— Она бы этого не знала, верно? Она ведь не знала бы, что у этого человека есть оружие. Он снова покачал головой. — Я бы хотел, чтобы вы подумали как следует… Нам нужны любые, даже самые мелкие моменты, которые могут прийти вам в голову и показаться связанными со случившимся. Или просто странными. — Какого рода? — Что-нибудь, что она говорила. Человек, которого она могла упоминать. Или, может, она вспоминала какое-нибудь событие? — Я не знаю. — Подумайте еще, Крейг. — Где ваш офис? — спросил Уайтсайд. — Шип-стрит. — И целый день вы были там, да? — Большую часть — да. Я уже говорил. — Мне не говорили. Вы были там весь день? На этот раз Крейг Дрю посмотрел через стол на Серрэйлера, как ребенок, который ищет защиты у родителей. — Крейг, пожалуйста, поймите, что нам нужно знать все — чтобы это отставить и уже об этом не думать. Вы обедали в вашем офисе? — Да. Я пошел к Дино, это кафе через улицу. Я взял сэндвич и кофе. Еще я купил банан, если вас это интересует. Я взял их с собой и съел за своим столом. — Кто-то еще с вами был? — спросил Уайтсайд. — Да. Трое… нет, нас было даже четверо. Мы обычно остаемся в офисе на обед… Иногда кто-то из нас показывает клиенту объект… Тогда на демонстрацию уехал Стив. Остальные были там. — А потом? — Я нагонял. Меня долго не было, так что я пропустил много сделок — что продали, что появилось… Нужно быть в курсе. И по своим объектам, и по чужим… — Весь день? Вы утверждаете, что вы были там весь день? К чему агрессия? — Серрэйлер не мог этого понять. Почему Уайтсайд обращался с Крейгом Дрю как с главным подозреваемым? Бывали моменты, когда требовался жесткий допрос, но это был явно не один из них. — Нет. Я поехал встретиться с клиентом — показать объект… Это было в новом районе в Сайдерхолс. — Как его зовут? — Ее. Мисс Брэдфорд… — И мисс Брэдфорд это подтвердит? — Я не знаю… Наверное… Я не знаю, что случилось. — Случилось? — Она не появилась. Я поехал туда и прождал полчаса, и она не пришла. Я не мог связаться с ней по телефону, так что вернулся в офис — это было уже примерно половина шестого. Так что я просто взял велосипед — я езжу на нем на работу — и отправился домой. — Как вы добирались до Сайдерхолс? — Я взял одну из машин — у нас есть несколько корпоративных автомобилей. Я не мог проехать на велосипеде весь путь туда и обратно, тем более это выглядело бы непрофессионально. — Уж наверное. Удивительно, что мисс Бедфорд… — Брэдфорд. — Ах да, мисс Брэдфорд — звучит так, будто ей самое место на конкурсе Мисс Великобритания, да? Удивительно, что она не пришла, не оставила вам сообщение, вы не могли с ней связаться. Так странно. Вам не кажется? — Нет. Такое случается. У нас бывают те, кто просто тратит наше время. — А, понятно. Значит, она такая? Эта невидимая женщина? За всю свою профессиональную жизнь в качестве старшего офицера Саймон Серрэйлер никогда не отчитывал младшего офицера в присутствии гражданских лиц. Он старался не делать этого даже в присутствии коллег, хотя иногда это бывало необходимо. Но он как никогда был близок сейчас к тому, чтобы сделать выговор Грэму Уайтсайду в присутствии Крейга Дрю и его отца, который снова зашел, чтобы предложить еще кофе, и так и остался стоять в дверях, когда они отказались. Крейг посмотрел на своего отца. В его глазах стояли слезы. Его лицо пылало. Но прежде всего он выглядел обескураженным. Он не понимал, почему его так долго мурыжат, что значат эти вопросы, что он сделал плохого. «Ничего, — хотел сказать старший суперинтендант, — вы вовсе не сделали ничего плохого». Потому что он в это верил. Крейг Дрю не убивал свою жену. Если раньше у Саймона еще и были какие-то сомнения — и то только тень сомнений, — теперь их не осталось. Крейг Дрю не был убийцей. Он поднялся. Уайтсайд еще несколько секунд сидел, доедая очередное пирожное. — Мы остановимся на этом, Крейг. Спасибо вам за сотрудничество, и мне правда жаль, что мы сюда пришли. Вы понимаете, что нам, возможно, понадобится задать вам новые вопросы, если появится какая-то информация? Если будут новости, то мы, разумеется, свяжемся с вами. У нас есть фотография вашей жены, и в городе появятся постеры, как мы вам и говорили. Вас это, вероятно, расстроит, но нам это может очень помочь. Люди задумываются, когда видят постер, они что-то вспоминают и часто приходят к нам. — Вы должны сделать это, — сказал Крейг заплетающимся языком. — Вы должны. Я понимаю. — Спасибо. Спасибо вам за кофе. О, и если вы захотите поговорить со мной, или вспомните о чем-нибудь, что может показаться нам полезным, вот моя карточка, там мой номер, рабочий и мобильный. Даже не задумывайтесь, сразу звоните мне. Рука Уайтсайда потянулась к тарелке с пирожными, но под тяжелым взглядом Серрэйлера он с недовольным видом убрал ее в карман и вышел из дома вслед за ним. Десять Они договорились провести день вместе еще месяц назад. У Лиззи уроки по четвергам заканчивались в три, а Хелен взяла на работе отгул. Все утро она занималась тем, что разбирала свою одежду. Она распределила ее по трем кучам: что она никогда не надевала, что она надевала редко и что она надевала часто. Внезапно набралось три мешка вещей, которые можно было отдать на благотворительность, один — чтобы отнести на помойку, и один — чтобы сдать в химчистку. Все остальное, вычищенное и возвращенное на вешалки, отправилось обратно в шкаф, где образовалось многообещающее свободное пространство. Она встретила Элизабет у школьных ворот — впервые за бог знает сколько лет, — и они поехали в Бевхэм. Через три часа и кучу сумок с покупками спустя они, вернувшись в Лаффертон, пили кофе с поджаренными булочками в новой пекарне в Лэйнс. Все это время Хелен удавалось держать разговор в русле одежды и обуви, иногда сворачивая в сторону поступления в университет и девочки, которая ходила за Томом как хвостик. В пекарне было тихо. Наплыв посетителей — покупателей из соседних магазинов, офисных работников, молодых людей, женщин, встречающихся за ланчем, — происходил с момента подачи первого утреннего кофе в 10:30 и длился до полудня, когда особой популярностью пользовался чай. После семи случался еще один. А сейчас только несколько человек сидели за стойкой. Они заняли столик на приступке у окна с видом на Лэйнс, в конце которой виднелся собор. Хелен чувствовала себя довольной — довольной тем, что она с дочерью, довольной покупками, довольной всем. — Ладно. Выкладывай, — сказала Лиззи, ложкой убирая пенку с капучино. — Что выкладывать? — Ну, что-то ведь случилось. Ну же. Упираться было бессмысленно. Лиззи слишком хорошо ее знала. Лиззи была первой, кто сказал: «Он понравился тебе, да? Все получилось, да?» — через две минуты после того, как Хелен пришла домой в конце вечера, проведенного с Филом. «Хорошо», — все повторяла она. «Хорошо», — как будто она услышала что-то еще. А еще она пришла из школы на следующий день и объявила, что ее друг, брат которого учится в школе, где преподает Фил, назвал его «приличным» и «не тупым». — Не особо радуйся. Это настолько нелепо, что я даже не уверена, что он всерьез. — Что случилось? — Он позвал меня на ярмарку! — О. Боже. Мой. Ты шутишь! — Очевидно, нет. Учитывая то, что он позвонил мне десять минут назад и сказал, что это не так. Что он не шутит. — На самом деле… Я думаю, это довольно мило. Да, это и правда мило! Вы можете есть вместе сахарную вату и держаться за руки в комнате ужасов, и он может выиграть для тебя одного из тех розовых кроликов с торчащими зубами за стрельбу по мишеням. — Спасибо огромное. — Ты же пойдешь, правда? Хелен задавала себе этот вопрос несколько раз, так и не придя к окончательному ответу. Дело было не в ярмарке. С этим все было нормально. Ярмарка — это ярмарка, вне зависимости от того, с кем ты туда идешь, и если бы она не умела получать от них удовольствие, то была бы пропащим человеком. Но она чувствовала, что если пойдет с Филом, то она определенно пересечет черту между единоразовой дружеской встречей и… И тем, ради чего она изначально обратилась в интернет. — Мам? — Ну конечно же, я пойду, — сказала она, вытирая масло с губ. — И я хочу еще один эспрессо.