Кейт взяла сумку. И вспомнила, почему, собственно, приехала сюда. – Да, Калеб, я вот что хотела сказать. Сегодня утром я снова говорила с Кадиром. Тот странный тип, который постоянно сидит перед домом Грейс. Он хоть и чудной, но в курсе всего, что там происходит. Кейт видела, что Калебу трудно сосредоточиться на ее словах. Он тоже это заметил. – Вот и весь результат терапии, будь она неладна! Я теперь вообще не переношу это пойло. Раньше с половины бутылки я блистал умом. Теперь лишь чувство, будто в голове все перемешалось… Как у меня с речью? Слышно, что я пьян? – Немного. Возможно, сегодня вам лучше ни с кем больше не говорить. Не стоит никому знать. – Да. Само собой. Это разумно, так ведь? Что вы хотели сказать? Насчет типа перед домом? – Так вот, он сказал… Но Калеб отмахнулся. – Знаете что, сегодня от меня уже никакого толку. Вам лучше поговорить с Джейн. Сегодня ее звездный час. Ей непременно нужно дать повышение. Кейт могла бы заметить, что Джейн еще слишком молода, чтобы повышать ее до детектива-сержанта, – но промолчала. Это ее не касалось. – Мне позвонить ей? – Да. Так будет лучше. Или съездите к ней. Бёрнистон, Лайнстоун-Гроув, номер… Ох, и память… – Калеб схватился за голову, словно это помогло бы ему сосредоточиться. – Пятнадцать, кажется. Или пять. Или двадцать пять. – Полагаете, к ней можно вот так заявиться? Калеб грубо рассмеялся. – Ну, ко мне же вы наведались. Он заметил выражение ее лица и добавил уже мягче: – Я не всерьез. Нет, честно, думаю, она даже обрадуется. У нее нет возможности выбираться по вечерам. Джейн очень одинока, чтобы вы знали. Из-за Дилана. В этом ее главная проблема. 5 Улица, по крайней мере, была та – на это Калебу еще хватало соображения. Кейт опознала дом по машине Джейн. С цифрой пять, в какой бы комбинации она ни располагалась, Калеб не угадал. Бёрнистон, пригород Скарборо, представлял собой довольно новый район, чистый и ухоженный. Небольшие дома из красного кирпича, стреловидные окна, беленые двери. Лужайки в палисадниках аккуратно подстрижены. Такая мещанская обстановка казалась нетипичной для Джейн – насколько Кейт могла о ней судить. Впрочем, не исключено, что Джейн выбрала такое жилье не по своей воле. Скромная площадь этих домов говорила о главном: они продавались по доступной цене. Вероятно, Джейн зарабатывала еще не так много, но квартире где-нибудь в центре Скарборо предпочла домик с небольшим садом. Хотя бы из-за ребенка. Пришлось в чем-то сэкономить, и этот ухоженный район стал для нее компромиссом. Дождь еще не начался, но в небе уже чернели густые тучи, и это не сулило ничего доброго. Второй раз за вечер Кейт звонила в чужую дверь и задавалась вопросом, правильно ли поступает. Возможно, она лишь действовала всем на нервы. Калеб явно не обрадовался ее появлению. Следовало просто позвонить Джейн. Но в глубине души Кейт знала, почему не сделала этого. Несколько месяцев она провела совершенно одна в доме своего отца, довольствуясь лишь собственным обществом – и чувствовала, что больше так не может. Ей не следовало больше быть одной. Ей хотелось видеться с другими людьми. Хотелось жить. Послышались торопливые шаги. Дверь отворилась. Джейн. Она с удивлением смотрела на Кейт – по крайней мере, та надеялась, что это удивление, а не испуг. – Кейт? Вот это неожиданность… – Джейн не предложила ей войти. – Что-то случилось? – Пока ничего. Я на это надеюсь, во всяком случае. Знаете, я могла бы и позвонить… – проговорила Кейт. Ей вдруг стало неловко. «Все-таки это испуг, – догадалась она. – Не стоило мне приходить». – Да? По дому разнесся дребезг, и в следующий миг что-то со звоном разбилось. – Боже правый! – воскликнула Джейн и бросилась внутрь. Кейт постояла несколько минут в нерешительности. Она чувствовала себя лишней, последней, кого Джейн хотела бы видеть этим вечером. Она помешала. Впрочем, не исключено, что помешал бы и любой другой. Джейн выглядела такой усталой, загнанной… Так, словно дома с нее спадала маска деятельного, уверенного в себе детектива. И за этой маской скрывалась простая женщина, которая всеми силами пыталась управиться с собственной жизнью, придавленной грузом бытовых проблем. Джейн все не появлялась, и Кейт уже подумывала уйти. Тихо прикрыть дверь и удалиться. Но потом передумала. Переступила порог, прошла по коридору на кухню. И замерла в растерянности. Джейн возилась на полу, усыпанном осколками. По всей видимости, разбилось сразу несколько предметов из стекла и фарфора. Осколки разлетелись по всем углам. И среди них на корточках сидела Джейн. Осторожно подбирала крупные куски и бросала в мусорный мешок. Она подняла голову. – А, Кейт… Прошу прощения, небольшая катастрофа. За столом сидел молодой человек. Во всяком случае, его рост и телосложение соответствовали по меньшей мере годам восемнадцати. Но по выражению лица это был скорее малолетний ребенок. На рыхлом, бесформенном лице блуждала дебильная улыбка. Редкие светлые волосы налипли на лоб, обрамляя массивную круглую голову. На нем был темно-синий спортивный костюм – вероятно, единственная одежда, в которую могло бы влезть такое грузное тело. Кейт еще не видела таких толстых людей. Мясистые, крупные ладони. Руки в складках, словно тугие сосиски. Тело, которое едва ли помещалось в нормальные дверные проемы. Которое не выдержал бы ни один стул. По счастью, он сидел на лавке. И даже там его масса свешивалась по краям. Он издал странный клокочущий звук и зачерпнул со стола что-то съестное, перемешанное с осколками в непонятную массу. – Еда, – проговорил он невнятно, – есть! Джейн вскочила и мгновенно оказалась рядом. Ухватила его за руку. – Нет! Это осколки. Это опасно! Он уставился на нее. – Голод. – Потерпи. Сейчас что-нибудь дам. Мне нужно навести порядок. Не бери ничего в рот, слышишь? Тот обиженно надул губы, но перестал хватать опасное месиво со стола. Кейт стояла, не в силах сдвинуться с места. Она уже жалела, что вошла. Теперь было ясно, почему Джейн не предложила ей пройти в дом. Джейн взглянула на нее. Смахнула волосы с потного лба. – Да, – сообщила она, – это он и есть. Это Дилан. * * * Был один безотказный способ успокоить Дилана: булочки со взбитыми сливками и персиковым джемом. – Конечно, это неправильно, – сказала Джейн, – учитывая его вес. Но по-другому не получается. Нужно как-то находить время на себя. Ну, что значит на себя? Нужно иногда подстригать траву, принимать душ, сосредоточенно работать с документами, которые не успела просмотреть за день. Приходится его утихомиривать. Тогда я пичкаю его любимой едой. Он становится мирным, как ягненок. Дилан сидел за столом и уплетал булочки, обильно накладывая на них взбитые сливки. Джейн и Кейт навели порядок на кухне, сложили крупные осколки в мусорный мешок, убрали разбросанную повсюду еду и собрали пылесосом мелкие осколки. Дилан и Джейн как раз ужинали, и парень раскидал все, что было на столе. – Потому что я позвонила, – поняла Кейт. – Господи, мне так жаль… – Не знаю, в этом ли причина, – сказала Джейн. – Если что-то идет не так, как ему хочется, он теряет голову. У нас это не редкость. Они сидели в гостиной. Дверь на кухню была открыта. Джейн не спускала глаз с Дилана. – Выпьешь что-нибудь? – спросила она. После предпринятой совместно уборки между ними завязались доверительные отношения. Кейт все еще беспокоилась, что стала причиной для припадка Дилана, и в то же время чувствовала: Калеб был прав. Джейн очень одинока. И теперь не похоже было, чтобы она пыталась от нее отделаться. «В конце концов, ей теперь нечего скрывать», – подумала Кейт. – Нет, спасибо, – сказала она. – Посиди немного, позволь себе передохнуть. Джейн кивнула и откинулась в кресле. – Вообще по будням он проводит время в центре для инвалидов. Ему там дают задания, и это идет на пользу. Он мастерит что-нибудь несложное – прищепки, плетеные подставки… Всякое разное в этом роде. Утром его забирает автобус, а вечером привозит обратно. В половине шестого он уже дома. К сожалению, я не всегда успеваю вернуться к этому времени. Калеб знает о моей проблеме и старается отпускать меня пораньше. Он и в самом деле хороший начальник. Ну… конечно, у него не всегда получается прикрыть меня. – И что тогда? Джейн пожала плечами. – Прошу соседку. До сих пор она всегда выручала. Конечно, ворчит и жалуется при этом, но я могу на нее рассчитывать. Она очень одинока и мается от скуки, а мне это на руку. А еще она любит ощущение власти над другими. Ей нравится, что я завишу от нее и терплю ее едкие комментарии, и по нескольку раз в неделю смиренно прошу о помощи. Конечно, и ей не под силу утихомирить его иначе, как едой. Если посмотреть на него, можно подумать, он скоро лопнет, но Дилан может вместить в себя невообразимое количество еды. Тогда он успокаивается. А что мне остается? Не могу же я требовать, чтобы она организовала для него развлекательную программу. Я рада, что она хотя бы присматривает за ним. Кейт до сих пор не могла прийти в себя. Она считала Джейн матерью-одиночкой, постоянно занятой и усталой, как многие женщины в подобной ситуации, но в то же время не лишенной своего счастья: ребенок, которого она любит. Который любит ее и нуждается в ней. А вместо ребенка… этот гигант, заплывший жиром колосс. Совершенно беспомощный, всецело зависимый от нее. Непосильная ноша для этой молодой, хрупкой женщины. Тот, кто вытягивал из нее все силы, истощал ее. И, вероятно, ничего не давал взамен. Не мог ничего дать взамен. – Сколько ему лет? – В апреле исполнилось восемнадцать. – Так он… – Мой брат. Мой младший брат. – Джейн рассмеялась. – Я, можно сказать, унаследовала его от родителей. И обязательство всегда быть с ним.