Его друг что-то проворчал и, поскольку в купе кроме них никого не было, тотчас же приступил к обсуждению практической составляющей плана. — Если бы он умел читать, мы послали бы ему на корабль письмо, — рассуждал Тиллотсон, сдвигая шляпу на затылок. — Подумать только, что человек его лет не умеет читать! — Он моряк старой школы, — заметил Гловер. — Странное, однако, учебное заведение, — усмехнулся Тиллотсон. — Что ж, полагаю, придется подождать, пока он не выйдет прогуляться. Они приехали в Стаурвич около полудня, и Гловер, опасливо оглядываясь, нет ли поблизости Уилсона, медленно направился со своим другом к набережной, где оставил его высматривать «Чайку», а сам снял номер в «Королевском дельфине» — маленькой гостинице с эркером, позволяющим смотреть на гавань. — Вон оно стоит. — Тиллотсон поднялся с другом по лестнице и подвел его к окну. — То маленькое суденышко. Видите старика, который работает с остальными? Мистер Гловер, который направил на шхуну дешевый бинокль, ахнул от удивления. — Это точно он! Что нам теперь делать? По предложению Тиллотсона они пообедали, и все послеобеденное время Гловер курил, пока его приятель шатался по набережной. После чаю нетерпение взяло верх над осторожностью, и, надвинув шляпу на лоб, он тоже вышел из гостиницы. В пятидесяти ярдах перед «Чайкой» торчал столб, и Гловер вместе с другом прислонились к нему, внимательно разглядывая палубу шхуны. — Вон трое из них идут на берег, — вдруг произнес Тиллотсон. — Глядите! Затаив дыхание, они следили за тем, как экипаж медленно удаляется, и подобрались поближе с приближением сумерек. — Вон, вон этот Уилсон! — прошептал Гловер. — Не смотрите туда! — Зачем же вы мне его показываете? — рассудительно заметил Тиллотсон. — Он и еще один ступили на берег, — взволнованно продолжал Гловер. — Штурман, наверное. Это ваш шанс. Уведите старика, и я вас щедро отблагодарю, честью клянусь. — «Щедро» — это насколько? — поинтересовался Тиллотсон, у которого сердце билось куда медленнее, чем у его друга. — На пять фунтов, если увезете его в Лондон, — пообещал Гловер. — Идите же. Я побуду здесь. Выяснив деловые отношения, Тиллотсон направился к шхуне, подкручивая на ходу свои жиденькие усики. На палубе был только один мальчуган. — А капитан Гетинг на борту, старина? — как можно более дружелюбно спросил Тиллотсон. — Кажется, внизу в каюте. — Генри указал большим пальцем на трап. — Я бы хотел с ним повидаться. — Не имею ничего против, — ответил Генри. Восхищенный таким успехом, Тиллотсон поднялся на палубу и беспечно огляделся. — Он мой старый друг, — доверительно сообщил он. — А что это вы курите? — Махорку, — прозвучал ответ. — Попробуйте сигарку, — предложил Тиллотсон, доставая конверт с тремя сигарами. — Довольно неплохие, смею заметить. Обрадованный Генри взял одну и, похрустев сперва ею над ухом, понюхал ее со знанием дела, в то время как мистер Тиллотсон не торопясь спускался в каюту. На столе стоял поднос с остатками чаепития, а во главе сидел старик, сложив перед собой руки. — Добрый вечер, — проговорил мистер Тиллотсон, останавливаясь у дверей и вглядываясь в темноту, чтобы убедиться, что больше никого нет. — Вы совсем один? — Совсем, — повторил капитан Гетинг, поднимая глаза и гадая, кто бы это мог быть. — Тут слишком темно, и мне вас не разглядеть, — таинственным шепотом продолжал Тиллотсон. — Вы капитан Гетинг, так ведь? — Да, это я, — беспокойно ответил капитан. — Направляетесь в Нортфлит? — снова шепотом спросил его мистер Тиллотсон. — Что вам нужно? — резко спросил капитан, приподнимаясь. — Вы уверены, что все пройдет благополучно? — спросил Тиллотсон. — Чего вам надо? — повторил старик. — Говорите прямо! — Я думаю, что вам лучше бежать, — торопливо прошептал Тиллотсон. — За вас назначена большая награда, и капитан Уилсон хочет ее получить. Сами знаете, то, что вы сделали, вам просто так с рук не сойдет. Капитан Гетинг опустился в кресло и закрыл лицо руками. — Я все равно вернусь, — запинаясь, произнес он. — Уилсон говорил, что он жив, что все это было ошибкой. Если он мне лгал ценой моей старой шеи, пусть ее получит. — А что будет с вашей женой и дочерью? — Тиллотсон почувствовал отвращение к своей задаче. — Я прочел вчера в газете, что Уилсон вас поймал. Он пошел на берег переговорить с полицией. — Он сегодня утром получил письмо от моей дочки… — растерянно пробормотал старик. — Это он вам сказал, что письмо от нее, — возразил Тиллотсон. — Собирайте вещи, мы уходим. Взволнованный ролью, которую играл, он наклонился вперед и вцепился в руку старика. Капитан Гетинг послушно встал, снял с гвоздя свою потрепанную фуражку и молча последовал за ним наверх. — Мы пойдем выпить, — сообщил Тиллотсон юнге. — Вернемся минут через десять. — Ладно, — весело проговорил Генри, — жаль только, что мне с вами нельзя. Тиллотсон беззаботно рассмеялся и, сойдя на набережную, зашагал рядом с молчаливым стариком. Сначала капитан шел довольно вяло, но по мере удаления от корабля в нем просыпались все чувства загнанного зверя, и он так сильно захотел поскорее скрыться, что о лучшем Тиллотсон и мечтать не мог. — Куда мы?.. — спросил Гетинг, когда они подошли к железнодорожной станции. — Я поездом не поеду. — В Лондон, — ответил Тиллотсон. — Там легче всего будет скрыться. — Я не поеду поездом, — упрямо повторил старик. — Почему? — удивился Тиллотсон. — Когда они вернутся на корабль и увидят, что я сбежал, они отправят в Лондон телеграмму. Не хочу я попасть в ловушку, словно крыса. — И что же вы тогда будете делать? — спросил потрясенный Тиллотсон. — Не знаю, — ответил старик. — Пойду пешком, наверное. Сейчас темно, до рассвета мы могли бы отмахать миль двадцать. — Да, могли бы, — согласился Тиллотсон, у которого не было никакого желания совершать подобного рода ночное странствие, — но не станем. — Тогда пустите меня одного, — взмолился старик. Тиллотсон покачал головой. — Вас обязательно заметят, если будете бродяжничать за чертой города, — заверил он. — Теперь позвольте мне решить, как будет лучше. Поедем на поезде. — Не поеду, — настаивал Гетинг. — Вы были очень любезны, в высшей степени любезны, что предупредили меня. Позвольте мне уйти самому. Тиллотсон покачал головой и бросил небрежный взгляд в сторону Гловера, который замер в нескольких шагах позади. — Если бы вы только доверились мне! — Тиллотсон напустил на себя серьезный вид. — В Лондоне будет безопаснее всего. Капитан Гетинг задумался. — В полумиле вверх по реке стоит шхуна, которая отчалит сегодня в час ночи, — проговорил он медленно. — Я на ней пару раз работал, и шкипер возьмет нас с собой, если вы ему заплатите. Он знает меня под фамилией Строуд. — Подождите меня здесь пару минут, мне нужно забрать со станции свой чемодан, — велел Тиллотсон, желая посовещаться со своим шефом. — Подожду под навесом вверх по дороге, — согласился капитан Гетинг. — Вы только не убегайте, — настойчиво произнес Тиллотсон. — Если не поездом, наверное, лучше всего будет сесть на шхуну. Он бросился к станции и, быстро переговорив с Гловером, поспешил вернуться к арке. Гетинг стоял в тени, сунув руки в карманы, и терпеливо ждал. — Все в порядке, — подбодрил его Тиллотсон, — отправимся по воде. Полагаю, вы знаете дорогу к шхуне. Они осторожно вернулись к берегу, где капитан Гетинг, не доходя до гавани, свернул налево и повел Тиллотсона по маленьким улочкам мимо жилых домиков и лавок торговцев. Место было не совсем подходящее для вечерних прогулок, и Генри, который начал беспокоиться из-за их отсутствия, отправился их искать и, встретив на углу, с удивлением последовал за ними. Его удивление возросло, когда они ушли в сторону от домов навстречу прохладному воздуху, дующему с реки. Дорога была темной и неровной, и он шел осторожно, держа беглецов в поле зрения, пока на маленькой полуразрушенной пристани они не остановились и, негромко посовещавшись, не поднялись на борт стоявшей неподалеку шхуны. На палубе никого не оказалось, но в каюте горел свет, и после минутного колебания они спустились туда. Прошел час или два, и маленький наблюдатель, устроившийся за грудой порожняка, дрожал от холода. Он не подозревал об обмене любезностями в каюте, в результате которых шкипер «Озорного» взял на борт нескольких пассажиров, вполне согласных поступиться питанием и проживанием и готовых заплатить, и боялся покинуть свой пост. Пролетел еще час. Несколько моряков прошли мимо его укрытия и, поднявшись на борт, спустились в кубрик. Пробило одиннадцать, и через несколько минут свет в каюте погас. Юнга наблюдал еще с четверть часа, но на шхуне по-прежнему было темно и тихо. Тогда он бесшумно прокрался на борт и заглянул в каюту. Оттуда доносился громкий храп. Бесшумно спустившись на берег, Генри со всех ног бросился обратно к «Чайке».