— Держи, дружище, — ласково произнес он. — Ешь скорей. Сэм взял хлеб и попытался сунуть его в карман, повторяя старую басню о том, что отнесет его домой детям, и поднялся, намереваясь уйти. — Ешь, я тебе с собой еще две буханки дам, отнесешь домой, — пообещал благодетель. Хлеб выпал из дрожащих рук Сэма на пол. Кто-то поднял его и, вытерев о пальто, снова подал Сэму. — Ну же, — подбодрил бородач, отхлебнув пива. — Ешь. — Хочу сперва накормить детей, — надломленным голосом произнес Сэм. — Ешь хлеб, или я позову полицейского, и тебя арестуют, — ответил бородач, повышая голос. — Да ты просто жулик! Где твое разрешение на торговлю? В состоянии, граничащем с безумием, Сэм откусил кусок и попытался его проглотить. Он взял бутылку с водой, отпил глоток и за пять минут съел почти столько же. — Ешь! — строго произнес бородач. — Не буду! — рассердился вдруг Сэм. — Чтоб мне пусто было! Бородач встал и подошел к двери. — Зайдите-ка сюда на минуточку, констебль, — безмятежно позвал он. Дверь внезапно отворилась, и Сэм, все еще держа кусок хлеба, увидел Дика и Генри. Они посмотрели на него, грустно качая головами. Бородач опустился на стул и разразился взрывом хохота, когда Сэм сообразил, что стал жертвой заговора, после чего швырнул хлебом в юнгу и бросился к выходу. Обезумев от негодования, он твердо решил больше никогда не иметь дела со шнурками и, выйдя на улицу, выбросил их куда подальше. — Эй, Сэм! — окликнули его с той стороны улицы. — Есть успехи? Сэм в ответ только покачал головой. — Да ты пьян, — предположил повар, подойдя к нему. — Еще чего, — бросил Сэм. Вдруг у него мелькнула нехорошая мысль, и он взял повара за локоть. — Послушай, кок, вон там есть пивная, — сказал он дрожащим голосом, — и там сидит старик, в котором я что-то не уверен. Может, глянешь на него? — Какая пивная? — спросил наивный повар. Преисполненный радости, Сэм повел кока к месту своих злоключений и, дождавшись, когда тот войдет, стал подслушивать под дверью. — И чего они там шепчутся? — сердито проворчал он, когда до него донеслись неразборчивые обрывки фраз. Как он ни старался, он ничего не мог расслышать и в нетерпении уже хотел было приоткрыть дверь и заглянуть внутрь, как вдруг раздался дикий взрыв хохота. За ним последовал еще один, а потом еще, и вскоре безудержное веселье охватило весь бар. Физиономия Сэма расплылась в блаженной улыбке, когда он представил себе, что происходит внутри. — Хватит, — повышался слабый голос повара. Снова раздался взрыв смеха, и Сэм довольно ухмыльнулся. — Да вы меня уморите! — задыхаясь, бросил повар. — И все-таки тебе легче, чем мне, — все же с большим удовольствием заметил Сэм. Раскаты смеха усилились, и Сэм с изумлением услышал, что и повар присоединился к ним. Он совершенно растерялся. Вдруг голос повара отчетливо произнес: — Бедный старина Сэм! Что угодно бы дал, чтобы это увидеть! Слушатель внезапно напрягся и, затаив дыхание, на цыпочках двинулся по улице. В ушах по-прежнему звенели отзвуки глупого веселья в баре. В голове все завертелось, но по мере того, как он яростно шел вперед, в его сознании вырисовывались две определенные цели — сперва уничтожить синдикат, а потом и повара. С этими мыслями он снова поднялся на борт и, войдя в одинокий кубрик, забрался на койку и забылся сном — настолько крепким, что остальные, вернувшись через час, не могли его разбудить, пока Генри в качестве последнего средства не бросил в него буханкой хлеба. После такого не спал уже никто, и каждый побаивался за собственную шкуру. Глава VII В Баймауте поиски продолжились без помощи Сэма. Все оставшееся время он почти не сходил с корабля, предпочитая спокойно курить трубку на борту, а не встречаться на берегу с какими-то весельчаками, желающими купить шнурки. От разговора с Диком и юнгой он и вовсе отказался, и, только когда они достигли Коклмаута, он соизволил взять трубку с табаком из поварского ящика. Коклмаут — тихое уютное местечко на побережье Уэльса. Когда в крошечную гавань заходит большой корабль, жители спускаются посмотреть на него, а шкиперы маленьких судов выскакивают из кают и кричат, чтобы узнать, куда он идет. И даже когда они уже видят, что его пришвартовали и тянут на буксирах в док, они не успокаиваются, а навязчиво развешивают кранцы[4] со всех сторон своих кораблей, готовясь к худшему. — Здесь мы его не отыщем, кок, — заявил Сэм вечером после прибытия, когда синдикат сидел на палубе и задумчиво смотрел на редкие огни, появившиеся в сгустившихся сумерках. — Бестолковое местечко. — Ну а я и вовсе не слишком надеюсь, что нам удастся его найти, — согласился повар. — Не опасался бы я, что его Дик найдет, — со злобой пробормотал Сэм, — или юнга, я бы просто бросил это дело, кок. — Если кто его и разыщет, так это сам шкипер, — понизив голос, сказал кок, когда Уилсон прошел мимо них на берег. — Отправится в полицейский участок с фотографией и у них разузнает. Ну и какие после этого у нас шансы? Сэм долго качал головой и ничего не говорил, а потом вместе с коком сошел на берег и допился до безнадежного пессимизма. В таком состоянии он тотчас всех простил и, почувствовав себя очень скверно, немедленно оставил завещание, заключалось которое всего-навсего в передаче Дику ножа, а Генри — семипенсовой монеты. То, с каким трудом он отменил его на следующее утро, стало яркой иллюстрацией того, насколько низко может пасть несчастный человек. Но чудесный, ясный день немного улучшил его настроение, особенно после завтрака. Настойчивый звон надтреснутого колокола в маленькой церквушке из кирпича и две девушки с молитвенниками, прошедшие по набережной, а следом за ними — двое молодых людей с пустыми руками — все это напомнило ему, что сегодня воскресенье. Шкипер, который старался выработать новые привычки, повиновался зову колокола. Штурман совершил полезную для здоровья прогулку в три мили, а команда сидела на палубе, наблюдая за приготовлениями повара к обеду и время от времени оказывая ему мало-мальскую помощь. Лишь наскоро пообедав, они облачились в воскресную одежду и сошли на берег. Дик шагал первым, предусмотрительно захватив с собой фотографию, которую выдали для всеобщего пользования. Сначала он зашел в город, но закрытые лавки и пустынные улицы подействовали на его удручающе, и, засунув руки в карманы, он направился обратно в сторону гавани. Здесь он вступил в разговор с пожилым человеком степенного вида, и после небольшой светской беседы, начавшейся с погоды и закончившейся табаком, он достал фотографию и затронул тему капитана Гетинга. — Пожалуй, я видел человека, очень похожего на него, — произнес его новый знакомый, хорошенько рассмотрев снимок. — Где? — тут же спросил Дик. — Не скажу, чтобы это был тот самый, — медленно продолжал тот, возвращая карточку. — Но если это не он, то его брат. — Где же? — нетерпеливо повторил Дик. — Что ж, даже не знаю, стоит ли вмешиваться, — ответил старик, — не мое это дело. — Может, вот такой кругляш поможет… — начал Дик. — Поможет! — улыбнулся старик, пряча монетку в карман. — Он живет у бухты Пиготта, — с выражением произнес он. — И где это находится? — спросил Дик. Мужчина повернулся в сторону заросшего пустыря и указал на расположенную за ним тропу береговой охраны, которая вела к вершинам скал. — Идите по этой дороге все прямо и прямо, — велел он. — Далеко? — спросил Дик. — Да знаете, кому далеко, кому не очень, — тоном оракула произнес старик. — Ну, скажем, миль шесть. Дик заметил, что лучше, если бы мили три. — Ну, тогда чуть меньше шести, — снисходительно улыбнулся старик. — Что ж, хорошего вам дня! — И вам всего хорошего! — поблагодарил его Дик и стал продираться прямиком сквозь заросли к дорожке. К несчастью для него, Сэм и повар, которые просто вышли спокойно прогуляться и вовсе не собирались заниматься поисками капитана Гетинга и прочими глупостями, издали наблюдали этот разговор. Поспешив, они нагнали степенного вида старика и путем перекрестных расспросов выведали у него причину столь поспешного ухода Дика. — А где это? — спросил Сэм. — Вы идите за ним следом. — Старик указал на фигуру человека, который медленно поднимался по скале. — И попадете туда с ним одновременно. Забыта была спокойная прогулка, и оба на почтительном расстоянии последовали за ничего не подозревающим товарищем. День выдался жаркий, и тропинка, которая то шла через вершину скалы, то сползала по ее краю, очевидно, ускользала от внимания местного совета графства. Вокруг не было ни души, и единственное, что попалось на глаза приятелям, — это пара овец, которые спокойно щипали траву и разбежались при их приближении, да несколько чаек, парящих у них над головами. — Нужно туда попасть раньше него, — проговорил Сэм, осторожно ступая по труднопроходимому участку тропы. — Он нас увидит, если мы рванем по берегу, — возразил повар. — По этим камням не побегаешь, — заметил Сэм. — Да и стоит ли туда тащиться, только чтобы посмотреть, как он отыщет капитана? — Подождем удобного случая, — предложил кок. Сэм что-то проворчал в ответ. — А как он выпадет, тут же им и воспользуемся, — продолжал кок, стараясь не обращать внимания на его ворчание. Они продолжали идти, хотя Сэм горько жаловался на жару и непрестанно вытирал пот со лба.