— Как это случилось? — Вот это мы и пытаемся выяснить, — сказал Жак. — Вы можете это выяснять в другом месте! — взмолилась доктор. — Или мне опять здесь ночевать! — Постойте, подождите хоть пять минут. Что с Ольгой? Она жива? — Да, с ней работают. Пусть эти господа вам расскажут. Пусть Терезу позовут, она там с ней, она вам расскажет. Только покиньте мой кабинет и дайте мне уйти домой! Я уже сыта по горло вашим кузеном, вашим шутом, и этим по голове ушибленным наркоманом, чтоб ему хронический понос! — Это вы о ком? — заинтересовался король. Дверь приоткрылась и заглянула Тереза. — Можно? — спросила она, увидела короля и тут же смутилась. — Приветствую вас, ваше величество… — Заходи, — сказала доктор. — Разбирайтесь, что хотите делайте, закроешь потом кабинет и принесешь мне ключи. Она встала и решительно покинула кабинет, забыв попрощаться. Король немедленно пересел в ее кресло и обвел взглядом присутствующих. — Рассказывайте. Что стряслось? Что с Ольгой? — Будет жить, — сказала Тереза. — Она что-то сказала? — поспешно спросил Жак. — Ничего она не сказала. Не в том она состоянии, чтобы говорить. Ну, рассказывайте, его величество ждет. — Я сегодня утром… Ну, не то, чтобы утром, где-то ближе к полудню, зашел к Ольге, — начал Жак. — И обнаружил ее едва живой. Послал за врачом, приехала карета «скорой помощи», потом откуда-то примчались Элмар и Азиль… — Нам Тереза сказала, — вставил Элмар. — Врач сказал, что Ольга отравилась фангой. Там же и коробочку нашли. А соседи сказали, что у нее всю ночь провел какой-то мистралиец. А Азиль сказала, что она знакомила Ольгу с Кантором. Потом… Потом у нас разделились мнения. Элмар решил, что он накормил ее наркотиками, чтобы легче соблазнить, превысил дозу, а потом бросил и смылся. Я подумал, что она все-таки сама их приняла. А почему… Вообще-то я подумал, что он ее изнасиловал, но Азиль и доктор мне убедительно доказывали, что я не прав… Азиль вот считает, что они столковались и мирно потрахались, а наутро сработало проклятие и их обоих в той же карете и привезли… — А с ним что случилось? — А его черти дернули вернуться. Наверно, вспомнил, что забыл коробку с фангой. Элмар его увидел и сразу же без разговоров в ухо — хрясь! Теперь он ничего не помнит. А вы что скажете? — Мне нечего сказать, — нахмурился король. — Мало информации. — Азиль, расскажи про мага в «Лунном драконе», — напомнил Элмар. Азиль послушно рассказала, подробно и детально, чтобы его величество не переспрашивал. — Нет, — качнул головой король, выслушав. — Лучше все-таки дождаться, пока они сами расскажут. А вот насчет «Лунного дракона»… Я, собственно, из-за этого и пришел. Азиль, вчера, когда ты вышла со своим кавалером из зала и направилась в номера, на вас напали. Верно? — Да, — кивнула Азиль. — А что? — Сегодня ко мне приходил Костас и рассказывал об этом случае. С ним разбирались в полиции. И в нападавших опознали знаменитых «трех близнецов», если тебе это о чем-то говорит. — Ни о чем не говорит. — Довольно известные и достаточно дорогие убийцы. Они на самом деле не близнецы и даже не братья, просто одинаково одеваются, за это их так и прозвали. В розыске последние четыре года. Ты понимаешь, что это значит? Тебя кто-то хотел убить. Ты можешь хотя бы некоторое время посидеть дома и никуда не ходить? С тобой ничего не случится, если ты не будешь встречаться с мужчинами и танцевать в общественных местах? — Не знаю… — растерялась Азиль. — Я не пробовала… — Постарайся. И без Элмара никуда из дома не выходи. Вчера тебе невероятно повезло, что тебе попался такой кавалер. В другой раз может не повезти. Пережди некоторое время, пока с этим делом не разберутся. — Азиль, ты мне ничего не рассказывала, — укоризненно сказал Элмар. — Я даже не знал, что на тебя кто-то напал. — Я не хотела тебя огорчать. Тем более, ничего не случилось… Шеллар, а почему с ним разбирались в полиции? У Эспады не будет из-за этого неприятностей? — Не будет, — пообещал король. — Наоборот, он получит награду, которая назначена за их головы. А устную благодарность от меня он уже имеет. Азиль, скажи, а чем ты руководствовалась, когда выбрала его? Мне интересно, это случайно или здесь замешано твое сверхчутье? — Не знаю… — пожала плечами Азиль. — Я подошла поговорить с Кантором… Я хотела его, если честно, но он отказался и спросил, не нравится ли мне кто-то из его товарищей. Я посмотрела на них, и мне понравился этот. У него такие интересные косички… — Косички? — переспросил Элмар. — Особым образом уложенные косички? Тогда понятно. Я-то думал, как это он один справился с тремя профессионалами… Тебе действительно повезло, что тебе как раз в тот вечер попался такой мастер, для которого разделать трех убийц — не проблема… — Так мы договорились? — напомнил король, глядя на Азиль. — Посидишь дома? — Хорошо, — послушно кивнула та. — А теперь с Ольгой… Тереза, скажи, когда с ней можно будет поговорить? — Завтра. Или, если все будет хорошо, сегодня вечером. Поздно вечером. — А с Кантором? — Не знаю. Он все равно ничего не помнит. И ему плохо. — Значит, поздно вечером… — задумчиво произнес король. — Кто будет говорить? Все переглянулись. — Вы, — сказал Жак. — Да нет, в таком случае, ты. — Почему я? — Потому, что… в общем, говорить будешь ты. С Ольгой. А с Кантором поговорит Элмар. — Почему я? — Потому, что по моим предположениям, тебе все равно придется перед ним извиниться. Вот и поговорите по душам. А потом расскажете мне. Если вдруг случится, что они будут противоречить друг другу. Но я думаю, что права Азиль. Это проклятие в действии. А ты, дорогой кузен, хоть бы спросил сперва, что случилось и что к чему, а то ни слова, ни полслова — сразу по голове. А если он и не виноват вовсе? Опять будешь кричать, как ты мог, и как тебя угораздило? Ты же его и убить мог одним ударом. — Не понимаю, — сердито проворчал Элмар. — Почему же с Жаком тогда ничего подобного не было? Что, у него голова крепче? Или его лечили лучше? — И то, и другое, — ответил король. — И вообще, скажи, как часто тебе доводилось бить людей кулаком? — Да в общем, часто… — И что обычно случалось? — Всякое случалось… Ты к чему? — Я к тому, что нельзя делать выводы на основе одного конкретного примера. Для выводов нужно иметь ряд примеров и статистически его анализировать. Насколько я помню, Жак был единственным, с кем ничего не случилось, то есть, не правилом, а исключением. А ты почему-то выбрал его в качестве примера. Тебе доступна логика моих рассуждений? — Доступна, — проворчал Элмар. — Что ты вечно из меня дурака делаешь? И почему ты так уверен, что я был не прав и мне придется извиняться? Может, я еще буду иметь удовольствие его добить. — Сомневаюсь, — покачал головой король. — Я, конечно, не уверен на сто процентов, с магией ни в чем нельзя быть уверенным, но самая вероятная гипотеза у меня следующая. Ольга… ты же помнишь охоту? Стоит ей достаточно растормозиться, у нее снимаются все ограничения. Понравился ей мужчина, она с ним и переспала. А утром проснулась — а все по-другому. Сказка кончилась, как она выражается. Осталось похмелье, разочарование и какой-то чужой мужик, который на самом деле совсем не такой, каким казался вчера, и совершенно непонятно, почему да отчего он вчера таким замечательным казался. Да к тому же еще собрался и ушел, доброго слова не сказав на прощанье. — А это уже свинство с его стороны, — подал голос Жак. — Не обязательно. Он просто мог настолько растеряться, что забыл. Он-то во все это встрял исключительно из-за колдовства, сам он в здравом уме к женщинам абсолютно холоден и целеустремленно их избегает, хотя и не знаю, почему. Можете себе представить, в каком шоке он проснулся. Если затрудняетесь, осмелюсь напомнить утро после охоты… — Не надо! — предостерегающе прорычал принц-бастард. — Хорошо, не надо. Надеюсь, и без этого всем понятно? И вот в таком состоянии он подхватывается, возглашая вслух — или про себя — «Как я мог! Я же на задании! Что же мне скажет командир!», поспешно хватает свои вещи и торопится убраться как можно скорее. А Ольга, разочарованная до слез, смотрит вокруг и натыкается на эту злосчастную коробочку. Хотя, впрочем, почему злосчастную, скорее наоборот. Если бы она наткнулась на пистолет, было бы хуже. — Это самая вероятная версия, — упрямо возразил Элмар. — Но могло же все быть и по другому! — Ты имеешь в виду, что под действием заклинания он мог превратиться в какого-то мерзавца? Не думаю. Азиль ведь общалась с ним в «Лунном Драконе», он был очень мил и симпатичен. И Ольге он понравился. Так что вряд ли ему бы пришлось до такой степени накачивать ее наркотиками. Тем более, если бы она приняла такую дозу вчера вечером, она бы умерла к утру. А что касается версии Жака… Черта с два я поверю, что Ольга так просто дала себя изнасиловать, а потом отравилась. Да если бы с ней так поступили, она бы обозлилась, как голодный анкрус, и наутро носилась бы по городу с пистолетом в руках, чтобы посчитаться с обидчиком, а не предавалась отчаянию столь прискорбным образом. — Король обвел взглядом собеседников и заключил: — Вижу, что я вас все-таки не убедил, так что давайте оставим эту тему и лучше подождем, пока Ольга сама расскажет, что произошло. А сейчас я должен вас покинуть, у меня дела. Жак, зайди ко мне вечером, как поговоришь с Ольгой. — Сами бы с ней и поговорили. — Нет, не стоит. Она расстроится. У нас с ней как-то был разговор на эту тему… не совсем на эту, но на близкую. О смерти и страхе, о надежде и безысходности… И ей будет очень неловко со мной общаться после этого. Всего хорошего, господа и дамы. — Только не говори ничего насчет как я могла и тому подобное, — попросила Ольга, печально натягивая на себя одеяло. — И так стыдобища, хоть под кровать лезь… — Не буду, — согласился Жак. — Раз тебе и так стыдно, значит больше пробовать не станешь. А с чего это у тебя так круто блюдце полетело, что ты решила этак, не прощаясь, нас покинуть? — Не знаю. Ты же в курсе, у меня бывают депрессии. — Ольга, ну не дергай мне клипсу, не настолько у тебя страшные депрессии, чтобы так лихо прощаться с этим очаровательным миром. Что у вас такого вышло с этим мистралийцем, что тебе и жить расхотелось? Он что, тебя трахнул? Или еще как обидел? Ты только скажи, мы с Элмаром его изловим и яйца пооторвем. — Так я и поверила, — проворчала Ольга, — что ты способен кому-то что-то оторвать. Не примазывайся к его высочеству. — Ладно, он у нас герой, а я так, погулять вышел. Так как?