Я несколько раз моргнула. — Я не могу этого сделать. — Почему? Я покачала головой в разочаровании. — Потому что я не хочу сама делать себе хорошо; я хочу, чтобы ты заставил меня чувствовать себя хорошо! Я хочу чувствовать себя так, как чувствовала вчера вечером, как чувствовала сегодня утром. Он ущипнул себя за переносицу и закрыл глаза. — Ладно… — Когда он открыл глаза, он выдохнул длинный воздух. — Но мне нужно принять душ, прежде чем это случится снова. — Почему? — Господи, Риз… потому что. Хорошо? Потому что. Такой ответ приемлем для тебя? — Нет! — Я прикрыла рот рукой после того, как выкрикнула свой ответ. Он рычал и ворчал. Все было хуже, чем я думала. Фишер был зол на меня и на весь остальной мир, но в основном на меня. — Я хочу быть причиной того, что ты… ну… твоего удовольствия. — Договорились. — Он слегка подтолкнул меня, заставляя спуститься по первой ступеньке. — Я буду думать о тебе все время. Теперь ты счастлива? Я надулась. — Ты не заслуживаешь моих снов, обнаженный рыбак. — Повернувшись, я спустилась по лестнице и направилась прямо в свою спальню, где я не собиралась прикасаться к себе, независимо от того, что Фишер делал в душе. Плюхнувшись на кровать лицом вперед, я повернула голову к окну и уставилась на горы, думая о том, что мне нужно просто уехать… просто уехать одной. — Хэппи Милс? Правда, Риз. Ты купила сегодня Хэппи Милс для моих ребят? — Они не жаловались. — Не перед тобой. Надеюсь, ты заполучила те игрушки, которые тебе были нужны, те, которые ты больше не собираешь. Я не ответила. — Итак… — его голос стал ближе ко мне. — Обнаженный рыбак? — Заткнись. — Я не повернулась к нему, хотя знала, что он стоит рядом с моей кроватью. — Расскажи мне о своих снах. Я вздохнула. — Прости. Они мои. Заведи свои собственные. Другая сторона моей кровати прогнулась. Я повернула голову к Фишеру, который лежал рядом со мной на спине, сложив руки на груди, уставившись в потолок. — Сними футболку и штаны, — сказал он. — Что? Он закрыл глаза. — Просто… сними их. Ничего больше, только футболку и штаны. Я не двигалась. — Ты доверяешь мне? — Не совсем. Он усмехнулся, но не открыл глаза. — Ну, попробуй… только один раз. Медленно приподнявшись, я сняла футболку и посмотрела на него, не подглядывает ли он. Он не подглядывал. Мне пришлось встать, чтобы вылезти из джинсов, оставив их на полу рядом с футболкой — я осталась в белом лифчике и трусиках. Глаза Фишера открылись, и я затаила дыхание, сдерживая желание прикрыться. — Ты действительно прекрасна. Моя кожа стала розовой. — Спасибо, — прошептала я, борясь с неуверенностью в себе, чтобы спросить его, считает ли он меня такой же красивой, как Тиган или миллион других женщин, с которыми он встречался, пока я была совсем юной девушкой. — Иди сюда. После нескольких секунд колебаний я забралась на кровать рядом с ним. — Оседлай мои бедра. Прикусив дрожащую нижнюю губу, я устроилась на его обтянутых джинсами ногах. От такой близости было почти невозможно дышать. — Выше. Я переместилась выше. Он сел, стягивая с себя футболку, и я подпрыгнула, когда его руки нашли мои бедра, а пальцы коснулись моей попки. Наши носы почти соприкасались. — Я собираюсь целовать тебя. И прикасаться к тебе. — Его голос был просто шепотом, теплое дыхание на моих губах. — И ты будешь делать все, что тебе нужно, чтобы чувствовать себя… хорошо. И если тебе станет страшно, я хочу, чтобы ты закрыла глаза и знала, что я рядом. Ты не слишком молода и ничего такого не случиться. Ты — это ты. И я действительно думаю, что ты… красивая. — Фишер… — Я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам. Мы целовались, неторопливо, почти лениво. Мои руки изучали его грудь и спину, каждый мускул, каждый изгиб его тела. Фишер провел своими мозолистыми руками по моей обнаженной коже, отчего по ней побежали мурашки. Наш поцелуй стал еще глубже, и тишину нарушил тихий стон. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это я, а не он. Пальцы Фишера скользнули по моей внутренней стороне бедер. Я напряглась, широко раскрыв глаза. Он моргнул несколько раз и медленно поцеловал меня снова. Когда я закрыла глаза, я отпустила себя… обретя доверие к мужчине, который ласкал меня. Его пальцы дразнили резинку моих трусиков. Моя правая рука нашла его волосы, а левая впилась когтями в его спину. Я была так напугана. В хорошем смысле напугана. Такой страх, который я испытывала, взбираясь на крутой склон на американских горках. Когда он провел языком по моему языку, один палец проник под промежность моих трусиков. Я вцепилась в его волосы, когда мое дыхание участилось. — Красивая… — шептал он мне в рот, вдоль челюсти и вниз по шее. Снова и снова. Красивая… Красивая… Красивая… Фишер. Первый мужчина, кроме моего отца, который называл меня красивой. Этот палец? Он сдвинулся на долю дюйма, и я дернулась. Его палец, все его тело замерло, только его губы у моего уха, его дыхание шептало: — Я заставлю чувствовать себя очень хорошо. Страх потряс меня. Моя вера. Мои хрупкие убеждения. Я задержала дыхание на несколько секунд, как на вершине американских горок. Затем я поцеловала его. Он не поцеловал меня. Я. Поцеловала. Его. Мой таз двигался достаточно, чтобы мой клитор тёрся о подушечку его пальца. Я покачала им еще немного, пока он не коснулся меня ниже, там, где между ног было влажно. И он ни разу не шевельнулся. Я целовала его челюсть и шею, чувствуя себя в безопасности, ощущая, как медленно растет моя уверенность в себе как в женщине. Мои бедра качались чуть сильнее, пока я не поняла, что то, что я чувствую… то, о что я трусь… это не столько его палец. Это была его эрекция, упирающаяся в меня. Джинсовая ткань царапала мои бедра, но мне было все равно. — Фишер… д-двигайся… — Чем двигать? — спросил он с таким самообладанием, что я подумала, что могу умереть от собственного нетерпения. — Всем. Просто… двигайся.