На столе перед тобой лежал нож, которого здесь быть не должно: я сделал мысленную пометку поругать за это Амелию. По центру банана шел разрез. Ты открыла ремонтный чемоданчик, который мы привезли из номера отеля во Флориде, достала иглу с ниткой и стала зашивать банановую кожуру. — Уиллоу, что ты делаешь? Ты заморгала, глядя на меня: — Операцию. Ты сделала несколько швов под моим надзором — я хотел убедиться, что ты не поранишься, потом пожал плечами. Разве мог я встать на пути науки. Амелия сидела за кухонной столешницей с маркерами, клеем и куском ватмана. — Не хочешь сказать, откуда у Уиллоу нож для фруктов? — Она попросила. — А если бы она попросила бензопилу, ты бы принесла ее из гаража? — Для банана это перебор, не находишь? — Амелия вздохнула, глядя на свой проект. — Какая чушь! Я должна сделать настольную игру о системе пищеварения. Все будут смеяться надо мной, потому что известно, в какую дыру все утекает! — Забавно, что тебе придется говорить об этом. — УЖАСНО, пап! Я вынул посуду из-под столешницы, поставил на плиту сковороду: — Как насчет блинов на обед? Выбора особого не было: я знал лишь, как готовить блины, а еще сэндвичи с арахисовым маслом и вареньем. — Мама пекла блинчики на завтрак, — пожаловалась Амелия. — Вы знаете, что рассасывающиеся нити делают из кишок животных? — вклинилась в разговор ты. — Нет, и лучше бы не знал… Амелия намазала клей на постер. — Маме лучше? — Нет, малыш. — Но она обещала нарисовать пищевод. — Я могу помочь, — сказал я. — Ты не умеешь рисовать, пап. Когда мы играем в картинки-ассоциации, ты всегда рисуешь дом, хотя это никак не связано с ответом. — Разве тяжело нарисовать пищевод? Это ведь труба, верно? — Я порылся в поисках коробки «Бисквик». Раздался грохот, нож закатился под диван. Ты неловко повернулась. — Стой, Уиллс, я подниму! — крикнул я. — Мне он больше не нужен, — сказала ты, все еще извиваясь. Амелия вздохнула: — Уиллоу, перестань вести себя как ребенок, иначе надуешь в штаны. Я перевел взгляд с твоей сестры на тебя: — Тебе нужно в туалет? — Она делает такое лицо, когда терпит… — Амелия, хватит! — Я прошел в гостиную и сел на корточки рядом с тобой. — Милая, тебе не нужно смущаться. Ты поджала губы: — Я хочу, чтобы меня отвела мама. — Мамы тут нет, — фыркнула Амелия. Я подхватил тебя с дивана, чтобы отнести в ванную комнату на первом этаже. Просунул в проем твои нелепо расставленные из-за гипса ноги, когда ты сказала: — Ты забыл мусорные пакеты. Шарлотта рассказывала, как подкладывала их под гипс перед походом в туалет. За все время твоего пребывания в «ортопедических штанах» эта обязанность обходила меня стороной. Ты очень смущалась, что мне придется снимать твои штаны. Я завернул за угол к шкафчику, где Шарлотта хранила коробку мусорных пакетов для кухни. — Ладно, — сказал я. — Я новичок, так что руководи. — Поклянись, что не будешь подглядывать. — Положа руку на сердце! Ты развязала узел, державший гигантские трусы боксеры, которые мы натянули поверх гипсовых штанов. Я поднял тебя, и они сползли вниз. Когда я снял их, ты взвизгнула: — Смотри наверх! — Хорошо! — Я решительно уставился тебе в глаза, стараясь убрать шорты, потом поднял мусорный пакет, который нужно подложить в паховой зоне. — Хочешь сделать это сама? — покраснев, спросил я. Я поднял тебя подмышки, пока ты пыталась уложить целлофан вдоль гипса. — Готово, — сказала ты, и я разместил тебя над унитазом. — Нет, чуть назад, — сказала ты. Я подстроился и стал ждать. И ждать. — Уиллоу, — сказал я, — давай уже. — Не могу. Ты слушаешь. — Я не слушаю… — Слушаешь. — Мама же слушает… — Это другое, — сказала ты и расплакалась. Стоило открыться одним каналам, как распахнулись и другие. Я опустил взгляд на унитаз, но ты заплакала громче. — Ты сказал, что не будешь подглядывать! Я устремил взгляд на север, переложил тебя на левую руку, а правой потянулся за туалетной бумагой. — Пап! — прокричала Амелия. — Мне кажется, что-то горит… — Вот черт! — выругался я, отдаленно подумав о банке для ругательств, и вложил в твою ладонь бумагу. — Поторопись, Уиллоу, — сказал я, потом нажал на смыв. — Мне н-н-нужно пом-м-мыть руки, — заикаясь, захныкала ты. — Позже! — резко сказал я и отнес тебя обратно на диван, сложив шорты у тебя на бедрах, прежде чем помчаться на кухню. Амелия стояла перед плитой, где превращались в угли блинчики. — Я выключила конфорку, — сказала дочь, кашляя от дыма. — Спасибо. Она кивнула и потянулась к столешнице за… Это то, что я подумал? Амелия села и подняла клеевой пистолет. Она приклеила почти тридцать моих крутых фишек от покера по краю постера. — Амелия! — закричал я. — Это мои покерные фишки!