— Кто? — Они увезли их, а меня там не было. — О ком ты говоришь, черт тебя возьми? — О списке! Списке моих пациентов! Они приехали за ними этим утром в специальных автобусах! Бивену пришлось сделать усилие, чтобы прокрутить фильм назад. Брангбо. Список. Менгерхаузен. Графенек. — Моего отца тоже? Она стояла прямо перед ним, и принаряженная, и опустошенная, и не доставала ему даже до середины груди. — Я соврала тебе, Франц, — сказала она, опуская глаза. — То есть? — Твоего отца никогда не было в списке. У Бивена больше не было сил орать. — Зачем ты так поступила? — Чтобы побудить тебя что-то сделать. — Она ухватила его за лацканы кителя. — Их надо остановить, ты понимаешь? Гестаповец высвободился из ее рук и мягко усадил Минну на стул. Под легкой тканью летнего платья ее щуплое тело, казалось, сейчас рассыплется. Бивен прошел к себе за стол и спросил: — Ты знаешь, куда они направились? — Думаю, в Графенек. Он мог кое-кому позвонить. Возможно, замедлить ход машины, но никоим образом не остановить. Он сам был одним из ее винтиков. — Я посмотрю, что могу сделать. — Ты мне однажды уже это говорил. Удалось что-нибудь узнать о Менгерхаузене? — Пока нет. — Сволочь. — Дело двигается. Я запросил его досье. Мы найдем способ… — Ты лжешь. Бивен замолчал. Его гнев уже утих. На Минне была шляпка, на которую он только сейчас обратил внимание: что-то вроде колпака из тонкой ткани, может, из льна, с богатой вышивкой. Это привлекало внимание, но лишь для того, чтобы взгляд спустился ниже, на тонкое лицо, состоящее из одних глаз. Томное изнеможение гарема… — Я могу предложить тебе обмен, — неожиданно сказала она. — Обмен? — Я позвонила Краусу. Он рассказал мне про вашу утреннюю вылазку. — И что? — А то, что тип от вас ушел и вы не знаете, как он выглядит. — Точно. — У меня есть способ узнать, какое у него лицо. — Какой способ? — Муляжи в мастерской Рут. Я уверена, что можно найти ее журнал регистраций и определить слепок Краппа среди тех, которые висят на стене. Новый приступ гнева. — Ну и плевать! — прорычал он. — Это слепок с его изуродованной физиономии! А нам нужна его маска! — Я знаю человека, способного по муляжу воспроизвести протез, который он носит сегодня. — Кто? Минна не ответила. Решимость стерла с ее лица следы слез и тревоги. Она была так же ослепительна, как любая Адлонская Дама. — Обещай, что ты встретишься с Менгерхаузеном. — Минна, не играй со мной в эти игры. — Обещай мне. Франц подумал об уходящем времени: Пернинкен вот-вот отстранит его, Грюнвальд с минуты на минуту свалится ему на голову, завтра Veteranenparade, и Крапп, который пройдет маршем у него под носом среди тысяч искалеченных и изуродованных… — Клянусь. — Сегодня? — Минна, ты не можешь… Она встала и взяла сумочку. — Сегодня, — бросил он, — клянусь. Она снова села и перехватила его взгляд. — В свое время в «Studio Gesicht» Рут Сенестье работала под руководством одного очень талантливого хирурга, который тоже когда-то был скульптором. Бивен понял, что Минна говорит о том «гении», которого упоминал архивариус из Красного Креста. Она поднесла ему выход на блюдечке. — Ты знаешь, где он? — Да. Он посмотрел на часы: — И он сможет восстановить маску меньше чем за двадцать четыре часа? — Не знаю. Надо у него спросить. — Где он, Минна? — Ты мне даешь слово насчет Менгерхаузена? Он сжал кулаки: уже очень давно никто из штатских не смел говорить с ним в подобном тоне. А может, и вообще никогда. — Даю. Она открыла сумочку, как будто хотела достать пудреницу. Вместо этого вытащила сложенный вчетверо листок бумаги и подтолкнула его по столу к Бивену. Он развернул бумажку и прочел. Это был адрес человека, который ему нужен. — Это шутка? — Нет. Он встал. — Мне надо переодеться. Подожди здесь. 65