– Ага, и мясом буду бесплатно кормить. – Я серьезно. – Откуда у вас столько? – усмехнулся Ринат. – Если мы с Лехой денег достанем, за сколько они вернутся? Все трое поравнялись, выйдя на освещенную улицу Вольскую из темных дворов. Ринат смотрел на лица друзей и, не находя в них намека на розыгрыш, засомневался. – Как пойдет, года за два, может, подольше. – Дело надежное. Люди мясо жрать не перестанут, – кажется, самому себе сказал Игорь и остановился у деревянного домика, откуда доносился сладковатый дрожжевой запах. – К Верке не пойдем, ей отец должен, она начнет с меня трясти. – Давай я зайду, – предложил Леха. – Тебе она говна нальет. Они прошли чуть дальше по частному сектору, клочку деревни в окружении города, построенному в другие времена, не оставившие памяти. Здесь пахло дымом костров, где сжигали зимний мусор и лежавшую с осени палую листву, здесь за заборами во сне звенели цепями и глухо побрехивали псы, даже недолгий дождь, уже испарившийся с асфальта, здесь скользил под ровными подошвами. Ринат первым подошел к калитке, но потом передумал и сонно присел на пенек перед забором. Игорь и Леха вошли во двор и поднялись по проседавшему крыльцу. После стука дверь распахнулась, из нее вытек тусклый свет и запах дрожжей. Сонная женщина в голубом цветочном халате безмолвно взяла протянутые деньги и, оставив покупателей, прошла по длинному коридору, видимо, на кухню, где, гремя посудой, начала наливать. – Че, скажем ему? – спросил Леха. – Не надо пока. Успеем. – Че, успеем, куда-то девать ее надо, зачем она нам вообще? Он дело предлагает. – Сейчас не время, – отрезал Игорь. – Когда время? – не замечая, что самогонщица вернулась, не собирался сдаваться Леха. – Как ты, Игорь, поймешь, когда время? Голова его кружилась от духоты коридора и жуткого запаха самогона. Он заметил, как стекают капли с развешанного на веревке влажного белья. Взял банку с мутной жидкостью и вывалился наружу, глотая прохладу майской ночи. – Смотри-ка, заснул красной армии боец, – засмеялся Игорь, указывая на Рината, уронившего голову на грудь. – Да не сплю я. – Короче, Наташка, есть у нас пять тысяч рублей, но как их в деньги превратить, мы не знаем. – Королев поскользнулся на грязи, но не упал. Ринат посмотрел на Леху и перевел протрезвевший взгляд на Игоря. Цыганков угрюмо кивнул. * * * Леха перебежал через улицу Свободы. Если не считать почти прошедшего мая, то срок исправительного труда на заводе заканчивался через шесть месяцев. Дальше шла армия, после армии опять завод. Что после завода? Пенсия и смерть. Раньше Королев так далеко не заглядывал, потому что заглядывать было некуда и незачем. Платина и план Наташки могли это изменить. День давил тяжелой серой духотой, но дождь никак не хотел начинаться. Не докурив папиросу и до половины, Леха бросил ее под ноги и смешался с очередью входивших и выходивших с Безымянского рынка через небольшую калитку в огромных всегда закрытых воротах. Здание было похоже на полукруг, словно неумелую татуировку с восходом решили воплотить в архитектуре. Внутри стояла своя, отличная от уличной, духота: из звуков, запахов и особого тусклого света, просеянного через многочисленные, но грязные окна под полукруглой крышей. Торговля заканчивалась, народу было немного. Леха прошел через кисловатый аромат молочных рядов, с баночками густых сливок и бидонов с деревенским молоком, минуя рыбные прилавки, через земляной запах овощей, в самый дальний и душный конец к мясному отделу. Разрубленные туши и после смерти продолжали выделять тепло, словно не желая примириться со своим новым состоянием. Вокруг носились воробьи, как если бы были хищными птицами, и, подхватывая что-то им одним видимое с каменного пола, уносились вверх, к балкам изогнутой крыши. Через какие щели попадали они на рынок и за что так любили мясников, было неизвестно. Леха пошел на звук топора, с глухим хрустом отсекавшим мясо. Рубщики были не видны за загородкой, но удары стихли, и появился Ринат. Он чуть заметно кивнул Королеву и таким же едва заметным движением головы указал на выход. На рынке Лехе не нравилось, от запахов сразу хотелось еды, а купить было не на что. Он охотно вышел через дверь на улицу Воронежскую, где было крыльцо со скатом для тяжелых тележек с тушами. Достал пачку и предложил папиросу как раз появившемуся Ринату. – У меня свои, – вытирая руки об розово-бурый от крови передник, сказал Ринат и достал пачку «Родопи». Леха прикурил ему от своей спички и молча ждал, что скажет ему Наташка. – В общем так, я аккуратно поспрашивал, – оглядываясь на выходивших с рынка прохожих, тихо и быстро говорил Ринат. – Все сходятся на том, что продать можно только одному человеку. – Вор? – Авторитет. Надо осторожно. Живет здесь рядом. Адрес я достал, – Ринат постоянно прерывался, пропуская людей. – Все хорошо обдумаем, че, как, и к нему. Без товара, конечно. Он замолчал, а Леха медленно кивал. Оба смотрели, как через дорогу налетевший наконец ветер гоняет маленький пыльный смерч. Верхушки тополей склонялись вбок и отлетали обратно. На асфальт посыпались мелкие капли, мгновенно превращая его из серого в черный. * * * Новоселье закончилось. Гости столпились у подъезда, ожидая такси. После танцев и смешанных напитков все, кроме Лехи, чувствовавшего только усталость, были пьяны. Он потянул Иру к первой подъехавшей «Волге», она вырвала руку и начала прощаться со всеми. Королев стоял скрытый от гостей машиной, докуривая папиросу, когда к нему подошел комсомолец Илья. – Не для тебя Ира, – заплетаясь, начал он. – Не твой уровень, фрезеровщик. Леха смерил его взглядом и впечатал окурок точно в Ленина на значке ВЛКСМ. Илья несколько мгновений смотрел, как искорки осыпаются и тухнут на лацкане его пиджака, потом замычал и сделал замах. Леха отступил на шаг назад, и комсомолец, прорезав кулаком воздух, упал коленями на асфальт. – Илюша, ты чего? – взглянула через машину подошедшая Ира. – Перебрал, – объяснил Королев и, садясь за водителем, с облегчением произнес: – На Безымянку. Пьяная Ирка открыла окно, и ночной июнь наполнил такси свежей прохладой. Леха, закрыв глаза, ловил на веках мелькающий свет фонарей, сквозняк выдувал хмель, вместо него наполняя голову легкой усталостью. От холода или нежности Ирка придвинулась к нему. Счетчик работал исправно, накрутив к подъезду хрущевки рубль и десять копеек. Леха, счастливый возвращением, дал два. – Че до дома не поехал, – не отпуская Леху, засмеялась Ира. – Пешком дойду, проветрюсь, – сказал Королев и, притянув к себе, поцеловал. От нее пахло летней пылью, а губы были горячими, как спирт. – Мама на даче, пошли, – прошептала она, останавливая Лехину руку у себя под платьем, и, глубоко выдохнув, скрылась в подъезде. Королев ушел от нее перед рассветом. Он шагал в полном одиночестве по пустым улицам, и путь его домой был легче пыли. * * * – Ты че такой радостный? – спросил Игорь, отодвигая тарелку щей из квашеной капусты и одновременно обводя взглядом столовую так, словно она была минным полем. – Не пил почти на выходных, – переходя к компоту из сухофруктов, отозвался Леха. – Че мы все время бухаем, а? – Че нам, в шахматный клуб записаться? – не разделяя энтузиазма друга, мрачно отозвался Цыганков. – Когда к авторитету пойдем? Предлагаю не откладывать, и прямо в субботу. – Рот закрой, – бросил Игорь и начал пить свой компот. К их столику подошел Альбертыч, вид у него был взволнованный. – Цыганков, тебя новый Зам к себе вызывает, че случилось? Игорь спокойно допивал компот, к раздражению Альбертыча никак не реагируя на новость. – Куда идти-то, гражданин начальник? – опуская стакан, спросил Цыганков. * * * Игорь вошел в кабинет нового Зама, почти невидимого за огромным столом. Молодой по меркам начальства, из инженеров, в очках. О таких говорят «рационализатор», а не «крепкий хозяйственник». – Цыганков? – спросил он, поднимаясь со своего места и указывая на стул. – Что ж, я буду краток. Мы вас увольняем. – По какому поводу? – не присаживаясь, спросил Игорь. – Работник из вас никакой, с коллективом не ладите, начальству грубите. – Зам старался говорить спокойно, но торопился, краснел, поправлял очки и в глаза не смотрел. – Норму я выполняю, и коллектив, – Игорь издевательски выделил это слово, – на меня не жаловался, как начальству хамил тоже не припоминаю. Может, вы мне докладную какую покажете, или прогулы, или еще там чего?