Еще днем по распоряжению Щеглова Крюкову вернули его табельный «Макаров», что было очень своевременно. Остановив машину, сыщик извлек пистолет из оперативной кобуры, передернул затвор, загнав патрон в патронник, и поставил на предохранитель. При массе недостатков ПМ отличался крайней простотой в применении. Открыть из него огонь было также легко, как из самовзводного револьвера. Сдвигай флажок предохранителя и дави на спусковой крючок. Завидев приметную «рябуху», к Крюкову метнулся крепкий паренек в спортивном прикиде от «Адидаса». Сыщик не стал в него стрелять, справедливо заподозрив в нем быка из покровской криминальной группировки. Так и оказалось. — Ты Крюк? — спросил пацан. — Для тебя, сынок, я гражданин старший оперуполномоченный. И на вы, если не трудно. Где Сава? — Они с Черкесом тебя… вас в машине ждут. Вон там их «майбах» стоит. Но Карабинович тоже увидел «рябуху» и теперь в сопровождении криминального авторитета покровской братвы Черкеса и тройки его бойцов уже шел навстречу. Они коротко поздоровались. Черкес, могучего телосложения московский кавказец, с высоты своего гигантского роста смерил сыщика колючим оценивающим взглядом. Авторитет был явно не в восторге от нового знакомства и не скрывал этого. — Так это и есть тот самый Крюк? — презрительно произнес он. — Тот самый. Что, разочаровал? — поинтересовался сыщик у верзилы. — Только не думай, что повешусь по этому поводу. — Мелковат для такого дела, — буркнул авторитет. — Зато ты большой вырос, — парировал Крюков. — Тебя, наверно, снайперы любят. По такому бегемоту хрен промажешь. Черкес открыл было рот, чтобы достойно ответить, но Карабинович уже влез между спорщиками, как рефери на ринге. — Ребята, ребята, приколы потом, сперва дело. Он встал в позу экскурсовода перед картиной Иванова «Явление Христа народу» и показал раскрытой ладонью в сторону манящего огнями бесоугодного заведения. — Ну, как тебе казино? — спросил он сыщика. Тот окинул взглядом весь монументальный комплекс, похожий на большое ацтекское бомбоубежище. Впечатление портили огни неоновых вывесок и мириады мигающих на ребрах пирамиды лампочек. Отличная цель для авиации. — Ничего, — учтиво похвалил увеселительный комбинат Крюков. — Внушает. И расцветка веселенькая. Надеюсь, и внутри так же чистенько? — Теперь это все мое, — с гордостью сообщил Карабинович. — Я недавно купил «Эльдорадо». — И теперь боишься войти внутрь без охраны? — усмехнулся опер. Хозяин «Эльдорадо» замялся и нервно потер ладони одна об другую. — Ну, понимаешь, формально я еще не вступил в права владения. Так получилось. Есть кое-какие проблемы. Но это дело времени. Крюков вспомнил утреннюю речь временно исполняющего Щеглова. Кругом одни временнообязанные, ничего нет надежного и постоянного, не говоря уже о вечном. Хотя, впрочем, взять вот пирамиды — тоже символ вечности. Но не такие, как эта, гроб повапленный, набитый нераскаявшимися грешниками и грязными деньгами! «Пока есть пирамиды, будут и грабители пирамид!» — подумал капитан. — Ну что, пойдем тему тереть? — сказал он бизнесмену. — Я буду в машине ждать пацанов, — предупредил Черкес, неодобрительно посмотрев на Крюкова. Карабинович в сопровождении троих быков и Крюкова направился в ресторан комплекса. В вестибюле к ним сразу же подошли двое охранников заведения и принялись проверять металлоискателем. Крюков заметил, что ситуацию контролируют еще двое охранников с помповыми ружьями. Стражи были корректны, но суровы. — Извините, но таковы правила, — объявил старший, совершенно лысый тип с перебитым носом, но в интеллигентских очках с тонкой оправой. Когда он закончил проверку братков и приблизился к Крюкову, тот сунул ему в нос свое служебное удостоверение. Лысый пришел в некоторое замешательство. — Но с оружием не положено. — Расслабься, у меня только табельное, и я обещаю никого не убивать без крайней необходимости, — успокоил его сыщик. — Свою норму по трупам на этой неделе я уже выполнил. Считай, что я на службе. Лысый поколебался, но не осмелился разоружить офицера спецслужбы. — Проходите, — скорее попросил, чем предложил он. Крюков заметил, как лысый махнул рукой кому-то в конце коридора. Не успели Карабинович с сопровождающими его лицами сделать и пары шагов, как из коридора к ним направились двое типов. Они были облачены в черные кожаные плащи и шляпы — вылитые агенты гестапо или сигуранцы из старого фильма про комиссара Миклована Приблизившись, типы расстегнули плащи и продемонстрировали заткнутые за пояс рукоятки пистолетов. Гестаповец, тот, что пониже ростом, подошел к Карабиновичу и положил ему руку на плечо. — Вы пройдете с нами. Остальным советую не рыпаться. Мы уведем этого человека, и никто не пострадает. Ему ничто не угрожает, с ним просто хотят поговорить. — Обсудить расцветку гроба? — предположил Крюков со светской улыбкой. Карабинович не разделял его иронического настроя. — Я этого и боялся, — обреченно промямлил он. Трое быков его охраны замерли в нерешительности. Крюков снова извлек из кармана красную «мурку» и обратился к гестаповцам… — Одну минуту. Я опер Крюков, если кто не знает. Откуда у вас стволы, ребята? Тот, что был повыше, с достоинством представился. — Мы сотрудники частного охранного предприятия «Щит и меч». Имеем право на ношение огнестрельного оружия! И, выставив живот, снова продемонстрировал рукоятку пистолета. Крюков ласково усмехнулся. Те, кто его хорошо знал, сказали бы, что это не к добру. Он неторопливо, чтобы гестаповцы не расценили это как начало агрессии, приблизился к ним на расстояние удара. — Мужики, вы мне горбатого не лепите. Оружие вы имеете право носить при заступлении на дежурство или при выполнении конкретного задания. Что вы сейчас охраняете? Где копия договора, где накладная? А может, вы бандиты? Он выхватил из подмышки свой «Макаров» и несильно рубанул по переносице ближайшего оппонента, того, что был повыше. Частный гестаповец враз утратил все свое достоинство и схватился за разбитый нос. Крюков левой рукой изъял у него пистолет из-за пояса и движением пальца сдвинул флажок предохранителя. А свои собственный пистолет воткнул в кадык второго кожаного охранника. — Оба на пол, стреляю! Дважды повторять не пришлось. Оба похитителя бросились на мраморный пол, как по команде «вспышка ядерного взрыва с тыла». Импозантные черные шляпы свалились с их голов и покатились прямо под ноги прибежавшим охранникам ресторана. — Спокойно, — охладил их пыл сыщик. — Милиция уже здесь. Эти бандиты собирались ограбить ваше казино. Как же вы их пропустили? Плохо работаете, очень плохо! Обязательно отмечу это в рапорте. Ну, что застыли, как шедевры Церетели? Вызывайте наряд из отделения. Ну? Принять положение на старт… Бегом марш! Лысый секьюрити стоял, как оплеванный. Потом достал трубку мобильника и принялся звонить в милицию. Крюков подобрал второй пистолет гестаповцев. Внимательно рассмотрел и снова обратился к лежавшим. — Эй, пацаны, а стволы-то у вас не табельные! Переточены из газовых. Это ж голимый криминал. Да, по паре лет вам, считай, уже обломилось. Задержанные, лежа на полу, переглянулись между собой. — Ладно, проехали, начальник, — миролюбиво произнес тот, что был подлиннее, и хлюпнул разбитым носом. — Сам понимаешь, служба… Крюков изобразил на лице удивление. — Не понимаю. Если есть документы на оружие, показывайте, если нет, предъявляем незаконное хранение. — Мы это, вот… В нижнем кармане… Крюков нагнулся и вынул из кармана плаща сложенную вчетверо затертую по углам до дыр бумажку. Развернул, начал читать: «Я, Скулов Вадим Сергеевич, м-м-м… года рождения, проживающий…». Это что, заявление о приеме в партию? — Нет, — сообщил с пола длинный гестаповец Скулов. — Заявление, что я нашел пистолет и нес его сдавать. А по дороге, такое дело… Вас встретил. Крюков почесал кончик носа и обернулся ко все еще не пришедшему в себя после стресса Карабиновичу. — Это же надо, нас встретил! — покачал головой сыщик. — Кто бы мог подумать? А у второго тоже есть заявление? — Есть! — тотчас отозвался с пола второй тип в кожпальто. — Можно я его достану? — Попробуй, — смилостивился Крюков. — Но если я подумаю, что у тебя там запасной ствол или, скажем, граната, прострелю в трех местах как минимум. — Что вы, гражданин начальник, какая граната! — испуганно произнес второй. — Вот… Он осторожно, не глядя, протянул Крюкову такой же замусоленный клочок бумаги. «Я, Ерохин…» — прочитал Крюков и брезгливо помахал бумажками в воздухе. — Знаете, как это называется? — грозно сказал сыщик. — Лапша для ушей! Этим бумажкам в обед сто лет будет. В следующий раз, когда на волю выйдете, дату сегодняшнюю хотя бы ставьте. Ведь такое заявление каждый день новое писать надо. А вы обленились в конец. Он демонстративно порвал заявления и бросил в урну. Так что поднимайтесь и, как говорится, попрошу проследовать! К ним уже приближались милиционеры в форме, вооруженные автоматами.