— В основном административные поручения. Но когда нас отправят в Польшу, можете мне поверить, он будет не из последних. — Какой он? Я хочу сказать: как личность? — Одиночка. Избегает контактов, но ответственный офицер. — У вас никогда не возникало с ним проблем? Молчание Фукса было началом ответа. Бивен ждал. — К нам поступали жалобы, — неохотно признал наконец гауптштурмфюрер. — Какого рода? — Женщины… Или, вернее, их мужья. Крапп, можно сказать, нападал на женщин. — Каким образом? Фукс вдруг показался усталым. Черты лица осунулись, морщины углубились. — Формальных доказательств никогда не было… — В чем заключались эти нападения? — Лапал, приставал… Но тут трудно разобраться. Когда у человека такая физиономия, его норовят обвинить в худшем… — Вы подавали рапорт? — Мы предпочли уладить все по-тихому, отчитали его, но не стали гнать волну. — Как он отреагировал? — Все отрицал, конечно, ссылаясь на то, что и шага не может ступить на улице, не вызвав панику. — Я не понимаю. Йозеф Крапп носит маску, ведь так? — Вы никогда его не видели? Силуэт в мундире, глаз, уставившийся сквозь черную вуалетку. Настоящий ангел смерти. — Нет, — солгал он. — Его маска может создать иллюзию на расстоянии, но вблизи… Один глаз у него деревянный, маска из раскрашенной меди, очки служат креплением, и все это совершенно застывшее. — У вас есть его фотография? — Нет. Мы всегда с уважением относились к его отказам фотографироваться. Эта полная сочувствия речь была трогательной, но Бивен знал истинное положение вещей в мире СС: нацисты всегда защищали своих. Во времена СА Франц счет потерял изнасилованиям, вымогательствам и убийствам, которые ему приходилось покрывать. Все руководители СС уже побывали в тюрьме. А потому их представления о законе были весьма специфичными… — А еще эта история на катке. — Расскажите. — Краппа застали в женской раздевалке, когда он воровал обувь. Бивен почувствовал, как по жилам прошла волна жара. Вот как Крапп добыл свою коллекцию. Раздевалки. Катки, бассейны, спортивные центры… Внезапно он решил действовать в лоб: — Мы попытались задержать его сегодня утром. — По какой причине? — Вы же знаете правила: я не могу ничего сказать. Фукс понимающе кивнул. Для таких вояк «секрет» и «респект» были синонимами. — Он ушел от вас? — Да. — Я не удивлен. Несмотря на увечье и возраст, Крапп остается отличным эсэсовцем. Быстрый, с развитой интуицией, всегда начеку. Его трудно застать врасплох. Будешь всегда начеку, когда убил четырех женщин. — Вы имеете представление о том, где мы можем его найти? Друзья, у которых он мог бы прятаться? Коллеги? Фукс встал. Правый рукав, сложенный и пристегнутый английской булавкой, свисал, как шарф с вешалки. — Повторяю, он одиночка. Ни друзей, ни семьи. И денег тоже нет. Государственная пенсия, которую он получает, сущие гроши, да и офицерское жалованье немногим больше. На самом деле у Краппа нет никого, кроме нас. SS-Verfügungstruppe. — Думаете, он придет прятаться сюда? — Сомневаюсь. Еще раз говорю: он не рядовой эсэсовец. Он опытный, умный. К тому же из-за своего лица ему множество раз приходилось прятаться, изобретать уловки, чтобы остаться незаметным. — Из-за своего лица и из-за своих пороков. — Если угодно. — Вы правда ничем не можете помочь? — Могу. Бивен задал вопрос наудачу. Он и не надеялся на положительный ответ. — Завтра, в воскресенье, в Виттенау состоится марш ветеранов. Демонстрация солидарности с нашими парнями в Польше. — Вы думаете, Крапп там будет? — Без сомнения. Сколько я его знаю, он никогда не пропускал таких маршей. — Он не пойдет на такой риск. — У вас есть его описание? — Нет. — Тогда он примет участие в марше. 64 — Там к тебе дамочка. — Кто? — Не знаю. Думаю, это та девица, которой ты вчера звонил. Бивен схватил Динамо за руку и впихнул в первый попавшийся кабинет. — Ты что несешь? — Чес-слово. Она явилась полчаса назад. Уж не знаю, что она наплела парням внизу, но ей удалось подняться сюда. Я ее устроил у тебя в кабинете. Все летит в тартарары, Франц. Грюнвальд приходил три раза и… Бивен пулей вылетел из чужого кабинета и ворвался в собственный. — Ты что здесь делаешь? — заорал он. Он перешел на «ты», даже не задумавшись. Минна вскочила со стула, в глазах плеснула паника. Несмотря на свой гнев, Бивен уловил противоречивые сигналы: на ней было плиссированное легкое платье с мелким узором из зигзагов и губная помада цвета то ли крови, то ли вишни. В то же время лицо выглядело изможденным, будто она плакала несколько часов подряд. — Они увезли их, Франц.