— Пф, ты не думаешь, когда спишь. — Думаю, я думаю о папе. — Тебе снятся сны, когда ты спишь. — И это тоже. — Он был бы рад, что мы пришли сюда. — Без него — нет, не был бы. — Я разберу корзину, — сказал Саймон. В конце концов Сэм и Ханна отправились бродить по склону и вместе уселись на дереве — они не смотрели друг на друга, не разговаривали, только их плечи слегка соприкасались. — Не волнуйся. — Не волнуюсь. Не так сильно, во всяком случае. Хорошо, что тебе удалось выбить день пятницы. — Я несколько недель не брал отгул, тем более нас ждет завтра. — Тебе же необязательно присутствовать на этой свадьбе, разве нет? — Нет. Если что-то пойдет не так, я не хочу стоять в стороне. — Это будет не твоя вина. — Я знаю, знаю. Старший суперинтендант будет там, все спецотряды трех графств подъедут на место, количество королевской охраны увеличено вдвое. Но все же. — Ничего не случится. — О, я знаю. — Как близко можно будет подойти? Обычно свадьбы особ из высшего общества собирают большие толпы. — Все оцеплено до конца Сейнт-Майкл-стрит, но обзор будет. Лорд-лейтенант был очень настойчив. Я сдался, пусть сам разбирается с военной полицией. — Интересно, что наденет Камилла? Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом. — Любительница почитать, — сказала Кэт, — которая вышла за него замуж. Она отпила свой чай. Они принесли с собой старые фарфоровые кружки. — Ты решила, что делать с похоронами? Кэт вздохнула. Крис всегда говорил, что он не хотел бы службы. «Если человек не религиозный, — говорил он, — то лучше всего просто организовать какое-то светское жизнеутверждающее мероприятие». Но это было давно. Во время своей болезни он на эту тему не говорил, как и не упомянул об этом в своем коротком незамысловатом завещании. — Я не смогу смириться с тем, чтобы не было ничего. Просто… ничего. Помимо всего прочего, такая формальная церемония нужна детям, чтобы пройти через все это. Тем более многие уже спрашивают. — Я думаю — делай что хочешь… потому что сейчас это важно только для тебя и детей, и наверняка именно поэтому Крис оставил этот вопрос открытым. Она удивленно посмотрела на него с выражением, которое было очень похоже на радость. — Я никогда не думала об этом в таком ключе. Ты правда в это веришь? — На сто процентов. Какие бы у тебя ни были верования, твои похороны — это для тех, кто остался жить. Чего ты на самом деле хочешь? — Собор. Разумеется. Ничего особо пышного, но достойные похороны. — Значит, так ты и должна сделать. Поговори с ними. Что там со стороны Криса? — Пусть берут, что дают, — сказала Кэт. — Уж извините. — Понимаю. — Есть кое-что еще. — Говори. — Папа. И Джудит. — Они, наверное, тоже пусть берут, что дают, нет? — Я не об этом. Он промолчал. На лужайке перед ними сидели Сэм и Ханна и что-то обсуждали, сдвинув головы. — Не усложняй все. — Нет. — Мне кажется, что они, скорее всего, скоро поженятся. Можно сказать, что они теперь более или менее вместе. Никто ничего не говорил, это просто догадки. Так что я хочу, чтобы ты был готов и не устраивал разборки. — Очень надо. — Я серьезно. Дочь Джудит выходит замуж следующей весной. Она говорила об этом вчера. А свадьбы плодят свадьбы. — Не знал, что у нее есть дочь. — Да, Вивьен, и еще сын. Джудит собирается на свадебную ярмарку. Завтра вроде как. В Риверсайде. Все кажется таким нереальным. Жизнь продолжается. Люди женятся, планируют каникулы и походы, дети рождаются, супермаркеты ломятся от продуктов, поезда ездят по своим направлениям, а Крис умер. У меня это в голове не укладывается. Я имею дело с умирающими и смертью всю свою профессиональную жизнь, а у меня это в голове не укладывается. Саймон приобнял ее. Она казалась легкой и хрупкой. Уязвимой. — Но я же поступила правильно, да? — С Сэмом? Да. Ты знаешь, что правильно. — Он ничего не сказал. — Мне кое-что сказал. — О, Саймон, ты не говорил мне. — Нет, потому что он взял с меня обещание не говорить. Но с ним все в порядке. Целиком и полностью, абсолютно. Я тебе это гарантирую. То, что Сэм сказал, когда Саймон приехал той ночью, заставило его прослезиться: «Я рад, что был с папой, когда он только умер. Я как будто бы очень сильно повзрослел». — Расскажешь мне когда-нибудь, — сказала Кэт. — Нет. Никогда. Ханна снова вернулась к ним. — А нам уже не пора устроить пикник? День был отличный. Они вышли на пикник, выпили чай, побегали друг за дружкой по склонам и в лесу, где кучами лежали листья и косые лучи вечернего солнца пробивались через голые верхушки деревьев. Саймон так не расслаблялся и так хорошо не отдыхал уже много недель, и, глядя на свою сестру, он видел, что сегодня она впервые тоже смогла расслабиться, не волноваться о том, как бы быстрее попасть домой, не тревожиться, что может случиться. Все уже случилось. Теперь она жила с этим, но сегодня, казалось, даже ее скорбь дала ей передышку на этот один короткий час с небольшим. Ее грустные глаза стали ярче. Семьдесят Он закончил после двух. Было все еще солнечно, все еще тепло. Он отрезал себе четыре куска хорошего хлеба и сделал бутерброды — один с солониной, один с сыром и помидором. Он взял с блюда банан и пару пирожных с кремом. Сделал себе кружку чая и отправился со всем этим на улицу. У него там стоял дешевый пластиковый стол, прислоненный к стене, которая была обращена на юг. Алюминиевый стул с красным вышитым сиденьем. Он откусил бутерброд, откусил банан, откусил пирожное, отхлебнул чай и с приятно набитым ртом сел лицом к солнцу и, жуя, снова все как следует обдумал. В этот раз он должен все сделать правильно. Конечно, так и будет. Всегда было, всегда будет. Но он знал, что ему никогда, ни в коем случае нельзя становиться самоуверенным, дерзким, позволять себе допущения, отказываться от планов. Концом такого пути всегда были кирпичная стена и тупик. Так что он прошелся по каждому шагу. Он крепко закрыл глаза и провел себя через все этапы, с того момента, когда он проснется, встанет и оденется. Одежда была важна. В своем воображении он последовательно надел на себя каждый элемент гардероба. Он разложит их в соответствующем порядке сегодня вечером. Темные джинсы. Темная рубашка. Темно-синяя флисовая безрукавка. Темно-синяя шерстяная шляпа, плотно прилегающая к голове. Его обычные кроссовки с густым слоем полиэтилена на подошвах. Он сложил свое снаряжение. Взял мотоцикл. На летном поле забрал очередной пластиковый рулон, чтобы прилепить на бок фургона. Поехал в арендованный гараж в бизнес-парке. Прикрепил табличку. Оставил мотоцикл. Запер его.