Придурок, закричал внутренний голос, куда! Наплюй на все, останься, поговори с ней, объясни, утешь, обними хотя бы, дубина, если уж не можешь ничем другим исправить свое свинское поведение этой ночью! — До встречи, — сказал он и толкнул дверь. Ну почему он не послушался этого проклятого голоса! На этот-то раз он был абсолютно прав! Нельзя было уходить так, оставляя позади разочарованную и обиженную женщину… И ничего бы не случилось. Никуда ему не надо было спешить, никто его не ждал, не психовал и не нервничал. Ромеро до сих пор валялся в постели после вчерашнего урока хороших манер, Эспады не было, Торо вообще спал сном праведника, и разбудить его стоило большого труда. Кое-как продрав глаза, он сообщил, что Эспаду забрали в полицию разбираться с теми тремя идиотами, которых он вчера порубил на лестнице, и сегодня никто никуда не поедет, после чего снова заснул. И стоило так торопиться? Ведь можно же было остаться, поговорить по-человечески… Если бы он знал! Ничего бы и не случилось… Трактир был закрыт, как гласила вывеска, на ремонт. Видимо вчера заколдованные клиенты все-таки разнесли его к концу вечера. Пришлось пройтись пешком, поискать, где можно похмелиться. Оказалось, в той самой забегаловке, где они вчера пили после драки в переулке. Кантор выпил кружку пива, выкурил сигару, посидел, подумал, и все-таки направился к Ольге. Как ни стыдно было туда возвращаться, он должен был с ней поговорить и разобраться. Тем более, он забыл у нее шляпу, фангу и… и пистолет, вояка хренов!.. Первое, что он увидел — это карету «скорой помощи» у подъезда. Второе — толпу любопытных соседей на лестнице. Третье, кажется, носилки… И растрепанные волосы цвета спелой пшеницы. — Что случилось? — в отчаянии спросил он, проталкиваясь ближе, и успел еще заметить, что лицо у нее открыто, значит жива… — Ах, это он? — сказал у него над ухом чей-то разгневанный голос. Хозяина голоса Кантор увидеть не успел. Он только обернулся, как вдруг его голова раскололась пополам. Глава 5 «Таблетки на Блюхера» — всегда отличный прихо… э-э… сервис! Масяня — Кантор! Смотри сюда! На меня смотри! Сколько пальцев ты видишь? Он попытался вглядеться в туманные круги перед глазами и простонал: — Ни хрена не вижу… Где я? — Где надо, — кратко ответил деловитый женский голос. — Давайте-ка еще раз. Он почувствовал, как к его голове прикасаются чьи-то руки, и боль слегка ослабела. — Смотри теперь, — снова обратился к нему голос. — Что ты видишь? — Что-то белое, — с трудом выговорил Кантор, пытаясь вспомнить голос. — А слышишь хорошо? — Хорошо. — Голова болит? — Да. — Тошнит? — Еще как. — Поверните его на бок, — скомандовал голос. — А то еще захлебнется. Не на этот, на другой. Туман слегка прояснился, и он обнаружил, что лежит на чем-то вроде стола. — Лежи спокойно, — скомандовал все тот же голос. — Буду шить. Кантор, наконец, узнал этот резкий командирский голос и не допускающий возражений тон. — Стелла? — Очень хорошо, — одобрительно сказала Стелла, ковыряясь у него в волосах. — Узнал. Это радует. Красоту пришлось попортить, но ничего, волосы не голова, отрастут. Сейчас будет больно… — Как я сюда попал? — спросил он и тут же стиснул зубы, так как Стелла, видимо, принялась шить. — В карете «скорой помощи», — пояснила она. — Как голова? — Лучше. А что со мной? — Что ты помнишь? Он напряг память и с трудом вспомнил, что с кем-то целовался на улице. Потом вспомнил драку и девушку с пистолетом. — Ольгу помню, — сказал он. — И пистолет. — А как она фанги нажралась, помнишь? — Какой фанги? — Твоей, засранец. Я все скажу Амарго, и пусть он тебе клизму трехведерную поставит за наркотики. Кантор прикрыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Причем тут наркотики? Ольга сама по себе, а фанга лежала себе в кармане и никого не трогала… — Не помню, — сказал он. — А кто ее трахал, тоже не помнишь? — А ее кто-то трахал? — Кантор попытался подняться, но голова взорвалась новой волной боли, и его тут же стошнило. — Понятно, — так же холодно и невозмутимо сказала Стелла и скомандовала: — Все, шов закончен, вытирайте стол, перевязывайте и можно дальше колдовать. — На первый раз хватит, — отозвался другой женский голос, мягкий и певучий. — Теперь ему надо полежать, а еще лучше поспать. — Послушайте, матушка Нивуль, в моем кабинете сидят несколько разгневанных людей, которые горят желанием его добить, а он не может ни слова сказать в свое оправдание. Что можно сделать? — Ничего. Память восстановится сама за пару дней, а колдовством тут не поможешь. Спросите лучше у девушки. Как она себя чувствует? — Еще не знаю. Ею занимается отец Флоренто и медсестры. Моя помощь там не требуется. — Попробуйте расспросить ее, как только придет в сознание. У нее провалов в памяти не должно быть. — Что случилось? — простонал Кантор. — Стелла, объясни. Что с Ольгой? И с моей головой? Стелла обошла стол так, чтобы он мог ее видеть, и снова показала три пальца. — Сколько пальцев? — Три. Объясни, что случилось. — Что случилось… — Стелла отошла в сторону и достала сигарету. — Сотрясение мозга с тобой случилось, наркоман-склеротик! Череп у тебя хороший, крепкий. Чего нельзя сказать о его содержимом. О мозгах то бишь. Я вообще сомневаюсь в их существовании. Что ты делал у Ольги? — Музыку слушал… — вспомнил Кантор. — Молодец, — одобрила Стелла. — А еще? Вспоминай. Кто ее трахал и каким образом она наелась фанги в таком количестве, что ее до сих пор откачивают? — Не помню… Может, и я… А может, и нет… — Ты? У тебя что, галлюцинации? Ты хоть помнишь, кто ты такой? Скрипнула дверь, и девичий голосок спросил: — Мэтресса Стелла, что у вас? — Ничего, — отозвалась Стелла. — Сотрясение и амнезия. А что там Ольга? — Еще работают. А что ребятам сказать? — Пусть идут домой и не шляются по клинике. И пусть пока не говорят королю, не хватало, чтобы сюда еще король заявился и требовал объяснений. Сами-то они что говорят? — Они до сих пор спорят. Элмар говорит, что он ее накачал наркотиками сверх меры, и сбежал, бросив на произвол судьбы. Жак говорит, что она пыталась покончить с собой, потому что он ее изнасиловал. А Азиль говорит, что это проклятие в действии и что ей не надо было связываться ни с кем, кроме своего «мертвого супруга». Вот, дескать, связалась, отдалась, и как результат — оба в больнице. — Выгоняй этих философов и попробуй расспросить Ольгу, когда придет в себя. Ерунду какую-то городят… Хлопнула дверь и простучали по коридору каблучки.