Федич, признаться, опешил. Он прицелился в Умника и внутренне весь сжался, приготовившись к неизбежному удару током. Но вдруг растерялся, вспомнив предупреждение Нира о «громких разговорах». Поколебавшись, он навёл ствол на Мико. Наваждение быстро прошло, и, отбросив пистолет, он решил, что разделаться с Умником нужно непременно голыми руками. Поднявшись, он побрёл к ним троим, перешагивая через спальники, ранцы. По пути зацепил ногой, разрушив, пирамиду продуктов и нелепые баррикады Серого. Он схватил Гика за шкирку. Как котёнка, вздёрнул его в воздух, хоть тот был и моложе, и выше, и немного покрепче него. Бугай упал навзничь. Он хрипел, зажимая горло проскальзывающей в крови ладонью. Кажется, всё-таки нож пропорол артерию. Бугай на миг приподнялся, покачнулся и снова осел. Алла-Мико с рёвом бросилась к нему. А дальше Федич уже ничего не видел, потому что Гик извернулся и ударил его коленом в пах. Федич согнулся пополам. Слёзы брызнули из глаз, дыхание перехватило. Но он всё-таки умудрился не выпустить воротник Умника. Наоборот. Он крутанул кисть, наматывая ткань на кулак. Воротник врезался глубоко в шею Гику. Захрипел теперь уже Умник. Сквозь горловые спазмы он сдавленно прошептал: – Нир… Я же сделал… Где… Федич вздрогнул, удивлённо уставившись в налившееся кровью лицо Гика. – Что?! Но ответа не получил. Глаза Умника закатились. Он потерял сознание. Тут под потолком как-то сразу, без предварительного шума, без треска помех зазвучал укоризненный голос Нира, их безраздельного повелителя. – Довольно… – произнёс он не то с упрёком, не то откровенно скучливо. – Я увидел всё, что хотел. Федич ещё попытался что-то выкрикнуть ему в ответ. Может, что-то спросить. Ведь столько всего вертелось у него в голове. Столько вопросов, догадок, всплывших в мыслях в последний момент. Он выпустил Гика, и тот рухнул на пол обмякшим кулём, придавив Бугая и Мико. Снизу послышался стон, раздалось какое-то влажное хлюпанье. Капитан разлепил губы, собираясь обратиться к Ниру, но тут его что-то с хрустом прошило насквозь. Разряд тока воспламенил одежду, и Федич превратился в огромный факел. Потом он тихонько сполз на пол. Стаял на него, как свеча, прильнув к трём другим таким же. Но этого он, конечно, не понял, ведь сознание ушло от него почти в тот же самый момент, когда Нир сказал своё последнее слово. Глава 13. Катастрофа Тьма отступила вновь. Первый вздрогнул, кольнуло болью в груди. Он дёрнулся, тут же рванувшись вверх, не чувствуя своего тела. Ещё толком не разлепив глаза, он приподнялся и сел. Потом веки его разомкнулись. Он увидел перед собой Ханни. Живую. Без шлема. И по-прежнему симпатичную, бледную, без каких-либо ожогов и шрамов. На этот раз он сам подал голос. Точнее, выжал из себя слабый хрип: – Ханни… Что… Что произошло? – Это ты мне скажи! – буркнула она резковато, прожигая его синим пламенем чуть сощуренных глаз. – Я? Н-ну… Он озадаченно моргнул, поднял руки, медленно поднёс их к глазам, внимательно рассмотрел, а затем прижал к лицу и потёр его, убеждаясь, что это не сон. С удивлением он отнял ладони и уставился на свои пальцы. Он тоже был без перчаток, без шлема, без брони. Вопросительно он глянул на Ханни, и та поняла его. – А… Джон с Фидом разобрали доспех. Ты хлопнулся в обморок что ли… Трясся и орал. Жуть! Осмотрели тебя, но всё вроде цело. Что с тобой, блин?! – Джон… А Фёдор?! – ошарашенно взревел Первый, завертев головой, уже что-то подозревая. И увидел всю оставшуюся команду. Группа находилась в какой-то комнате со шкафами, столами… На столах были мониторы, ещё что-то. Кнопочные панельки с цветовой маркировкой, так похожие на клавиатуры. Но это была не радиорубка. Просто один из тех кабинетов, мимо которых отряд проходил по пути к турбинному залу. Были тут и угловатые стулья. К счастью, без биомеханических кукол. На одном из них сидел Фёдор. Ему явно было нехорошо. Рядом суетились Рейко с Айджан, выковыривая что-то из аптечки. А Фёдор всё отнекивался: «Да нормально… Не надо…», хотя это давалось ему через силу. Саня охранял выход. Фид и Джон колупались с доспехом, выискивая неполадки. – Чёрт!.. – огрызнулся Первый, злясь на себя. – Слушай, Ханни… Не могу объяснить… Просто… Расскажи мне, что было, а? Не знаю я, что со мной… Она на него уставилась с тревогой и недоверием, терзая его своим взглядом. Первый не понимал, что конкретно сейчас чувствует, но ему так хотелось, чтобы всё подольше оставалось, как есть… А ещё ему почему-то было больно смотреть на Ханни. И лишь для того, чтобы попросту убедиться, что всё это – реальность, что они по-прежнему вместе и так близко друг к другу, Первый поднял руку, коснувшись её щеки, а затем на короткий миг прижался к её лбу своим. Не решился на поцелуй, хоть на них совершенно никто не смотрел. – Ханни… Что там было, м-м-м? Скажи, пожалуйста… – Да так… – горько бросила она, обдав его прохладным дыханием. – Мы наткнулись на машинный зал. Ты вышел из-за укрытия и шагнул в проём… Помнишь? – Д-да… – выжал из себя Первый, сомневаясь, что всё это было наяву. – Ну вот. А как только ты оказался там, то тебя вдруг… Блин, ну как током шибануло! Трясучка эта, кошмар!.. Мы оттащили тебя за угол коридора. Сняли доспех. А у тебя глаза закатились, чуть ли ни пена изо рта… И бормочешь что-то. Мол, двери, двери… нельзя… Блин! Я вообще бы не поняла! Не признаю я всякую мистику… Но айтишники решили проверить. Подключились к электронным замкам по бокам от портала, и нашли там… Ну, в общем, сказали, механизм там какой-то хитрый. Датчики стоят на движение: чуть что, двери закрываются. Только с отсрочкой. А потом… Чёрт!.. Понимаешь, пока они копались, я послала Саню пройтись немного вперёд. Ну, чтобы узнать, есть там выход вообще или нет. Ну с ним и вызвался идти Фёдор, и… Дошли они до середины примерно. Тут сигналка опять. Пар повалил с боков. Вода полилась… Они рванули назад. Айтишники чудом успели дверь за ними залочить…[47][Залочить – сленговый глагол, происходит от англ. слова «to lock» – «закрывать, запирать».] – Дозиметр?.. – Блин, да! У Сани выдал под пятьдесят рентген в час! Но это вроде ведь разовая доза… Они там были меньше минуты… И Саня-то ничего, у него броня. А вот Фёдор апнул. Чёрт! Как и напророчил Фид… Блин, но откуда здесь-то?! Значит, всё-таки атомная энергия… – Да… – полуудивлённо-полуутвердительно сказал Первый. – Слушай, Ханни… А ты не… Фёдор, это плохо, да. Но ты не виновата. Слушай… А тебе ничего не… Ну не знаю… Тебе не кажется, что всё это уже было? Только как-то по-другому. Совсем… – Дежавю? – удивилась Ханни. Её брови взмыли вверх. Любопытство согнало красноту с подозрительно припухшего носа и уняло едва заметную дрожь губ. – Так ты… Вот значит как… Тебе что-то приглючилось, да? Во время этого приступа? Опять голос? – Нет. Не важно. Я толком не помню. Просто показалось, что это уже было. Но я ведь и раньше отключался? Ведь так? Она прикусила губу. Первый провёл ладонью по её гладким волосам, собранным в хвостик, который выбился из-под брони. Потом вспомнил про собственный причесон, поправил на затылке резинку и хитро подмигнул Ханни. Не выдержав, она прыснула со смеху. – Да, Первый, это уже третий раз! Спящая красавица, блин! – Ага, – лукаво сказал он. – Но меня можно разбудить… И он всё же прильнул к её пересохшим губам, стараясь не думать о всей неуместности этой грустной романтики. А на заднем плане раздался резкий спастический звук – это вывернуло наизнанку желудок несчастного Фёдора. *** Был объявлен привал на ночлег. Члены группы поужинали пайками. Даже Фёдор немного поел, и Айджан дала ему запить водой таблетки из аптечки. «Из ячейки на крайний случай, – догадался Первый, – когда уже ничто не поможет, разве что немного улучшит самочувствие лёгкий наркотик». Дежурили по очереди Саня и Айджан. Ханни собиралась сменить их, и ей удалось поспать примерно часа четыре. Все быстро отрубились. Первый провалился в забытьё, как только его висок прижался к рюкзаку. Ему даже приснился один странный сон. Он стоит посреди облезлой, пустой, грязной, вонючей квартиры и смотрит на свои руки. Очень тощие, бледные руки. Под синюшной кожей проглядывает чёткий рисунок вен. Всё вокруг какое-то странное, непривычно большое. Вдруг рядом раздаётся вскрик – женщина швыряет пустую бутылку. Ещё один персонаж. Мужчина заслонился ладонью. Бутылка, проскользнув по её ребру, бьёт мужика в висок. Резкий всхлип. Вниз сбегает алая струйка. Мужик зажимает рану. «А, сука, череп мне разбила!» Хватает за ножку табурет и замахивается им на женщину. Визг. Первый бросается прочь. Выбежав из комнаты, он тянется вверх, с трудом доставая до ручки двери, но всё же сумев кое-как провернуть защёлку замка. Лестница. Грязный подъезд. Затем сырость и мокрая галька, вяло бряцающая под ногами. Насыпь круто уходит вниз. Чтобы не покатиться с неё, нужно плотно подтянуть к себе ноги и забиться подальше в щель между бетонными плитами. Исцарапанные коленки выглядывают в дыры ветхой ткани штанов. А над головой – вечный шум. Удары капель дождя, разбивающихся о дорожный настил, низкий грохот колёс по стыкам. Блёклый свет пасмурного дня, выцветающий до промозглых сумерек… Первый даже не понял, как проснулся. Вроде только что был где-то далеко, среди серой хмари, и вдруг – вновь во влажной духоте, омываемый вздохами группы. Проснулись и остальные. Разбудил их не то какой-то внутренний индикатор опасности, не то мучения Фёдора. Его вырвало несколько раз, а потом вроде стало полегче. И когда группа поднялась, чтобы продолжить путь, Фёдор упрямо забрал у Джона свою винтовку, накинув на шею ремень и сжав приклад. – Найдём радиорубку, – твёрдо сказала Ханни. – Вызовем Кэпа. Пусть Фёдора заберёт. – Туда нельзя… Если только в обход… А то все мы… – очень тихо, словно извиняясь, шепнул Фид. – Все облучимся. Там теперь наведённый фон…[48][Здесь имеется в виду наведённая радиоактивность – радиоактивность веществ, возникающая в результате их облучения ионизирующим излучением. Их стабильные ядра могут превращаться в радиоактивные с различным периодом полураспада, которые продолжают испускать ионизирующее излучение в течение долгого времени после прекращения облучения.] Да и двери с боков закрыты… Отключить это не получится. Замков нет. Энергосистема дверей не связана с основной. Распределительный щиток – где-то в другом месте. Внутри… Ханни глянула на него раздражённо, но тут вмешался сам Фёдор. – Правильно, – почти всё таким же ровным, как прежде, мягким баритоном сказал он, но теперь слова отдавали одышливой хрипотцой. – Думаете, Хитрый свернёт операцию? Посчитает условия нашего «контракта» выполненными? Пошлёт сюда новую группу ради меня одного? Нет, не думаю. Да и кто из вас поднимет меня наверх? Нет… Нужно идти вперёд и искать по пути передатчик. У нас осталось ещё целых два дня на сбор инфы. – А как же ты? – упрямо спросила Ханни. – Если вырвемся наверх, будет шанс… У Хитрого есть врачи… И яд… Вдруг Фёдор зашёлся каким-то сухим шелестом, откинувшись на спинку стула – горько рассмеялся. – Какой яд? Вам не кажется, что будь в моём теле спрятано что-то от Кэпа, оболочка давно бы распалась? Если не сразу, то за ночь-то уж точно! Я давно бы умер. – Но… Может, излучение… каким-то образом изменило отравляющее вещество? Может, оно теперь безвредно… – Может… Но не думаю, что дело в том. Знаете… Мне с самого начала казалось, что всё это блеф. Может, Вик и правда не знал. Может, Кэп вживил нам какие-то незаметные, слабенькие радиометки. Но уж точно не капсулы с ядом… А от маячков на территории Объекта проку ноль. В них был бы смысл, если бы мы выбрались наружу и сбежали. Может, мы бы как-то по-особому запищали в рамке ж/д вокзала. – Но мы с вами проходили пограничный контроль, – вмешался Фид. – Ничего не было… И наши с Рейко девайсы ничего такого не видят. Мы решили, что если внутри и есть что-то, то это – органика. – Вот именно, – аж закашлялся Фёдор от смеха. – Скорее всего, ничего там нет. Разве что у Первого с Рейко. Потому что они… их ведь Кэп нашёл… не совсем обычным путём. Не так, как всех нас. Поэтому Хитрый, возможно, имеет наглость считать их своей безраздельной собственностью. Исходит из того, что они совсем ничего не знают. Что им некуда бежать, некому жаловаться на ущемление их гражданских прав, не у кого просить защиты. Но вы… Мы… В общем, Ханни… Вы ещё с ним поторгуетесь. А я… Я просто не хочу сдохнуть в его больнице-тюрьме… У нас есть ещё двое суток. Посмотрим… И будь что будет. Предлагаю идти вперёд. Все члены группы собрались вокруг Фёдора. Он тяжело привалился к спинке неудобного стула и смотрел на них снизу-вверх. Но во взгляде его не было ни страха, ни униженной мольбы. Одна решимость. Прищурившись, он глядел на Ханни с отчаянным вызовом, чего вроде никак нельзя было ожидать от такого спокойного, рассудительного человека. Казалось, что его теперь впалые, замутнённые глаза вдруг наполнились залихватской смешинкой, и от этого пробирала дрожь и брала беспредельная злость. – Ну же!.. До рубки на этом этаже не добраться через цех. А в обход плутать тоже не сто́ит. Рискованно. Может, в боковых комнатах нет никаких сквозных ходов? А ловушки наверняка есть… Мы могли бы попробовать выбраться наверх… Хотя нас, видимо, встретят у входа. Судя по всему, обязательно встретят. Вертолёты, наверное, и сейчас там. Но за двое суток… Мы попробуем найти то, что интересует Кэпа. То, за что он готов торговаться… Можете даже поставить меня во главе цепочки. Я буду для вас чем-то вроде детектора мин. Мне уже почти всё равно… А вам разве не интересно, что́ же всё-таки там такое? Ханни задумалась. Впрочем, она уже знала ответ. Да, чёрт возьми, ей было всё ещё интересно, хоть и безумно жалко Фёдора и остальных. А вариантов у них и правда оставалось не много. Для сделки с Хитрым им нужен был настоящий козырь. Чтобы не превратиться в кучку фарша на выходе с Объекта. И тогда Фид нашёл предварительное решение проблемы. Если им удастся собрать по-настоящему ценную инфу, то они вернутся к радиорубке. Но отправят они данные не Кэпу. Фид сохранит их в облаке на одном надёжном, известном только хакерам сервере. И символы пароля для доступа к ним последовательно введёт каждый из членов отряда, не сообщая их остальным. По два-три символа с каждого. Символы скрыты звёздочками. То же самое – с окном повтора пароля. То есть Кэп не сможет избавиться от группы – узнать его, захватив в плен кого-то одного… По крайней мере для начальной игры сойдёт. Ну а там… Прежде чем думать дальше, надо отсюда выбраться. Решили вернуться к лестнице на этом этаже. Ведь коридор спиральный, и шахта просто обязана быть там. Первый поднимался по ней мимо нижних уровней к этажу с радиорубкой. Только из-за всех этих дезориентирующих надписей на стенах группа как-то не заметила проём. Но он точно был где-то там, где-то между дверьми кабинетов. Ну а если уж не найдётся, то им придётся вернуться на предыдущий этаж. К помещению с «куклами», с пулемётом… и с телом Вика. Проскочить мимо зала можно, если сделать это быстро. Бежать всем разом, толпой. Буквально толкать вперёд «ВИПов». Пока автоматическая система наведения не открыла огонь. Они спустятся вниз по шахте. По тросу. Как и было задумано раньше, в запасном плане действий. Они точно там что-то найдут: ещё ниже, на предпоследнем этаже, перед тем, что загадочный «голос» охарактеризовал как мусоросборник. Независимо от результатов поиска, к концу следующего дня группа поднимется наверх. Возможно, воспользуется лифтом, если айтишники будут уверены в контроле над ним. И тогда они выйдут на поверхность, предварительно заглянув в рубку на минус втором этаже. Надо же подстраховаться перед встречей с коварным Кэпом! Только Фёдору становилось всё хуже. Не то чтобы он совсем не мог переставлять ноги, но ему было тяжело. И Ханни отвергла идею поставить его во главе строя в качестве приманки. А Саня даже вдруг предложил отдать ему свой доспех с мощной гидравликой приводов. Но от этого отказался сам Фёдор. Сказал, что пока пойдёт так, а уж, может, потом, когда станет совсем худо, воспользуется предложением. А к тому же у мирных спецов поверх тонкой брони из кевлара был закреплен лёгкий каркас, увеличивавший силу движений за счёт технологии распределения веса. В общем, с горем пополам отряд снялся с привала и отправился назад по коридору. Перемещались они осторожно, вдумчиво, но не параноидально замедленно. Впереди крался Саня, а замыкающим теперь был Первый. Фёдор, Айджан и Ханни охраняли фланги. Второй инженер и лингвист шли посередине. Леонида поддерживали под руки то Рейко, то Джон, хотя тот уже немного пришёл в себя и шагал вперёд более уверенно – не держался за левую сторону груди и не мучился смертельной одышкой. Ведь не может же человек находиться в непрерывном напряжении. Видимо, Леонид как-то справился и привык к окружающему, снизив уровень своей паники со смертельного до вполне приемлемого.