— А может, это врожденное? Нигде нет, а там есть. — Так не бывает. Или есть, или нет. Это же генетика. Вот представь себе, что у вас с ним родились дети. Теоретически. У него волосы черные, у тебя светлые. Какого цвета будут ваши дети? — Черные, — ответила Ольга. — Черный будет доминировать. — Не обязательно. Могут быть черные, светлые, как ты, русые, как твоя бабушка, или серебряные, как его предки-эльфы. Но ни в коем случае не будут они в пятнышках, как котята, тут черные, а там белые. Так же и с этим признаком. Эльфийский ген — волос нет вообще. Человеческий — есть везде, где надо. Может различаться по густоте, но располагаться пятнами — никак. Вот такая милая проблемка… А как он вообще? Я не в смысле подробностей, а в целом? Понравилось тебе с ним? — Понравилось. И целуется он лучше, чем вы. — Ну, положим, тебе тоже далеко до Камиллы… — усмехнулся король. — Что-то мы опять не о том заговорили… Если мэтр еще полчаса проболтается неизвестно где, я все-таки передумаю и подарю тебе… ну, не ночь любви, а полчаса секса. — А я еще и не соглашусь. — Так я и поверил. Из чистого любопытства согласишься. — Ох, ваше величество, и трудно же вас обмануть! — притворно вздохнула Ольга. — Ну что ж, не смею отказывать… — Я пошутил! — поспешно перебил ее король. — Хотя да, шуточки у меня… Да где же его носит! — Может, он в кабинете ждет? — Нет, мы договаривались в спальне. Ну, наконец-то! У двери появилось сначала серое облачко, а затем и возмущенный мэтр Истран. — Ваше величество! — негодующе произнес он. — Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет! Я полагал, что вы достаточно взрослый человек и я не должен делать вам замечания на эту тему, но уж извините, раз дело дошло до подобного безобразия… — Простите, — перебил его король, — О каком именно безобразии идет речь? — Только что я имел весьма неприятную беседу с его высочеством… — С которым? — снова перебил король. — С его сопливым высочеством, которого я застал за столь безнравственным делом, что даже не нашелся поначалу, что сказать. Он настраивал зеркало на отображение вашей гостиной, где вы как раз валялись на диване с юной дамой. — Мы не всерьез! — поспешно вставил король. — Просто как раз вошла Анна и мы ее разыграли. — Дело не в том, насколько серьезно вы целовались на вашем диване. На мой вопрос, как это понимать, его высочество объяснил, что просто хотел посмотреть, чем переселенки отличаются от ваших придворных дам в отношении секса. Вам понятно, надеюсь, что это означает? — Что материал для сравнения у него уже есть, — сделал вывод король, заливаясь краской и опуская глаза. — Вот, изволите видеть, к чему приводит ваша беспорядочная половая жизнь и какое пагубное влияние вы оказываете на вашего юного кузена. Ребенок наблюдает ваш образ жизни, начинает интересоваться, и доходит до того, что удовлетворяет свое любопытство, подсматривая за вами в вашей спальне. А поскольку он вас любит и уважает, то считает образцом для подражания. Можете себе представить, какой пример вы ему подаете? Какое мнение у него сложится о… об интимных отношениях, если он будет и дальше принимать вас за образец? Я не удивлюсь, если в скором времени я встречу его как-нибудь в коридоре, и он, как и вы, не сможет мне объяснить, почему он выпачкан помадой Камиллы в столь неподобающем месте… — Мэтр, — неловко попросил пылающий от смущения король. — Я вас умоляю, не отчитывайте меня при подданных. И в конце концов, моя личная жизнь — это мое личное дело, она не должна быть образцом для кого бы то ни было. Более того, это свинство — подсматривать, как люди… Мэтр, может, мальчику просто уже пора?.. — Это вам пора, ваше величество! — сурово ответил старый волшебник. — Вам пора прекратить таскать в свою спальню всех придворных дам по очереди, жениться наконец, дать династии наследника и вести себя, как подобает королю и просто порядочному человеку. — Мы не могли бы поговорить об этом в другой раз и наедине? — попросил король, понурившись, как отпетый двоечник в кабинете завуча. — А сейчас я вас попрошу все-таки доставить сюда Жака и заняться делом. Отругаете меня потом, в более подходящее время. Как вам заблагорассудится. Когда Мэтр Истран, продолжая ворчать, исчез в сером облачке телепорта, король прижал ладони к пылающим щекам и жалобно посмотрел на Ольгу. — Ты это слышала? Нет, ты слышала? И вот так всегда. Как ты это называла?.. Опускают ниже плинтуса. При подданных. Демон меня раздери, я не мальчик в конце концов! Мне тридцать три года, я король, а этот старикан меня воспитывает наравне с Мафеем. Мне интересно, дядюшку он тоже так отчитывал? И дедушку? Дедушка дожил до семидесяти, хотел бы я знать, мэтр его все семьдесят лет учил жить? А Мафею я уши надеру, паршивец… Он тут любопытство удовлетворяет, а я остаюсь виноват… В спальне снова появилось серое облачко, и его величество немедленно замолчал и поднялся с пола. — Вот вам ваш Жак, — проворчал мэтр Истран, подталкивая в спину королевского шута. — Что дальше? Король внимательно посмотрел на Жака и раздраженно сказал: — Я, кажется, просил тебя быть трезвым. — Я трезвый, — хмуро ответил Жак. — Просто с перепою. Зачем я вам понадобился трезвый, на ночь глядя? Пошутить вам про что-нибудь? — Сходим в одно место, — сказал король. — Я тебе про него рассказывал. Поможешь Ольге подобрать оружие на дракона. — Понятно, — чуть смягчился Жак. — Тогда пойдемте. — Минуточку, — остановил их мэтр Истран. — Вы что, так и пойдете? — А что? — король осмотрел присутствующих. — Что-то не так? — В этом складе никто никогда не убирал, и хотя там остановлено время, пыль и грязь там такая, что зайти страшно. — Ладно, — проворчал Жак, — потом постираюсь. — Да нам-то ладно… — король посмотрел на Ольгу. — А вот даму надо во что-то переодеть. Ели она выйдет от меня утром вся в пыли и в грязи, подумают, что я ее под кровать запихивал, или еще в каких-нибудь извращениях заподозрят. Снимай-ка штаны. — Почему я? — обиделся Жак. — А что мне, почтенного мэтра раздеть? Мои слишком уж велики будут. — Что, и рубашку отнимете? А я в одних трусах пойду? — А она на тебе одна? — А я вам что, капуста — по пять штук носить? — Ладно, — вздохнул король и полез в шкаф. — Ольга, снимай платье. — Господа, извольте хотя бы отвернуться! — возмутился мэтр Истран. — Ничего, — утешила его Ольга, — Я же под платьем не голая. — Да хоть голая, мне все равно, — ворчливо откликнулся король. — Держи. Рукава подвернешь, и сойдет. — Ой, она же испачкается… — Постирают. На кой я тогда держу ораву слуг? А вот во что тебя обуть… Мэтр протянул руку и достал из воздуха сапожки Мафея. — Одевайтесь, и пойдем. Мы и так много времени потеряли из-за этих негодных мальчишек. — А почему во множественном числе? — улыбнулась Ольга, которая в общем-то поняла, почему, но уж очень хотела услышать, что на это ответит ворчливый волшебник. — Потому, что их два, — ответил мэтр. — Может быть, вам в вашем столь юном возрасте его величество кажется старым и мудрым, а для меня он останется мальчишкой, даже если доживет до старости. Так же, как его дядя и его дедушка. — Не понимаю, чего ты ноешь, — пожала плечами Камилла, копаясь в вазочке с фруктами, — Ну, потрахается он с ней сегодня, завтра она уйдет домой, а в воскресенье ее съест дракон. И всего-то. Жалко тебе? У его величества дубина крепкая, на всех хватит и еще останется. — На что только он позарился? — всхлипнула Селлия. — Неужели Алиса все-таки была права? — Вот и целуйся со своей Алисой, — зло бросила Эльвира. — Сука твоя Алиса. А прав был Жак, если уж на то пошло. — А он тебе что-то говорил по этому поводу? — заинтересовалась Камилла. — Говорил. Если тебе интересно. Он говорил, что этой девушке король действительно нравится, несмотря на его нелепую внешность. Что она в восторге от его ума, эрудиции, чувства юмора и прочих достоинств. И что он вполне мог бы оценить ее искреннюю к нему привязанность и ответить взаимностью. Вот так говорил Жак, и возможно, он был прав. — Возможно, — пожала плечами Камилла. — Я подозревала, что она не такая дура, как кажется. Если бы мне довелось умирать через два дня, я бы тоже напоследок пожелала покататься на могучем скакуне его величества… Селлия, да не реви. Можно подумать, она его оторвет и заберет с собой. Эльвира и Анна захихикали, а молоденькая Акрилла, недавно занявшая место Дорианы, покраснела и смущенно спряталась за любовным романом, который пыталась читать, одновременно слушая разговор. — А если он после этого возьмет и меня отставит? — всхлипнула маркиза Ванчир. — Вдруг переселенки как-то особенно это делают? Чем она его соблазнила, когда они скрылись из зала и где-то болтались минут десять? Чем-то же она его завлекла, раз он тут же пришел в такое хорошее настроение и велел привезти ее на ночь. А потом он с ней проведет эту ночь, ему понравится, и он начнет искать новую даму, которая бы умела так же… — Да что может быть такого особенного, о чем бы я не знала? — поморщилась Камилла. — Не говори ерунды. Акрилла, а ты что скажешь? Юная Акрилла смутилась, отложила роман и высказалась: — Может быть, она ему и не нравится вовсе. Он просто великодушно выполнил ее просьбу. Нельзя ведь отказать в последней просьбе умирающему, тем более, жертве. — Надо же, у нашего короля прорезалось великодушие! — съязвила герцогиня Дварри. — Скорей, она действительно как-то по-особенному дает. Или в их мире так принято, или мистралиец научил. — Или Жак все-таки раскололся, — добавила Камилла, ехидно посмотрев на Эльвиру. Та сделала вид, что не заметила, и небрежно бросила: — Если тебе интересно, пойди и посмотри. А то сидишь, сопли развесила. — Так меня же не пустят, — в очередной раз всхлипнула Селлия.