61 Поднимаясь по главной лестнице здания гестапо, он чувствовал себя всходящим на эшафот. Десять утра, но взгляды коллег красноречиво свидетельствовали: все уже были в курсе. И «Хайль Гитлер!», которым его приветствовали, звучало как прощание, и не всегда сочувственное. Он прошел по коридору быстрым шагом, чтобы избежать новых осуждающих взглядов, а то и саркастических замечаний от его всегдашних соперников с Грюнвальдом во главе, и добрался до своего кабинета без неприятных встреч. Внезапно позади него возник Хёлм, втолкнул его внутрь и неслышно прикрыл дверь. — Разве ты не должен был остаться в Мейерс-Хофе? — удивился Бивен. Динамо, с повязкой на виске, отмел замечание взмахом клешни: — Я послал замену. Обойдутся и без меня, сами опросят лоботрясов, которые ничего не видели и ничего не слышали. — Он продолжил, не переводя дыхания: — У нас свистнули дело. — Какое? — А как ты думаешь? — Альфред вернулся с тобой? Может, это он… — Альфред забился под собственный стол. Он боится за себя и за семью. Нам всем хана, Франц, и все из-за твоих гениальных идей. — Успокойся, не такое переживали. — Этот раз будет последним. Динамо попал в точку: его команда не переживет подобного фиаско. Решиться на импровизированный арест, не предупредив вышестоящих. К тому же задействовать при этом штатского. Упустить объект задержания. Прегрешений Бивена было не счесть… — Не беспокойся, — заверил он. — Я все возьму на себя. — Не мели языком. Мы все влипли и уже не отмажемся. — Подожди меня здесь. Бивен вышел из кабинета и в несколько шагов оказался у кабинета Пернинкена. Рявкнув «Хайль Гитлер!», больше походившее на боевой клич, он сразу взял быка за рога: — Обергруппенфюрер, где мои документы по расследованию? Даже здесь, в этом дурдоме, нападение могло стать лучшей защитой. Пернинкен встал, не выказывая никаких эмоций. Ни удивления, ни недовольства… ничего. — Я передал их в другие руки. — Куда? — Могу вас успокоить. Недалеко. — Вы отстраняете меня от дела? Обергруппенфюрер не торопясь обошел стол и встал, заложив руки за спину, перед Францем. Казалось, его совершенно не задела дерзость нижестоящего офицера. Иногда можно позволить себе великодушие по отношению к обреченному. — Лучше расскажите мне, что произошло сегодня утром в Мейерс-Хофе. Бивен попытался сглотнуть: ему показалось, что горло издало странный звук, будто лезвием провели по точильному камню. В нескольких словах он описал произошедшее. Несколько важнейших фактов он не упомянул: ни слова об убийстве Рут Сенестье, о Мраморном человеке и его маске, о подмене личностей, об участии в расследовании двух штатских. — Это все? — поинтересовался обергруппенфюрер после пятиминутного монолога Бивена. Пернинкен умел распознавать несуразицу, когда ее совали ему под нос. — Нет, — поспешил Бивен. — Мы обнаружили у Йозефа Краппа женскую обувь. — И вам этого достаточно, чтобы считать его убийцей? — Он сбежал при нашем появлении, обергруппенфюрер. — Все бегут при вашем появлении. — Он был вооружен, обергруппенфюрер. Он офицер СС. Он использует свой клинок, чтобы убивать жертв. Пернинкен принялся расхаживать перед Бивеном, прямой, как древко от знамени. Его привычные уловки. Франц чувствовал свинцовые испарения. Вечные его штучки с магнетизмом. Вечный запах, как у дантиста. — Итак, вы этим утром отправились арестовать Краппа? — Именно так. — Не предупредив меня. — Я решил действовать без промедления и был не прав. — И взяли с собой минимум людей. — Я хотел провести арест как можно более скрытно. — При задержании столь опасного убийцы? Вам следовало взять батальон! Бивен резким движением склонил голову. На языке нацистов это означало раскаяние. — Повторяю: это была ошибка. — Он решил рискнуть и попробовать оправдаться: — Но в этом расследовании нам изначально было приказано проявлять крайнюю сдержанность. — И в результате подозреваемый от вас ушел. Сколько вас было? — Я, мой заместитель Гюнтер Хёлм и мой помощник Альфред Марк. — Мне говорили о штатском… Кто за ним шпионил? Его собственный шофер? Или за ним пустили хвост из других гестаповцев? Хотя Бивен готов был поспорить, что донес блокляйтер Мейерс-Хофа. — Не понимаю, о ком вы говорите, — уверенно солгал он. — Оставим это. Вы знаете, где теперь ваш подозреваемый? — Нет. — И как вы собираетесь его найти? Бивен решил сыграть в открытую. В его нынешнем положении… — Проблема в его лице, обергруппенфюрер. Йозеф Крапп обезображен. — Тем легче будет его обнаружить. — Он носит маску. — Маску? Франц предпочел не вдаваться в подробности: — Некоторые получившие ранение лица воспользовались услугами Красного Креста: им изготовили медный протез, чтобы сделать внешний вид более удобоваримым. — Так в чем суть проблемы? — Мы не знаем, на что похожа эта маска. Бивен ожидал, что сейчас упадет нож гильотины, но Пернинкен лишь обронил: — Йозеф Крапп офицер СС, его наверняка не так уж сложно отыскать. В этом замечании брезжила надежда: Бивен по-прежнему оставался в игре. — Согласен с вами, обергруппенфюрер. Но после этой… неудачной операции Крапп спрячется и… — Никто не может уйти от гестапо. Бивен щелкнул каблуками и едва не гаркнул «Хайль Гитлер!», чтобы выразить свое полное согласие.