Погожим утром в лесу звук распространяется довольно неплохо. Стараясь тщательнее прятаться за высокий густой кустарник, мы пошли на голоса. Но вот Марфа знаками пригласила меня прилечь. — Кажись, ивановские, — прошептала она мне на ухо. — Речь у них про то, что всю ночь по лесу лазали, а никого не вспугнули. Мы еще какое-то время вслушивались в голоса. Я улавливал лишь отдельные слова одного из говоривших, а второй что-то бубнил себе под нос. Но Марфа разбирала и его речь. Наконец она сделала окончательный вывод: — То наши, наверно, их сюда по парашюты послал Иван Евдокимович. Выйду к ним. — Нет, — говорю, — подползем поближе. Надо окончательно убедиться… Ошибка, знаете, чем обернется? Она согласилась. Мы продвинулись вперед, и я увидел бричку, в которую были впряжены пара сытых, ухоженных лошадей. — А как еще рванет? — высказал опасение один из разговаривавших. — Петра покалечило! В это время возчиков окликнули из глубины чащи, где, собственно, и была землянка. — Идите, подмените на лопате, уж больно горазды оба чесать языки! Один из них выругался: — Да хай те парашюты сгниют! — А что сказал Иван Евдокимович? — возразил второй. — Сапер при таком деле нужон! — стоял на своем один из возчиков. — На арапа полезли — одного уже ухайдакало. Мы с Марфой встали и пошли к подводе. К моему удивлению, на дне брички лежали две винтовки, причем одна из них автоматическая, токаревская. — Полищук! — закричала Марфа. — Вот такой ты вояка! Оружие бросил! — Она взяла обе винтовки и, как палки, понесла их к родничку. Ей навстречу выбежали двое: один уже в годах, под шестьдесят, а другой парень лет двадцати семи. — Марфа, ох и налякала же ты нас! — проговорил с облегчением пожилой. Молодой потянулся рукой к винтовкам: — На минуточку отошли. Марфа винтовок не отдала. — А ежели вернулись бы за своим парашютисты? Плакала бы за тобою Клавдия! — попрекнула она молодого. — Вот отвезу вашу зброю Ивану Евдокимовичу. Молодой рассердился: — Да ты что, Марфа, не знаешь Караулова? Может и арапником потянуть через спину. — Бросил оружие и хочешь, чтоб тебя на чарку пригласили? Говорю: — Марфа Алексеевна права, тут могут появиться не только друзья. Следовало выставить хотя бы пост на просеке. А вы разговариваете так громко, что за три километра слышно. Увидели человека в гражданском. «Незнакомый. Марфа привела. По всему — начальство». Притихли. — Пойдемте посмотрим землянку, — предложил я им. — А посты выставьте. — Полищук, — сказала Марфа, — иди до лошадей, искупай свою промашку доброй службой. Парень ее послушался, побрел к лошадям. Отправила Марфа в дозор и второго небдительного возчика, затем сходила к машине за Крутым. Копавшие сняли уже почти всю землю с бывшей крыши и вытянули несколько лесин, из которых был сделан накат. Крутой осмотрел одну: длинною метра два с небольшим, в диаметре сантиметров шесть. На срезе — застывшими капельками живица. Он раздавил ее. Запахло скипидаром, сухой лучиной. Кора мягкая, за ствол держится цепко. — Не так давно эта сосенка стояла еще на корню, — сделал вывод Крутой. Марфа определила точнее: — Може, с неделю как спилена, от силы две. Но именно неделю тому Сугонюк отработанным шифром дал своим шефам в разведцентр радиограмму о том, что Пятый в больнице. Конечно, такое сопоставление — грубая натяжка. А если эта натяжка в нужную сторону? До нашего появления землекопы успели вытащить один из парашютов. Он был разорван взрывом, видимо, за него и ухватился Петр Данилович. — Работу пока лучше прекратить, — сказал я. — Тут действительно нужен сапер. Мы с Марфой Алексеевной поедем в Ивановку, а вы отгоните лошадь в сторонку подальше и установите дежурство. Караулов вам кого-нибудь подошлет. Будущие партизаны с легким сердцем согласились с моим предложением. А я удивился, как мог Караулов прислать сюда людей, не обеспечив их безопасность. Случай с Петром Терещенко, казалось, был наглядным уроком. Видимо, размагнитился Караулов за девятнадцать лет мирной жизни. Ну какое еще объяснение я мог придумать для этой ситуации? Мы с Марфой и Крутым вернулись к машине. Сомов самым добросовестным образом выполнил мой совет. Машину они с шофером замаскировали, а сами залегли в секрете. Я рассказал ему о своих впечатлениях. Он вдруг вспыхнул, налился весь багрянцем. — Вот не ожидал от Ивана Евдокимовича такого ротозейства! Мы отвезли Крутого в лесничество и вернулись в Ивановку уже в девятом часу. В кабинете директора совхоза нас с Сомовым ждали Караулов и капитан Копейка. Оба уставшие, какие-то измочаленные. Караулов непривычно бледный, хотя и старался бодриться. Увидел меня, шагнул навстречу. — Наконец-то! А мы с Игорем Александровичем о чем только не передумали! Вдвоем через лес! А если бы наткнулись на засаду? От десяти стволов вот так вдруг не уйдешь. «Ну вот, — подумал я, — теперь он меня учит бдительности и осторожности». Должно быть, мы все по этой части в разное время были грешны: обстановка заставляла забывать о возможной опасности, ограничивала время, выдвигала свои условия. Караулов был в галифе с кожаной вставкой, в кожаной куртке, мне показалось, в той самой, что и во времена рейдов чоновского отряда. На голове шапка-кубанка с малиновым верхом. Шагнул ко мне — звякнули шпоры. На правой руке надет казацкий арапник. На левом боку шашка. Обнял меня — и ну тискать в своих медвежьих объятиях. Чтобы не оплошать, довелось и мне применить ту же тактику. Обхватил его, сжал, как мог, крепче. Он подивился: — Ого! Есть еще порох в чекистских пороховницах! Караулов поздоровался с Сомовым. А тот, сердитый-сердитый, сразу выговорил ему: — Что же вы, Иван Евдокимович, без особой надобности посылаете людей на гибель? — Не возьму в толк, Николай Лаврентьевич, — опешил Караулов. — Люди извлекают из-под завала парашюты… — Парашюты — тьфу! — быстро отозвался Караулов. — А ежели там еще что-то? — Тем паче! Разбирать завал без опытного сапера! Возможно, подготовлен еще не один сюрприз. Заиграли желваки на карауловских скулах. — Не додумался. Надо срочно послать к схованке посыльного. Сомов пробурчал: — Вашу ошибку уже исправил Петр Ильич. — Нужен сапер, — сказал я капитану. Игорь Александрович подумал и решил: — Надо звонить в Светлово в госпиталь. Там есть, точно знаю. Караулов снял телефонную трубку. — Маша, вызови мне светловский госпиталь. Нужен или начальник, или комиссар. Позвони через Горовое, у шахтеров линия получше, — сказал он телефонистке. Контузия давала себя знать. Пока говорил — лоб покрылся испариной. Капитан Копейка доложил: — Лес прочесали от землянки почти до Светлово. Ничего. Мой всеобуч устал, я их отпустил. Люди Ивана Евдокимовича перекрыли секретами просеки и дороги. Чтобы прочесать весь массив, нужен полк. — Что ж, придется просить этот полк, — решил я, — Но пока будем вести свою работу. Что вы, капитан, можете сказать о леснике Сегельницком Романе Иосифовиче? — О Сегельницком? — удивился Копейка. — Ничего компрометирующего мне не известно.