— Я подготовлю документы и передам их к вечеру, — Селеста встает и поворачивается к Трентону. — Возьми ее номер телефона и отправь мне на почту. Я выгибаю бровь, глядя на неловко сидящего рядом мужчину. — Ты готов к этому, соседушка? — Собираешься и дальше так меня называть? — Буду называть так, как захочу. Теперь ты мой парень, так что считай это чем-то вроде милого прозвища. Имей взгляд возможность убить, почти уверена, глаза Трентона сразили бы меня наповал прямо здесь, на диване. По крайней мере, Селеста считает меня забавной. Смех разносится за спиной, когда та выбегает из квартиры, оставляя меня наедине со сварливым соседом. — Нам нужно начать сначала, — я поднимаюсь с дивана и протягиваю руку. — Поскольку мы так и не представились официально и нет, это конечно же не твоя вина, я Кэссиди Куинн. Он смотрит на мою руку, как на надоедливую мошку, но встает и пожимает ее. — Трентон Уорд. — Добро пожаловать в здание. Здесь есть тренажерный зал, сауна, и люди милые. Но будь осторожен, двери тяжелые и легко создают громкий шум. Он сжимает мою руку, и ноздри раздуваются. — Насколько тонкие стены? Моя последняя соседка перед восходом солнца включала пауэр-баллады 80-х. Я пожимаю плечами. — Никогда не было ни одной жалобы, — я сжимаю его руку в ответ. — Так приятно с тобой познакомиться. Он может вести себя так раздражающе, как ему только хочется, но я улавливаю веселье, пляшущее в глазах, когда тот говорит: — Мне тоже безумно приятно познакомиться с тобой. ГЛАВА 6 Трентон — Что за смех? Думал, ты на моей стороне. Плечи бабушки трясутся после того, как я рассказываю о безумных видео Кэссиди в TikTok. — Я на твоей стороне. Но думаю, эта девушка тебе подходит. В ней полно мужества, а тебе нужен кто-то сообразительный. — Сообразительный, — я ухмыляюсь. — Так вот как ты называешь ту, кто ведёт себя как королевская заноза в заднице? Она шлепает меня по затылку. — Следи за языком. — Ай! Как ты можешь бить так же сильно, как в детстве? Такое ощущение, словно я вновь стал ребёнком. — Очевидно, я бью тебя недостаточно сильно, если ты все еще употребляешь подобные слова. Я откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь, кажется, впервые за очень долгое время. — Знаешь, может быть, все это — одно большое скрытое благословение. Я могу проводить больше времени с тобой теперь, когда мы живем в одном городе. — Нет худа без добра во всем, что с тобой случается, Трент. Все зависит от угла, с которого ты выберешь посмотреть на ситуацию. Я накрываю ее руку своей. — Как у тебя дела? — Чувствую себя настолько хорошо, насколько это возможно для восьмидесятитрехлетней женщины. Говорила же, не беспокойся обо мне. Тебе нужно на многом сосредоточиться, ведь предстоящий сезон не за горами. — И я сказал тебе, что всегда буду беспокоиться, потому что ты самый важный человек в моей жизни. Превыше хоккея, превыше всего. Она качает головой. — Кэссиди влюбится в тебя по уши. Я закатываю глаза. — Никто ни в кого не влюбится. Она улыбается так, словно не слышала ни слова из только что сказанного, но я не буду спорить. Вскоре после этого бабушка засыпает в своем глубоком кресле. Я задерживаюсь на диване, не желая уходить, не попрощавшись с ней. Открываю Гугл на телефоне и набираю «Кэссиди Куинн» в строке поиска. Не знаю, что я ищу. Селеста тщательно изучила ее биографию. Самое серьёзное, что она сделала — несколько лет назад получила штраф за превышение скорости. Кэссиди Куинн — на первый взгляд обычный человек. Довольно впечатляюще, что она автор бестселлеров. Я не знаю ни одного автора в реальной жизни — особенно тех, кому только за двадцать. Думаю, это огромное достижение. Одна из ссылок ведет на ее аккаунт в Instagram. Большинство постов посвящены книгам, но есть пара собственных фотографий. Полагаю, моя ситуация с фальшивой девушкой могла быть хуже. Если приходится притворяться, что я с кем-то встречаюсь, то счастлив делать это с кем-то, похожим на Кэссиди. Она соблазнительна и с убийственной улыбкой. Не действуй так сильно на нервы, я бы действительно запал. Смешно, что вообще приходится это делать. Я просто хочу играть в хоккей. Почему должен беспокоиться об имидже? Кого волнует, с кем я встречаюсь? Почему все это вещи имеют значение? Неужели в мире нет ничего лучше сплетен? Неважно, сколько раз Селеста мне это объясняла и будет объяснять, я никогда не пойму. Я бросаю взгляд на бабулю. Вот что важно в жизни. Семья. Любимые люди. Заниматься тем, что нравится. Имей люди возможность отключиться от чертового Интернета и не совать нос в чужие дела, мир стал бы лучше. Навестив бабулю, я возвращаюсь в квартиру со спокойной душой. Нужно постирать кое-какое барахло. Из-за переезда вся одежда помялась и стала пахнуть затхлым картоном. По коридору разносится знакомый звук, и я сразу же узнаю фальшивое пение. Замедляю шаг, приближаясь к прачечной, и заглядываю в приоткрытую дверь ровно настолько, чтобы мельком увидеть сцену внутри. Кэссиди подносит ко рту бутылочку с моющим средством и подпевает песне Пэта Бенатара «Ночные тени». Волосы собраны в неряшливый пучок на макушке, и она танцует так, словно находится в личной прачечной. Пожилой джентльмен смотрит на нее поверх книги, которую пытается читать, с легкой улыбкой на лице. На противоположном конце комнаты женщина притопывает ногой в такт песне. Неужели Кэссиди не волнует, что люди могут услышать? Неужели не волнует, что у нее ужасный голос? Или она настолько забывчива и не осознает окружения? Последнее меня беспокоит. Беззаботное сумасшествие гораздо менее привлекательно, чем бредовое сумасшествие. Я проношу сумку с бельем через дверь и кидаю прямо рядом с ней. Кэссиди вскрикивает, оборачиваясь, и замечает меня. Она нажимает на экран телефона и музыка прекращается. — Ты меня напугал. — Не думал, что услышишь меня за всем этим визгом. Она упирает руку в бедро. — Имеешь что-то против музыки 80-х? — Нет, мне плевать. Скорее проблема в исполнении. Ее щеки становятся ярко-красными. — Бойфренд не должен разговаривать в таком тоне, ты же в курсе? Я ворчу.