журнала, не в состоянии сообразить, с чего начать отвечать даже на самый безобидный вопрос о том, где она была. Клара с надеждой подумала, что полиция, возможно, еще сюда не звонила и пока никто не догадывается о бомбе, взорвавшейся посреди ее жизни. Не поднимая взгляда, она быстро прошла к своему рабочему месту. Однако, буквально через полминуты, выглянув из-за компьютера, она увидела коллег, кольцом обступивших ее стол и внимательно смотревших на нее. — Черт, Клара, ты в порядке? — спросил редактор отдела. — К нам тут вчера полиция нагрянула, — выдохнул один из сотрудников. — Есть новости от Люка? Где он, как ты думаешь? — спросил кто-то еще. — Я не знаю, — пробормотала она. — Они — я имею ввиду полицию — тоже не знают. Ее щеки запылали румянцем, стоило ей во время разговора задуматься о том, скольким из них известно о Сади. Весь остаток утра Клара пыталась отвлечь себя работой, не обращая внимания на сочувствующие взгляды коллег, но к одиннадцати часам она осознала, что бессмысленно пялится в экран компьютера, не способная сконцентрироваться ни на чем, кроме мыслей о Сади, работавшей всего пару этажами ниже. В конце концов, не оставляя себе шанса передумать, она открыла почтовый ящик и начала набирать текст сообщения: «Мы можем встретиться в обеденный перерыв?» С колотящимся сердцем она ждала ответа, который пришел через несколько секунд — сообщение длиной в одно простое слово «О’кей». Клара выбрала кафе в дальней части Лестер-сквера, где их навряд ли обнаружит кто-нибудь из коллег. Это было довольно безвкусное, неоправданно дорогое кафе-мороженое, оно же — сувенирная лавка, забитая туристами, скупавшими дешевую сувенирную продукцию с изображением Юнион Джека, которые толпились на выходе, смущенно пересчитывая полученную сдачу. Она пришла заранее и заняла столик в углу, подальше от прохода, ее взор был прикован к банке колы, стоявшей перед ней, а пальцы нервно теребили салфетку. Клара чуть не расхохоталась в ту секунду, когда перед ней возникла до смешного красивая Сади. Волосы медового оттенка, большие голубые глаза, обладательница пресловутой идеальной фигуры, которую провожают взглядом. Клара представила Люка и Сади в одной постели и моментально ощутила такую боль, словно ее ударили кулаком в солнечное сплетение. Она не шла ни в какое сравнение с этой богиней. Не исключено, что Люк тайком подсмеивался над Кларой, сопоставляя ее короткие ноги и невыдающуюся грудь с этим совершенством. Сейчас ей было трудно представить, как она могла оставаться настолько наивной, обманывающей себя, чтобы поверить в то, что Люк не принимает всерьез девчонок вроде Сади — слишком молодых и недалеких, чтобы быть по-настоящему привлекательными — и предпочитает ее ум и чувство юмора их красоте. Какой же она была дурой! Сади села напротив Клары, не проронив ни слова. Они настороженно смотрели друг на друга, ни одна из них не решалась начать разговор. Первой взгляд отвела Сади. Она принялась вертеть плошку с кубиками сахара и Клара с удивлением отметила, что руки у Сади дрожали. — Полицейские уже успели с тобой пообщаться? — наконец спросила Клара, изумляясь собственному голосу, звучащему громко и уверенно, без плаксивых ноток, которые она ожидала услышать. Сади утвердительно кивнула. Клара сглотнула. — Что ж… ты видела Люка? Знаешь, где он? В ответ на это Сади категорично замотала головой. — Нет! Последний раз я его видела во вторник на работе, богом клянусь, Клара! — До этого момента… вы продолжали встречаться? Сади вновь покачала головой. — Как давно? — Ее голос сорвался и она поморщилась от того, насколько унизительной была вся эта ситуация в целом. Она откашлялась и заново спросила: — Как давно ты трахаешь моего парня? Сади бросило в краску. Ее безупречная кожа начала покрываться темно-розовыми пятнами. — Это было всего лишь раз. Клара недоверчиво фыркнула. Мак говорил по-другому. Впервые ее обида на Люка уступила место холодному презрению. Не важно, красавица она или нет, Люку действительно был нужен этот лживый ребенок? Неужели? — Я знаю, что это неправда, — сказала Клара. — Тебя сколько-нибудь волновало, что у него есть девушка? Глаза Сади наполнились слезами. — Мне очень жаль, Клара. Мы не хотели, чтобы так вышло. Мы. Ирония заключалась в том, что Клара всегда симпатизировала Сади; они частенько болтали во время офисных вечеринок, смеялись в пабе над чокнутым боссом Сади. Слишком милая, готовая угождать, Сади не могла представлять угрозу, да и у Клары не было привычки думать о других женщинах с этой точки зрения. Возможно, и стоило бы, как она сейчас с горечью размышляла. — Почему вы расстались? — Он бы не… он не хотел тебя бросать. Сказал, что любит и хочет на тебе жениться, — Сади расплакалась, — сказал, что я была ошибкой. Клара ничего не ответила и Сади быстро произнесла: — Ты, конечно, меня ненавидишь. Я уверена. Но я не такая ужасная, Клара. Правда. Только… ты не знаешь, где он? Думаешь, с ним все в порядке? Клара поднялась. — Откуда мне знать, Сади? — сказала она вяло. — Твою мать, я уже вообще больше ничего не знаю. Вечером, когда Клара шла к подземке, позвонила Роуз. Она помедлила, одолеваемая усталостью, поводила пальцем по кнопке приема вызова, решая, сможет ли еще раз повторить Роуз то, о чем они уже говорили с сержантом Андерсоном. В конце концов она ответила, осознавая, что пропажа Люка была для Роуз более тяжким испытанием, чем для нее самой. — Привет, — сказала она, — как дела? — Ох, Клара. Я этого не вынесу. Всё кручу в голове, где он может быть, всё ли с ним в порядке, известно ли ему, как мы все его любим, — послышались сдавленные всхлипывания. — Я знаю, — тихо ответила Клара, — насколько это тяжело для вас. — Она помолчала. — Как держится Оливер? — Очень плохо. Он ужасно подавлен. Вся эта ситуация вызывает крайне болезненные воспоминания, как ты, наверное, догадываешься. — Мне жаль. — Я волнуюсь за него, Клара. Он почти не ест и не спит, запирается у себя в кабинете, со мной практически не общается. Клара всем сердцем переживала за Роуз. Ей было известно, как сильно Роуз любила Оливера; ее всегда трогало, насколько глубоко та была привязана к мужу, как гордилась им, несмотря на собственные значительные успехи. Для Клары прочный брак Лоусонов оставался примером, достойным подражания; в его основе лежало великодушие и деятельное участие в жизни друг друга, тогда как отношения между ее родителями были замкнутыми и недоброжелательными. — Для нас такое утешение знать, что у Люка есть ты, — продолжила Роуз, — у всех нас есть. Ищешь его, помогаешь полиции. Понимаешь, ты для нас как дочь. Клара на мгновение прикрыла глаза, пронзенная болью. — Не волнуйся, — ответила она, — все будет в порядке. — Не перестаю думать о тех ужасных сообщениях. Расскажи мне еще раз, связывает ли их сержант Андерсон с тем, что произошло? — Не думаю, что ему уже известно, как… — Но они должны быть связаны! Тот же человек, что проник к вам в дом, сделал снимки…