Все молчали. Только Ханни фыркнула «Бред!» в своей обычной манере, добавив затем почти шёпотом: «Мы и так уже никуда не спешим…» – Может, это… ну… некое назидание сотрудникам? – сказал Фид. – За дверями здесь машины, аппараты… Если тут проводились исследования… Начальство могло проявить этакую креативность. Мотивировать персонал по-своему. Чтобы делали не больше, а лучше… Ханни глянула на него так, словно видела перед собой не айтишника, а какое-то говорящее насекомое. – Ага, – мрачно буркнула она. – Вполне… Ладно. Группа, вперёд! Дальше им то и дело стали попадаться надписи, намалёванные синим и чёрным по грубо вырезанному трафарету, налепленные вкривь и вкось в самых неожиданных местах. Хорошо известные лозунги, пословицы, присказки. Вскоре уже окружающее походило не на коридоры тщательно охраняемого Объекта, а на стены городского недостроя, изрисованного уличными художниками. Причём каждый из членов группы видел там что-то своё, на понятном ему языке. «Поспешишь – людей насмешишь». «Не курить. Курить – здоровью вредить». «С груши слив не собирают». «Прямо пойдёшь – назад не вернешься». «Ажал ажарға қарамайды» (смерть на лица не смотрит). Поначалу спецы оглядывались и с тревогой читали слова, но со временем просто перестали обращать на них внимание. Только Фид тихонько бормотал: – Мистика… Может, это нам всё мерещится… Может, нас отравили… Пустили газ… – Ма-а-ассовая галлюцина-а-ация… – вдруг с издёвкой пропела Ханни, очень мягко ступая по бетону прорезиненными подошвами брони. – Возмо-о-ожно, возмо-о-ожно… Но я думаю, тут дело в другом… Почему-то стало ясно, что спорить с ней лучше не стоит. А вскоре отряд подошёл к такому месту, где надпись на стене была только одна. И прекрасно понятная всем членам команды. «Хода нет!» – гласил рубленый шрифт над проёмом, ведущим в очередной цех, заставленный железяками. Группа остановилась, оглядывая пространство за новым открытым настежь порталом, а кто-то в растерянности смотрел на надпись. – Ну во-о-от… – всё тем же нездоровым тоном протянула Ханни. – Хода не-е-ет… Рейко, что там у нас на ка-а-арте? Та ответила с небольшой заминкой. Запнулась на какие-нибудь доли секунды, но в её голосе слышалось сильное напряжение. – Исходя… из структуры предыдущих этажей… мы как раз напротив лестницы. Надо только пройти этот зал… – Да… Пожалуй… А надпись врёт!.. – хрипловато, но как-то уж слишком театрально выдала Ханни. – Но ведь это не похоже на то, что нам с вами нужно, да? Какие-то развалюхи, тележки… Не секретный пункт управления, а? Что думаете? – Типа того, – отозвался Фид, покосившись на Первого и быстро бледнея. – С-совсем… не то. Я бы лучше уж покопался в компах где-то… ну… в зале, где эти куклы… – он вдруг передёрнулся. – А вы видели? Там, на дисплеях… Может, это только приманка, но… Напоминает фотки органов управления атомной электростанцией… – А-га… – как-то чересчур отрешённо, задумчиво протянула Ханни. – Но наша броня ведь выдержит лёгкий фон? И дозиметры пока молчат… – Да откуда здесь взяться АЭС? – с сомнением произнёс Фёдор. – Даже если всё под землёй. Охлаждение, утилизаторы пара… Думаю, что-то такое всё равно… Тепловое излучение засекли бы со спутника… Но Кэп… – Но Кэп нам не рассказа-а-ал, как и много чего ещё… – продолжала ёрничать Ханни, впрочем, уже возвращаясь к более здоровому тону. – Или, может, это какая-то… супер-пупер-экологичная станция?! – Так во-о-от что мы здесь ищем! – заразился от неё Фид. – А я-то думал, секретные технологии внеземных цивилизаций… А, оказывается, всего-то навсего скрытый источник ядерной энергии! Х-ха! Всё просто!.. И поэтому Кэп так хотел, чтобы мы поскорее передали ему то, что засняли… Пока мы совсем не сдулись! Не апнули[43][Апать – сленговый глагол, происходит от англ. выражения «to level up» – «повысить уровень», «получить новый уровень» (в компьютерных играх). Здесь использован в значении «получить».] летальную дозу! Ханни хмыкнула. Может, она, как и Первый, думала, что загадка здесь могла быть куда сложнее. Возможно, это как раз-таки что-то, касающееся напрямую айтишников. Только вслух она сказала другое (и, к облегчению группы, уже совершенно серьёзно): – Сомнительно. Не порите чушь! Ну, эксперты… Что скажете? Куда пойдём? Кстати, нам ведь нужен новый привал. – Д-да уж… – смущённо промычал Фид. – Я и правда устал… Да и Рейко… Ну… Тут можно сделать прогноз, что, пересекая цех, мы окажемся на новом этаже с новой радиорубкой. Только она там будет не сразу. Чуть подальше по коридору. Судя по схемам Рейко… метров через четыреста. Может, больше… Ведь вы заметили? Объект расширяется на нижних этажах… Если мы найдём рубку, возможно, получится разбить лагерь, как в прошлый раз… Снова связаться с Кэпом. Сказать, что мы всё ещё живы… Два дня… – Так-то оно так… – вкрадчиво протянула Ханни. – Н-но?.. – Но здесь тоже могут быть бронебойные пушки… – озвучила Рейко мысль, посетившую, видимо, всех. – Ничего не понятно… из-за этих железок. Не видно, есть ли там какие-то люки в стенах. Хотя… – Мы и там умудрились ничего не заметить, пока не стало поздно. Ханни глянула на членов отряда, рассредоточившихся по бокам от проёма: айтишники и механики под защитой Сани с одной стороны; Айджан, Леонид и Первый с другой, рядом с ней. В обе стороны от портала разбегались коротенькие боковые коридоры, утыкавшиеся в запертые двери. Свет в них не горел, и всё потонуло в грязных тенях. – Пойти в обход! – неожиданно выдал Леонид, и все удивлённо уставились на него. – Ну конечно… Ведь инженеры… Они смогут открыть дверь, и мы… Все смотрели на него очень грустно, даже, пожалуй, с сочувствием, и лингвист совсем стушевался. Он обиженно захлопал глазами, увеличенными диоптриями линз индивидуальной модели забрала. – Н-нет… – сконфуженно объяснил Фид. – Помните? Лифт был отключен. И здесь, в боковых коридорах, свет не горит… Понимаете?.. Хоть наверху всё тоже было примерно так, но… – Ты что-то чувствуешь? – нервно спросила Ханни. – Тебе так и кажется, что ты что-то знаешь, да? – Да… – сдавленно произнёс он. – Понимаете… Не могу объяснить, почему… Но я уверен, что в коридорах… Видите: индикаторы там не горят. Они обесточены. Мы ничего не сможем без портативного электрогенератора… – Или автогена и дисковой пилы… – поддакнул Фёдор. – Я тоже думаю, что кто-то… Создатели этого места… Специально оставили всё так, чтобы мы пришли именно сюда. – Лову-у-ушка!.. – умилённо протянула Ханни. – Можно взорвать, – брякнул в рацию Саня. – У меня там пластид… Он сказал это, не отрываясь от наблюдения за коридорами. Все глянули на него. Стало ясно, что речь идёт о трёх рюкзаках, навешенных на его мощный доспех. – Нет, – отрезала Ханни. – Шумно. И мы не знаем, чего ещё ждать. Вдруг там склад горючего? Или… Мне вот почему-то тоже кажется, что не сто́ит туда лезть. *** И отряд направился в зал: Первый с Ханни – впереди, «мирные» – посередине, Саня замыкает шествие. Айджан и Фёдор, тоже с винтовками, – по бокам, в напряжённом ожидании угрозы откуда-нибудь из закоулка, из-за железных громадин замерших машин. Впрочем, как таковых машин здесь было не очень много: трансформаторные шкафы у стен да какие-то облупленные моторы – без защитных кожухов, старые, установленные прямо на полу. Между ними, как грибы из пола, торчали вертикальные отростки труб, коронованные круглыми вентилями, словно ржавыми фальшивыми нимбами – с перекладинами, тянущимися от центра к краю, не дающими им упасть. Затем начиналась аркада высоких «П»-образных порталов, образованных путаницей труб: толстых и тонких, ржавых и ещё довольно приличных, но в драной теплоизоляционной обмотке. Тут бы Первому и насторожиться, догадаться бы, что к чему, но он был охвачен каким-то болезненным любопытством, оглядывая махины из стали, шагая сквозь огромные арки, испытывая при этом едва ли не трепетное преклонение перед теми, кто всё это создал. А к тому же, у него в голове поселилось какое-то странное чувство. Ощущение лёгкой нереальности происходящего. Вскоре трубы расползлись в стороны, и вдоль зала потянулись уже знакомые контуры: кожухи паровых турбин, простенькие стальные конусы или целые многоярусные пирамиды, лежащие на боку и наполовину вросшие в пол. Первый, кажется, даже знал, что́ перед ним такое: устройства для понижения давления в теплоэнергетической системе. Ещё шаг в полной тишине, и Первый уловил шум. Где-то далеко внизу, под полом и за бетонными стенами, что-то глухо бурлило, поднимаясь из-под земли. А возможно, это ему только показалось, ведь всё равно было поздно. По бокам загудело, завыло, раздалось жужжание, лязганье съезжающих с люков заслонок. Но выстрелов не последовало. Нет. Где-то громко взвыла сирена. Лампы под потолком замигали вразнобой, наполняя зал рваными бликами и синхронизируясь до эффекта стробоскопа[44][Стробоскоп – световая установка, создающая очень быстрые повторяющиеся световые импульсы. Используется в промышленности для точного наблюдения за процессами, а также на дискотеках. Технология основана на эффекте восприятия мозгом остаточного изображения, «застывающего» на сетчатке глаза.]. Откуда-то из-за турбин, из углов, из зазоров в стенах под давлением ударил пар. И динамики рации вдруг отозвались угрожающим писком. На забрале шлема у каждого появился значок спектрометра[45][Гамма-спектрометр – это счётчик энергий частиц ионизирующего излучения. В то время как дозиметр – это прибор для измерения суммарной дозы ионизирующего излучения, то есть просто счётчик событий, который регистрирует количество частиц, спектрометр «видит» энергии частиц и «раскладывает» их по шкале энергий, то есть строит спектрограмму излучения с пиками напротив тех частиц, которых больше всего. Существуют портативные дозиметры-спектрометры, сочетающие в себе обе функции.]. Он защёлкал, заскрежетал. Красные электронные цифры задёргались, отсчитывая летальные дозы. Шлем Первого помутнел от мелкой капельной взвеси. Трудно было разглядеть что-то в этих рваных всполохах света сквозь запотевшие линзы. В динамиках взвизгнула Ханни, раздалась её команда: «Назад!». Но какой уж там назад? Прогремел контрольный удар распахнувшихся настежь заслонок. В зал со всех сторон хлынула жидкость. Крутой кипяток, фонивший сразу в нескольких диапазонах смертоносного спектра излучений. Повалили клубы раскалённого пара, с которым едва-едва справились фильтры костюмов. В уголке забрала у Первого конвульсивно моргали значки термической и радиационной опасности. Двести с лишним градусов Цельсия, за пятьдесят рентген в час радиационного фона. Жижа, ударившая по ногам, едва не опрокинула его навзничь. Первый, метнувшись вбок, сгрёб в охапку чьё-то лёгкое тело. Его доспех звонко клацнул о другой такой же доспех. Конечно же, он целил в Ханни. Неосознанно, рефлекторно, вслепую. И он сжал её в железных объятиях, а потом, изо всех сил оттолкнувшись, натужно прогнувшись в коленях, спружинился, буквально взлетев на ближайший кожух турбины. Помогла и механика брони. Он взволок Ханни наверх, из последнего впиваясь пальцами в прорезиненных бронеперчатках в запотевший, осклизлый металл. А в ушах стоял её крик: «Нет! Спецы! Нет!.. К порталу!..» В голове звенело, гудело. Он оглох от воплей и шума. А забрало шлема ослепло, хоть и было с незапотевайкой[46][Незапотевайка – сленговое сокращение от «незапотевающее покрытие для стёкол».]. Линзы не то разъело, не то просто подёрнуло мутью. На какой-то миг белёсая плёнка была всем, что видел Первый. Потом он догадался рвануть руку вверх и смахнуть конденсат. Только это уже было неважно. Его тело омыл смертоносный жар, растущий с каждой секундой, превращая его доспех в орудие пыток. Ещё чуть-чуть, и они с Ханни сварятся заживо, как улитки в своей скорлупе. Но он крепко впивался пальцами, на которых кожа уже сплавилась с изнанкой доспеха, в скользкий металл турбины, прижимая Ханни к себе. Последнее, что Первый увидел во вспышках огней сирены, сквозь варивший его заживо пар – это как все они, все оставшиеся члены команды падают в кипяток, а кто-то ещё успевает выбросить вверх руки, пытаясь уцепиться за что-то и вопя от боли. Динамики шлема взбесились, наполнившись воем и криком. Первый тоже кричал. Кричал вместе со всеми, оглохнув, почти что ослепнув, но всё ещё воспринимая чудовищную картину. Он смотрел, как тонет Рейко. Её шлем съехал набок, и бурлящий кипяток лизал её лицо, каждый раз проваривая всё новый слой кожи на щеках и на скулах, заливаясь в раскрытый рот, превращая трепещущий язык в бесформенный белёсый шмат. Её крик наконец захлебнулся влажным бульканьем и затих, но глаза остались распахнутыми. Неверящие, невидящие глаза с нелепыми кружка́ми цветных линз на вываренных белках. И от этого казалось, что Рейко впивается в Первого взглядом, полным боли, в му́ке агонии упрямого тела, цепляющегося за жизнь, хотя все его системы почти отказали. Только спустя секунды тело Рейко ушло под воду, едва ли не растворившись в яростно бурлящем потоке. Но какие-то его части – возможно, лишь детали костюма – всё ещё бултыхались, кружились, ныряли и вновь поднимались наверх в шипящих волнах. А рядом мучительно медленно, страшно умирали другие: Айджан, Фёдор, Леонид, Фид и Джон. Только Саня давно утонул, так как был в тяжёлой броне. И Первый кричал, уже чувствуя, что кожа на лице пузырится, а тело начинает спекаться с подкладкой доспеха, и кровь закипает в венах. Он хотел уйти, убежать, поскорее уплыть, погрузиться в милосердное ничто, лишь бы только не терпеть и не видеть всего этого, от чего он уже не мог отвести угасающий взгляд. Но ему не давала покоя, упрямо держала его в сознании одна мысль. Мысль о том, что совсем рядом также плохо, невыносимо больно, смертельно мучительно Ханни. И он из последних сил прижимал её к себе, правда, делая только хуже. В судороге проминая внутрь пластины её брони. Он кричал. *** Тянулись часы, и скудные остатки отряда Федича сходили с ума. Серый что-то мудрил с рюкзаком, выстраивая из своих скромных пожитков игрушечные баррикада. Кумико металась на спальнике: то впадала в бессвязный бред, то опять приходила в себя, отползала к терминалам, пыталась оживить там свой комп. Над ней скорбною горою квохтал Бугай, стараясь её вразумить и вернуть обратно на спальник. Умник бормотал что-то в дальнем конце зала, отвернувшись в угол. Возможно, ему казалось, что с ним разговаривает Нир. Федич за всем этим просто наблюдал, рассевшись на собственном спальнике. В руках он сжимал пистолет. Мысли о милосердном убийстве, а может быть, и о самоубийстве приходили к нему не так часто, но он всё же решил держать оружие наготове. Регулярно он поднимался и кружил взад-вперёд над скромной кучкой консервов. Всё, что у них осталось, он сложил на почётном месте: несколько пачек сушёных хлебцев, блистеры с чем-то вроде калорийного мясного паштета и пять банок овощного рагу. Воду он берёг особым образом. Последние две большие алюминиевые фляги были спрятаны в его рюкзаке. Возле горки продуктов стояла маленькая тёмно-зелёная фляжка, уже полупустая. И к ней-то изредка пытались прорваться Серый, Умник и даже Бугай. Федич грозно косился на них и качал головой. Потом, спустя час или два, разрешал им приложиться к её горлышку на один глоток. Но лишь на один. А затем он отбирал у них фляжку, угрожая оружием и прогоняя их восвояси. Сам он тоже почти не пил. Это видели все, но, похоже, думали, что он тайно прикладывается к флягам из рюкзака. И была ещё одна фляжка. Для Мико. Федич лично подходил к ней раз в час и поил по глоточку водой. Бугай это ему позволял. Пока позволял. Просто чудо, что никто из них до сих пор не пустил в ход оружие, и припасы не перекочевали от Федича к кому-то другому. Впрочем, на этот случай у Федича был один аргумент. Полная обойма патронов. И в разгрузнике – тоже не пусто. Да и Нир дал ясно понять, что и он не потерпит мятежа. Как-то раз к Кумико попытался подобраться Серый. Бугай задремал на минуту, и тот этим воспользовался. Но охранник Мико быстро проснулся и навалял ему. Тут-то их и тряхануло. Всех, включая Кумико. Ей стало после этого хуже. Теперь Федич просто смотрел на всё это со своего места. Оказалось, баррикада из рюкзаков с включением местных предметов, а также элементов одежды (гимнастёрки, скрученных жгутом брюк, носков и чёрт знает чего ещё) понадобилась Серому не просто так. Федич всё же не мог за всеми следить неусыпно и даже не понял, что дремлет. А возможно, он подсознательно уже полностью полагался на Нира. Очнувшись от дрёмы, Федич застал новую неприятную сцену. Серый и Умник шептались за баррикадой из хлама, над которой теперь торчали одни только их макушки. Или даже не шептались, а молча объяснялись кивками и жестами, понимая друг друга без слов, как и подобает двум сумасшедшим. Федич со злости шумнул на них, и все тут же получили разряд. Бугай стойко перенёс его, но аж тихонько взвыл, увидев мучения Мико. Кстати, о ней. Федич уже почему-то называл её в мыслях Аллой. Действительно, это имя подходило к её серым глазам куда лучше, чем какое-то там восточное Кумико. И поглядывая в её сторону, он всё больше поражался её красоте. Нежная кожа щёк, хоть и бледная до голубизны, но соблазнительно гладкая… Полные, хоть и пересохшие губы… Федич, кажется, начинал понимать Умника. И его не смущало то, что девушка теперь постоянно в обмороке или в бреду. Не замечал он и пятна мочи, расплывшегося по её комбинезону. Федич только и видел, что округлости её груди и бёдер под грубой униформой да нежные щёчки, облепленные выбившимися из хвостика прядями. Он даже уже подумывал пристрелить Бугая с остальными, чтобы сорвать сей цветок юности и красоты самому, но… Порой к нему возвращался рассудок. Или он вновь задрёмывал, измученный голодом и жаждой. В следующий раз, когда он очнулся, положение усугубилось. Видимо, Бугай тоже уснул. Ведь сколько ещё прошло – сутки, двое? Усталость в итоге свалила и такого здоровяка, как Бугай. Этим воспользовались Серый с Умником. План был прост: тихонько подкрасться к нему и перерезать горло. Потом, несомненно, очередь дошла бы до Федича. Ну а как бы они поделили трофеи – это ведомо одному Ниру. Но Бугай умудрился проснуться за секунду до катастрофы. Сейчас он и Серый с Умником представляли собой отвратительное зрелище. Бугай лежал на боку. Он успел подставить руку, когда Серый подкрался сзади с ножом. Кисть Бугая оказалась прижата к его шее лезвием. По пальцам струилась кровь. Серый давил изо всех сил, и казалось, он вот-вот перепилит здоровяку пальцы. У того из больших карих глаз от боли текли слёзы, а ноздри трепетали от напряжения. Он мог бы запросто сбросить с себя Серого, мог бы вскочить и швырнуть его через зал, но вот только… На него навалился Умник, обхватив его колени и бёдра. Он не давал Бугаю подняться, хотя тот безнадёжно пытался оттолкнуться от пола свободной рукой. И всё осложнялась тем, что Алла-Мико лежала без сознания совсем рядом. Умник буквально упёрся в её бок ногами – Бугай боялся ей навредить. Гику достаточно было приставить к её горлу нож, и Бугай бы, возможно, сдался. Но вместо этого Умник, что совсем для него нехарактерно, впал в слепую ярость и бросил все силы на подлую расправу с Бугаём. Федич аккуратно прицелился и нажал на спуск. Пуля вошла в висок Серого и вышла с другой стороны в фонтане рубиновых брызг. Серый обмяк и сполз вниз, затихнув за спиной Бугая. От звука выстрела очнулась Алла-Мико. Её светлые глаза распахнулись, и она невыразимо печально глянула через зал на Федича. А может, это ему только показалось. В следующий миг, повернувшись, Алла увидела окровавленного Бугая, борющегося теперь с Умником, и зашлась слабеющим криком.