— В следующий раз обязательно обращусь. Зачем звал? Щеглов плеснул себе коньяку в чайную чашку, опустил ложечку. — Это для конспирации, — пошутил он. — Так вот, то дело, с убийством троих подонков, закрыто. — Спасибо, отец родной, — Крюков мысленно поаплодировал. «Хорошо начал начальничек, своевременно напомнил о своем благодеянии. Только со мной это не пройдет…» — подумал капитан и вопросительно взглянул на шефа. В смысле — чего звал-то, не за этим же? Тот заговорщицки подмигнул. — Дело у меня к тебе, Крюк. Ты ведь с Карабиновичем знаком? Крюков кивнул. Начальник отхлебнул коньяка и продолжил. — Тебе надо с ним встретиться. Должок получить и перетереть насчет дальнейших отношений. Крюков удивился, но виду не показал. Значит, у Щеглова какие-то дела с Карабиновичем? Однако! Мир тесен. — Он же вроде из несговорчивых, — позволил себе вопрос Крюков. — Неужели согласился? — Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Крюков скептически улыбнулся. Карабиновича он знал, как старый кадровик свой контингент. И в сталинское утверждение, что незаменимых людей не бывает, он давно не верил. Вот замени кем-нибудь Карабиновича — и все пойдет по-другому, а не так, как с ним. Может — хуже, может — лучше, кто знает? — Ничего не получится, я его знаю, — уверенно сказал Крюков, — если его прижать, он пойдет до конца. В ФСБ, в прокуратуру. Идти к нему сейчас — значит совать голову в петлю. Давай я лучше убью кого-нибудь, а ты раскроешь это дело. Дешевле будет. Щеглов, не ожидавший отказа, сделал недовольное лицо. Он помолчал, изучающе глядя на капитана. Но приказывать в этой ситуации по каким-то соображениям не захотел. — Спасибо, пока не требуется, — сказал он раздраженно. — У тебя будет возможность пожертвовать собой ради высоких идеалов. А насчет Карабиновича, если передумаешь, скажи, — добавил он с многозначительной улыбкой. — Я сегодня допоздна задержусь. — Буду иметь в виду, — Крюков встал из-за стола и, не прощаясь, направился к дверям, думая о том, что ссориться с начальством это его фирменный стиль. Горбатого могила исправит! Но дать Щеглову с самого начала их взаимоотношений в новом качестве использовать себя в качестве шестерки ему не хотелось. Ибо потом тот мог потребовать от него множество мелких услуг без всяких обязательств со своей стороны. Щеглов проводил Крюкова взглядом, не предвещающим ничего хорошего. * * * К Карабиновичу Крюков все-таки съездил. Охрана бизнесмена пропустила его в резиденцию Артема неохотно и только после личного разрешения хозяина. И это естественно, так как по-внешнему виду Крюкова было трудно понять, кто он, браток или мент. В наше время былые различия все больше стираются. Офис бизнесмена размещался в солидном трехэтажном особняке, построенном еще в начале прошлого века в псевдоготическом стиле каким-то тогдашним новым русским. Чтобы попасть внутрь, Крюкову пришлось с усилием тянуть на себя за полированную латунную ручку тяжеленную дубовую дверь. Стены холла были украшены резными панелями мореного дуба; на высоте пяти метров массивные балки, так же покрытые резьбой, образовывали на потолке квадратные кессоны, в центре которых были умешены искусно раскрашенные головки шутов с высунутыми языками. Хоть «Гамлета» снимай! В глубине холла бросался в глаза великолепный, в рост человека, камин, имитирующий портал католического храма. На стенах были развешаны атрибуты нелегкой рыцарской жизни: мечи, щиты и шлемы. Короче, интерьер давил на психику своими солидностью и богатством. Капитан поднялся по роскошной лестнице на второй этаж в приемную бизнесмена. Секретарша Карабиновича Света уже ждала Крюкова, которого «хорошо знала с худшей стороны». Когда-то он крутил с ней скоропостижно закончившийся роман. Поэтому он поздоровался с ней, как с родной, а она улыбнулась ему холодно, как бывшему мужу. Да, верно сказано: любовь в жизни мужчины — эпизод, в жизни женщины — история. Крюков с видом нашкодившего кота поспешил проскочить в кабинет бизнесмена. Там, к своему удивлению, он застал Артема прощающимся за руку с прохиндеем Смоторчуком на фоне огромного круглого стола, которому могли бы позавидовать рыцари короля Артура. Увидев капитана, Смоторчук вдруг засмущался-задергался, рванул к выходу и исчез за дверью со скоростью дурного ветра. Крюков задумчиво посмотрел ему вслед. — Какие у тебя дела с этим козлом? — поинтересовался он у Карабиновича. — Да так, одно небольшое дельце наклевывается, — бизнесмен повертел в воздухе пальцами, как-будто ввинчивал в него невидимый шуруп. Артем радушным жестом пригласил Крюкова садиться, указав на одно из старинных кресел с украшенной готической же резьбой высокой спинкой, стоявших у стола. В качестве аперитива капитану было предложено неразбавленное виски в хрустальном стакане. Так сказать, к интерьеру. Крюков сел в кресло осторожно, как будто это был музейный экспонат, и почему-то также осторожно отпил из стакана. По инерции, наверное. — Ну, товарищ аперитивник, с какой целью пожаловал? — весело спросил Артем, разбавляя виски в своем хрустале водой. Он пододвинул второе кресло и сел напротив Крюкова. Капитану пришлось испортить приятелю настроение. Он вкратце изложил ему содержание своей беседы со Щегловым. Карабинович насупился. — Что посоветуешь? — спросил он с озабоченным видом. — Дуй в прокуратуру Есть там один подающий надежды следак по фамилии Кибальчич. Парень туповатый, но хватка у него смертельная. Вцепится — не отпустит. Бульдог, одним словом, — Крюков поставил пустой стакан на стол и попросил приятеля: — И вот что, свяжи-ка меня с Черкесом. Мне с ним тему одну перетереть нужно… * * * Черкес согласился встретиться с опером крайне неохотно. Крюкову снова пришлось пережить утомительную процедуру транспортировки по лабиринту городских улиц на заднем сиденье машины с завязанными глазами. Авторитет ждал его в той же комнате, что и в прошлый раз. Похоже, он из нее выходил только по нужде, и то недалеко и ненадолго. Когда Крюков с эскортом быков вошел в комнату, авторитет в роскошном халате и тапочках на босу ногу стоял у сервированного хрустальными вазами с фруктами стола с гроздью винограда в руке. Время от времени он отщипывал ягоду, подбрасывал ее в воздух и ловко ловил открытым ртом. Он отправил быков в коридор, велев им не появляться, пока сам не позовет, и уставился исподлобья на Крюкова, который, едва не споткнувшись о кресло рядом с Черкесом, сам сдернул с головы закрывавшую ему глаза черную шапку. — Слушай, ты меня уже достал своими визитами! — с раздражением произнес криминальный авторитет. — Следующего раза не будет, учти, потому что я тебя элементарно грохну, чтобы не видеть твою ментовскую рожу… — Дал бы свой номер, я бы с тобой по трубе перебазарил. Мне сюда с портянкой на фейсе кататься тоже не в кайф, на твою морду я могу любоваться в милицейской картотеке, — столь же нелюбезно ответил сыщик. — Ну и не ездил бы. И без мусорской помощи как-нибудь не пропадем. О себе подумай, а то ведь так можно и здоровье потерять. — Уж не ты ли мне поможешь? Крюков вдруг испытал какую-то детскую обиду. Даже сам от себя такого не ожидал. С этим быковатым дебилом носишься как с писаной торбой, жизнь ему спасаешь, а он знай кочевряжится. — А хотя бы и я. — Уж больно ты грозен, жевал бы ты… хрен собачий. Черкес чуть не подскочил на месте. Конфликт явно выходил за рамки ссоры в песочнице. — Вот что, легаш, даю тебе семь секунд, чтобы сдристнуть отсюда. Время пошло. — Спасибо за приглашение. Крюков демонстративно уселся в кресло хозяина, отщипнул виноградину от свисавшей из хрустальной вазы грозди. Он подбросил ягоду и, передразнивая авторитета, так же ловко поймал ее ртом. — Встань, сука! — заорал Черкес. — Подраться, что ли, хочешь? — спокойно спросил Крюков, не думая шевелиться. — Ну, ты бычара… А бычара — он и в Африке бычара. Ладно, давай малехо пометелимся. Я давно никого не избивал, так и квалификацию потерять недолго. Черкес как был, в халате, ринулся на сыщика, развалившегося в кресле, опрокинув по дороге стол. Осколки хрусталя разлетелись в стороны. Экзотические фрукты покатились по полу, как теннисные мячики. Черкес наступил на что-то вроде манго или авокадо, поскользнулся и по инерции продолжил движение в полете почти параллельно полу. Опер успел вскочить на ноги и уйти влево. Он встретил несшееся мимо него со скоростью локомотива тело крюком с правой в печень. И тут же добил основанием ладони по затылку. Авторитет рухнул на пол, но с поразительной для его размеров быстротой вскочил и снова ринулся на противника. Крюков схватил стол, с трудом поднял его и бросил в хозяина. Тот, поймав его в воздухе, грохнул его об пол. А сам принялся молотить руками воздух в опасной близости от опера. Крюков при всей своей хорошей реакции с трудом уворачивался от его пушечных ударов. Правда, Черкес при каждой атаке проваливался, пыхтел и расходовал много сил. Он уже начал задыхаться. Видно, сказывались длительные пьянки и перерывы в тренировках. Время от времени опер проводил удары в голову, почти всегда достигавшие цели. Лицо авторитета постепенно превращалось в кровавое месиво. Но удар он держал не хуже Тайсона. Наконец Крюков решил, что достаточно загонял гиганта. Сам он был еще довольно свеж, а Черкес выдохся. Его движения утратили резкость. Только однажды ему удалось настичь Крюкова. Мощный толчок в плечо отбросил сыщика на кресло, и он застыл в нем, как космонавт в ракете при старте в космос… Черкес расценил это как заявку на победу. Авторитет выставил вперед левую ногу и перенес на нее центр тяжести, чтобы вложить в последний удар с правой всю свою силу и припечатать противника вместе с креслом к полу… Но в тот момент, когда Черкес занес над ним кулак, Крюков перекатился через спинку кресла, встал на ноги и, развернувшись, ударил локтем снизу в мощный подбородок противника. Нормальному человеку такой удар сломал бы нижнюю челюсть и обеспечил минут десять забытья. Однако Черкес был из породы людей, специально созданных природой для того, чтобы получать и наносить удары. Он лишь на секунду замер, но сыщик получил возможность провести единственный эффективный в такой ситуации удар — коленом в подреберье. Раз, другой, третий… Колосс растянулся среди разбросанных по полу осколков и остатков деликатесов. Чувство локтя потрясло его, чувство колена сокрушило до основания. Крюков, тяжело дыша, тыльной стороной ладони стер пот со лба. Он почувствовал, что у него защипало бровь. Провел рукой — пальцы оказались в крови. То ли Черкес задел, то ли сам обо что-то ударился и не заметил. Нет, бить таких здоровяков — удовольствие для извращенца. Крюков себя к таковым не относил. Из коридора послышались восхищенные восклицания. — Мент Черкеса задолбал! Крутой пацан! Оказалось, что в открытую дверь за дуэлью наблюдали быки. Вмешиваться в поединок без команды шефа они не стали: себе дороже. Черкес славился своей вспыльчивостью и непредсказуемостью. Крюков махнул им рукой. — Эй, вали сюда! Помогите поднять. Общими усилиями громадную тушу Черкеса уложили на диван. Крюков прошелся по нему пальцами — нажал точки реанимации, приводящие в чувство. Наконец гигант зашевелился и попытался открыть глаза. — Ну, ты молоток, — сказал он, раздвигая с этой целью пальцами распухшие веки: тон его был куда дружелюбнее, чем при всех предыдущих встречах вместе взятых. — Жалко, что мусор. Но, думаю, это ненадолго. Когда выгонят, приходи к нам. Пацаны собрали с пола остатки фруктов, обломки мебели и куски хрусталя, приволокли новый стол взамен разбитого. На нем, как на скатерти самобранке, вмиг выросли бутылки и закуски.