— Я всегда считал, — продолжал штурман, — что женщины куда больше волнуются в подобных случаях, нежели мужчины. — Ближе принимают к сердцу, — заметил шкипер. — А лицо и не то чтобы дурное, если получше разглядеть, — добавил озадаченный штурман, еще пристальнее вглядываясь в портрет. — Кажется мне, что где-то я видел кого-то очень похожего — девушку, быть может, — только вот не помню, где именно. — Бородатую женщину на ярмарке, должен полагать, — отрезал шкипер. Разговор прервался с появлением Генри, который, заметив снимок в руках у штурмана, тотчас же принялся ставить масло в шкаф. Отменное зрение подсказало ему, что штурман держит его вверх ногами, а хорошая сообразительность — как использовать это с выгодой для себя. По этой причине он, убирая со стола, старательно отводил взгляд, попутно сделав в воображаемой бухгалтерской книжечке, которую он со скрупулезной тщательностью вел как раз ради таких случаев, запись в строке дебета на счет штурмана. — Юнга, — внезапно позвал его капитан. — Да, сэр, — откликнулся Генри. — Думается мне, что ты сообразительный малый, — сказал шкипер. — Возьми-ка вон тот снимок. Лицо Генри засияло от радости. Он с усмешкой посмотрел на штурмана, взял у него снимок и внимательно выслушал те же инструкции, какие только что были даны штурману. — Можешь отнести снимок на бак и показать его команде, — подытожил капитан. — Команде? — в изумлении повторил Генри. — Да, команде. Я что, неясно выражаюсь? — удивился шкипер. — Вполне ясно, сэр, — подтвердил юнга, — но они ведь только запутают дело, сэр. Это же толстый Сэм, и кок, и Дик! — Делай, что тебе велено! — раздраженно рявкнул шкипер. — Так точно, сэр, — ответил Генри, — но они ведь только завалят меня расспросами, мол, кто это, да зачем он вам понадобился… — Покажи его, — отрезал шкипер, — и передай, что первый, кто его найдет, получит пару соверенов. Юнга взял снимок, еще раз хорошенько его рассмотрел, намереваясь взять фору в погоне за богатством, и понес его на бак. Как оказалось, толстый Сэм видел именно этого человека два дня тому назад в Попларе; кок знал его черты лица не хуже, чем черты лица своей матери, ну а Дик и вовсе доложил, что пожилой мужчина на фотографии вот уже много лет является уважаемым жителем Плимута. Генри вернулся к шкиперу и, снабдив его полученной информацией, робко предложил, не поискать ли для начала в Грейвзэнде. В полночь подняли якорь и бесшумно поплыли вниз по реке. Грейвзэнд затих; лишь уличные фонари окружали спящий город, когда «Чайка» кралась мимо. Большой пароход впереди дал лоцманской лодке предупредительный сигнал и, сбавив скорость, когда маленькое судно отчалило от берега ему навстречу, своевременно отвлек шкипера от его меланхолии, расположившись поперек прямо перед носом его корабля. К моменту, когда капитан окончательно оправился от данного потрясения и выпил чашку кофе, приготовленную на камбузе, Грейвзэнд скрылся за поворотом и начались добровольные поиски. Глава III До Бриттлси они добрались за четыре дня, в течение которых шкипер, подверженный легкой меланхолии, оставил все дела в основном на штурмана. С этого момента меланхолия стала заразной, а когда энергичный штурман конфисковал концертину Сэма, недовольство подняло свою уродливую голову над баком и принялось нелестно отзываться о штурмане, когда того не оказывалось рядом. К наступлению сумерек парусник вошел в устье небольшой реки, на которой стоит старинный городок Бриттлси. Дневные дела были закончены. Несколько рыбаков с трубками во рту отдыхали на набережной, а из открытых дверей небольшой таверны напротив доносились звуки веселья, которые каким-то таинственным образом напоминали экипажу о его миссии найти капитана Гетинга. Даже самые оптимистичные вряд ли рассчитывали обнаружить его с первого раза, но, как сказал Сэм, чем раньше они начнут, тем лучше. Ведь кто знает, может, Гетинг сидит в этом самом трактире и ждет, когда за ним пожалуют. Чуть позже все сошли на берег и заглянули в трактир, но безуспешно. Они застали лишь довольно вспыльчивого старика, который, встретив пристальный взгляд повара, сварливо поинтересовался, не потерял ли тот чего-нибудь, потому что если так и есть и кок думает, что старикан сидит на его потере, то не будет ли повар так добр сообщить ему об этом. Кок ответил в подходящих выражениях, и они двинулись вниз по набережной к следующей таверне. Здесь дела у них пошли не лучше, а Дик заявил, что пиво тут еще паршивей, чем в предыдущей, и что никто из жителей города не стал бы здесь тратить деньги. Так они снова продолжили свои поиски, но едва обошли половину харчевен, как все они закрылись. — Прям целый романс, — глухо проговорил Сэм, когда его вытолкнули из последнего заведения и за его спиной безнадежно прогремел засов. — Ну и куда теперь? — Назад на корабль, — ответил Дик. — Идем. — Вот н-найду его, потом п-пойду, — торжественно проговорил Сэм и стряхнул с плеча руку Дика. — Сегодня ты его уже не найдешь, Сэм, — раздраженно заметил кок. — Эт-то еще п-почему? — удивился Сэм и посмотрел на него стеклянными глазами. — Мы ж п-пошли его искать! — Потому что темно, вот почему, — сказал повар. Сэм пренебрежительно захохотал. — Да идем же! — повторил Дик и снова ухватил его за руку. — Пойду н-найду кап-капитана, капитана… н-найду, — не унимался Сэм. — Без н-него не вернусь… Он пошел нестройным шагом по дороге, а два его друга, которым простые правила морской жизни не позволяли оставить товарища в таком состоянии, побрели за ним, ворча и ругаясь. Около получаса они следовали по тихим улочкам городка. Дик с трудом сдерживал нетерпение, когда дородный моряк время от времени наклонялся и тщательно осматривал пороги дверей и другие подходящие места, где мог бы скрываться пропавший человек. Наконец он остановился перед маленьким домиком, сделал несколько шагов, вернулся и вдруг решительно направился прямо к крыльцу. — Держи его, кок! — заорал Дик, обхватив того за пояс. Кок обхватил Сэма за шею, и двое мужчин, тяжело дыша, оттащили его от двери. — Сейчас же идем на борт, старый ты дурак! — крикнул Дик, теряя самообладание. — Хватит уже с нас твоих шуток. — Отп-пусти, — пробормотал Сэм, отбиваясь. — Тогда оставь колотушку в покое, — предупредил его Дик. — Он вон там! — воскликнул Сэм, многозначительно кивая в сторону дома. — А ну вернись, старый ты дурак! — повторил Дик. — Тебе нельзя пить ничего крепче молока. — Слушай, кок, под-держи-ка пиджак! — вдруг попросил Сэм с подозрительной настойчивостью. — Не глупи, Сэм! — взмолился кок. — Подержи мой пиджак, — надменно повторил Сэм. — Ты сам прекрасно знаешь, что никакого пиджака на тебе нет, — упрашивал его повар. — Разве ты не видишь, что это фуфайка? Ты, может, и пьян, но не настолько же! — Ладно, подержи меня, пока я ее снимаю, — вразумившись, предложил Сэм. И, вопреки собственному здравому смыслу, повар стал поддерживать упитанного моряка, пока тот раздевался; Дик дождался, когда предмет одежды — к слову, довольно тесный — не оказался у Сэма на голове, и тогда, оттолкнув кока, он схватил свою жертву и стал медленно раскручивать ее посреди мостовой. — Трижды покрутись на месте и лови, кого сможешь, — безжалостно приговаривал он. — Ну ладно, садись. Он опустил Сэма на мостовую и в сопровождении кока зашагал прочь, оставив приятеля на произвол судьбы. Оглянувшись в последний раз, они увидели, как тучный, крепкий моряк, запутавшись в фуфайке, совершает судорожные движения загадочной природы в попытке высвободиться, изъясняясь в выражениях, которые даже сквозь толстую ткань указанного выше предмета одежды не утратили своей исключительной точности и выразительности. Наконец он высвободился, со злостью бросил фуфайку на землю, поднял ее и, держа под мышкой, зигзагами направился обратно к кораблю. На следующее утро он не совсем ясно представлял себе, что произошло вчера вечером, но, смутно припоминая нанесенную ему обиду, обращался с Диком и коком подчеркнуто холодно вплоть до момента, когда на палубе закипела работа. Выгрузка цемента сильно изматывает, и тучный моряк охотно смягчился, когда повар позвал его в камбуз и угостил чашкой холодного кофе, оставшегося на следующее утро после шкиперского завтрака. Кок вымыл чашки и, предпочтя кухонной жаре пыльную палубу, уселся там чистить картошку. Такая работа особенно располагает к размышлениям. Задумчиво глядя на берег, он мысленно вернулся к капитану Гетингу и лучшему способу его найти. Ясно было, что снимок должен сыграть важную роль в поисках, поэтому повар, загоревшись новой идеей, оставил картофель и спустился за фотографией. Найдя ее на полке в каюте шкипера, он прошел по палубе и ступил на берег. От первых трех человек, с которыми он заговорил, кок не получил никаких сведений. Все они с интересом рассматривали фото, высказывали о нем свое мнение, по большей части неблагосклонное, но единогласно признавали, что в Бриттлси никого похожего нет. Он уж совсем было решил бросить эту неблагодарную работу и вернуться на судно, когда увидел старого рыбака, который стоял, облокотившись о фонарный столб. — Славный выдался день, дружище, — проговорил повар. Старик учтиво вынул изо рта короткую глиняную трубку, кивнул, снова сжал трубку зубами и продолжил смотреть на море. — Видели вы когда-нибудь человека вроде вот этого? — спросил кок, протягивая ему портрет. Старик снова терпеливо вынул трубку и, взяв снимок, внимательно его осмотрел. — Удивительно, чего только сегодня не придумают, — дрожащим голосом проговорил он. — Ничего такого не делали, когда мы с тобой были мальчишками. — Да, с тех пор многое изобрели, — невольно согласился повар. — Вот раньше все больше маслом писали, — задумчиво продолжал старик, — или карандашами. — А вы когда-нибудь видели кого-нибудь похожего? — нетерпеливо спросил повар. — Ну, видел, конечно. Как раз собирался тебе сказать, — проворчал старик. — Дай-ка припомню, как там его звали? — Я не знаю, — соврал повар. — Вот бы я услышал, тогда бы вспомнил, — медленно проговорил старик. — Ага, точно! Уже вспомнил! Он радостно похлопал себя по голове и подмигнул повару подслеповатыми, блестящими глазами. — Память-то у меня еще о-го-го, прямо как прежде, — самодовольно продолжал он. — Вот, случается, вылетит из головы, а потом вспоминаю. И матушка моя такой была, а ведь она дожила до девяноста трех лет! — Боже! — перебил его встревоженный кок. — Как его зовут-то? Старик замолчал. — Черт бы побрал, — сказал он с взволнованным видом. — Вот я его и забыл… Да вот все равно припомню… само всплывет.