— Кто такая Бетан… А, боже, та, с ребенком. Господи. — Значит, вы знаете об этом? — Нужно на Луне жить, чтобы не знать об этом, — сказал Алан Дрю. Он прошелся по комнате, подошел к своему сыну и на секунду положил руку ему на плечо. — Крейг? — Да? — Вы же знаете, где она жила? Где это произошло? — Да. — Недалеко от вашей квартиры. Молчание. — Вы же были там, да, Крейг? — Нет. — Правда? А я слышал, что были. Проезжали мимо на велосипеде. Внимательно разглядывали дом, где это произошло. Это правда? Крейг поднял голову, его глаза, все такие же растерянные, казалось, глубже утонули в черепе. — Возможно. Да. Это правда. Я проезжал там на велосипеде. Я пытался это осознать. Я никак не могу это осознать, понимаете? Я все жду, когда она войдет в дверь, а ее все нет. — Мелани? — Да. — И почему это должно было заставить вас проехать мимо квартиры Бетан Бойл? — Не должно. То есть я не знаю почему. Я хотел увидеть. Наверное. Может, это помогло бы мне осознать. Я не знаю. — То есть вы проезжали мимо дома, где Бетан Бойл была застрелена на глазах своего полуторагодовалого ребенка? Крейг откинулся на диване так, будто в него попал снаряд. — Крейг? На одну секунду они все застыли посреди маленькой гостиной, но для Луизы эта секунда растянулась на часы, стала бесконечной, как будто в камере заклинило затвор и никто из них не мог пошевелиться. Уайтсайд сказал: — Берите пальто. Об остальном я спрошу у вас в участке. Крейг поднял голову. Растерянность в его глазах сменилась на страх. — Что? — Вы слышали. Пальто. Алан Дрю дернулся. Снова застыл. Перевел взгляд с одного полицейского на другого в поиске ответа. Не нашел его. — Извините, — сказала Луиза так тихо, что, наверное, никто из них ее не услышал. — У меня нет. Сержант развернулся, стоя в дверях. — Пальто. Мой дождевик на Даллс-авеню. У меня нет пальто. Мне не нужно пальто. Уайтсайд резко кивнул головой на дверь. Не иди туда, подумала про себя Луиза, не позволяй себя запугать, у тебя есть права. Но Крейг Дрю, опустив голову, покорно вышел из комнаты. Уайтсайд следовал за ним по пятам. Тридцать три — Эй, цветочек, как дела? — Не называй меня цветочком. — Констебль Луиза Келли ждала, пока автомат выльет кофейную жижу ей в стаканчик. — Не знал, что ты из этих девчонок-феминисток. — Я не из них. — Ну ладно, в общем, «цветочек» — это, как сказала бы моя учительница по литературе, просто фигура речи. — Сказав это, Клайв Раули стал наблюдать, как она пытается высвободить свой стаканчик из цепкой хватки металлического держателя. — Теперь я уже боюсь предложить помочь. Луиза вздохнула и отошла. — Пожалуйста, — сказала она. Он немного раздвинул держатель и осторожно, боком, достал стаканчик с горячей жидкостью. — Тут нужна сноровка, знаешь ли. — Спасибо, Клайв. Извини, не хотела срываться на тебе. — Что такое? — Да ничего, проехали. — Нет, давай уж. Лучше выговориться. — Не здесь. Этот коридор для всего офиса был как центральная магистраль. — Пойдем тогда сюда. Они встали на лестничном пролете. — Что такое? — Хренов сержант Уайтсайд. — Что, подбивает к тебе клинья или что? — О, с этим я бы справилась. — Это точно. Ты весьма пугающая. — Я серьезно. Он запугивает людей. — Я тоже. Мы копы. Мы этим и занимаемся. — Не так. Клайв внимательно ее разглядывал, пока она разговаривала с ним. Милая. Светлые волосы. Некрупные черты лица. Некрупные руки и ноги. Аккуратное, миниатюрное создание. Он посмотрел на ее руки. Кольца нет. Была ли она в его вкусе? Вполне. Позвать ее на свидание? Почему бы и нет? Она замолчала и выпила свой кофе. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — сказала она, ища взглядом, куда можно выбросить стаканчик. — Он действовал совсем не по уставу. — А что насчет этого парня, Дрю? Он это сделал?