Амелия Хранить секреты от ближних не так уж просто. В доме и так было невыносимо, но вы замечали, какие тонкие стены в ванной отеля? Там же все слышно! А значит, мне приходилось вызывать рвоту в больших общественных туалетах в холле, где я выбирала кабинку, поглядывая, чтобы не было туфель ни справа, ни слева. Утром я встала и нашла записку от мамы, потом спустилась на завтрак и увидела тебя в детской зоне. — Амелия, — сказала ты, когда увидела меня. — Разве это не здорово? Ты указала на короткие разноцветные палочки, которые некоторые дети прикрепили к колесам своих кресел. Они надоедливо щелкали, когда кресло толкали вперед. Конечно, они быстро испортятся, но — если быть честной — когда они светились в темноте, то выглядели потрясающе. Я видела, как ты делаешь пометки в уме, разглядывая других детей с НО. У кого какого цвета кресло, кто прикрепил наклейки к ходункам, кто из девочек ходил сам, а кто использовал кресло, кто из детей мог есть сам, а кого приходилось кормить. Ты пыталась со всеми пообщаться, чтобы понять, где твое место и насколько ты независима в сравнении с другими. — Так что у нас сегодня в списке? — спросила я. — И где мама? — Я не знаю… Наверное, на другом собрании, — сказала ты, а потом заулыбалась. — Мы идем плавать. Я уже надела купальник. — Похоже, будет весело… — Амелия, но ты не можешь пойти. Это для таких, как я. Знаю, что ты не хотела обидеть меня, но все же мне стало неприятно. Кто еще будет меня игнорировать? Сперва мама, потом Эмма, а теперь даже моя младшая сестра-инвалид оставила меня без внимания. — Я и не напрашивалась, — сказала я, задетая ее словами. — Мне нужно по делам. Я следила, как ты уезжаешь на кресле вслед за медсестрой, которая повела первую группу детей к бассейну. Ты смеялась, перешептываясь с девочкой, на кресле которой была наклейка «ОТЧИСЛЕН ИЗ ХОГВАРТСА». Выйдя из детской зоны, я перебралась в главный зал конференц-комнат. Я не знала, какую презентацию собирается посетить мама, но не успела я подумать, как заметила вывеску на двери: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДРОСТКОВ». Я сунула голову внутрь и увидела ребят моего возраста с НО — некоторые в инвалидных креслах, другие просто стояли возле воздушных шариков. Вот только это были не шарики. А презервативы. — Мы уже начинаем, — сказала женщина в передней части зала. — Дорогая, ты не могла бы закрыть дверь? Я вдруг поняла, что она обращается ко мне. Но я здесь была лишней — для братьев и сестер больных НО существовали свои программы. Опять же, здесь находились и дети не в таком состоянии, как ты. Может, они и не заметят, что с моими костями все в порядке. И тут я заметила парня, которого видела вчера. Он пришел за той маленькой девочкой Ниам, когда мы только регистрировались. Он походил на того, кто любит играть на гитаре и сочинять песни для любимой девушки. Мне всегда хотелось, чтобы для меня пел мальчик, вот только что интересного он мог найти во мне, чтобы сочинить песню? Амелия, Амелия… сними майку и дай себя пощупать? Я зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Парень улыбнулся, и мои ноги стали ватными. Я села на табурет рядом с ним и сделала вид, что я слишком невозмутимая и не замечаю исходящий от его тела жар. — Добро пожаловать, — сказала женщина. — Я Сара, и если вы здесь не ради «пестиков и тычинок», то вы не туда зашли. Леди и джентльмены, сегодня мы будем говорить о сексе, сексе, и ни о чем, кроме секса. Раздались смешки, и мои уши запылали. — А они здесь не ходят вокруг да около, — сказал парень и улыбнулся. — Ой, это я невпопад! Я осмотрелась по сторонам, но очевидно, что он обращался ко мне. — Точно, — шепнула я. — Я Адам, — сказал он, и я замерла на месте. — У тебя ведь есть имя? Да, но, если я назовусь ему, он может узнать, что мне здесь не место. — Уиллоу. Боже, снова эта улыбка! — Какое чудесное имя. Тебе идет. Я уставилась на стол и покраснела до ушей. Это же была беседа о сексе, а не лабораторная! Но парни со мной даже не здоровались, если только не считалось «Эй, ботаник, у тебя есть карандаш?». Может, я подсознательно привлекала Адама, потому что у меня были крепкие кости? — Кто может догадаться, какой главный риск, если у тебя НО и ты занимаешься сексом? — спросила Сара. Подняла руку девочка: — Сломать кости таза? Стоявшие позади парни усмехнулись. — На самом деле, — ответила Сара, — я разговаривала со многими людьми с НО, которые ведут активную сексуальную жизнь. И единственный, кто сломал кость во время секса, упал с кровати. На этот раз все громко засмеялись. — Если у тебя НО, самый большой риск во время сексуальной активности — это получить болезнь, передаваемую половым путем, что означает… — она осмотрелась по сторонам, — вы ничем не отличаетесь от тех, кто занимается сексом и не болеет НО. Адам пододвинул ко мне лист бумаги. Я развернула его: Ты тип 1? Я достаточно знала о твоей болезни, чтобы понять вопрос. Некоторые люди с первым типом могли прожить всю жизнь и даже не знать об этом — просто за ними числилось чуть больше переломов, чем у обычных людей. Но среди первого типа встречались и те, у кого кости ломались так же часто, как у тебя. Обычно люди первого типа были выше и не обладали таким лицом в форме сердечка, как у третьего типа. Мой рост был нормальным, я не сидела в инвалидном кресле, не страдала сколиозом и ходила на сеансы с теми, у кого наблюдали НО. Конечно же, он решил, что у меня первый тип. Я написала на другой стороне бумаги и вернула ему: На самом деле я Близнецы. У него были прекрасные зубы. Твои зубы были неровными, такое часто случалось с детьми, страдающими НО, как и потеря слуха, но он сверкал голливудской улыбкой, с белыми, идеально ровными зубами и мог бы запросто сниматься в фильме канала «Дисней». — А что с беременностью? — спросила девочка. — Кто угодно с НО — любого типа — может забеременеть, — объяснила Сара. — Будет различаться степень риска, в зависимости от индивидуальной ситуации. — А у ребенка тоже будет НО? — Не обязательно. Я вспомнила фотографию в журнале, где женщина с третьим типом держала на руках ребенка примерно своего роста. Проблема была не с зачатием. А с партнером. Каждый день не проводили съезды по НО, и эти ребята, скорее всего, были единственными с НО в своей школе. Я пыталась представить тебя в моем возрасте. Даже я не могла обратить на себя внимание парня. А как это сделать тебе, такой крохотной, до ужаса маленькой, в своем инвалидном кресле или на ходунках? Моя рука поднялась в воздух, будто к ней привязали шарик. — Но есть другая проблема, — сказала я. — Что, если никто не захочет заниматься с тобой сексом? Вместо ожидаемого мной смеха повисла мертвая тишина. Я пораженно оглянулась по сторонам. Может, я была не единственным подростком, совершенно уверенным, что умру девственницей? — А вот это, — сказала Сара, — очень хороший вопрос. У кого из вас был парень или девушка в пятом или шестом классе? — Несколько ребят подняли руки. — И у скольких остались парень или девушка после этого? Две руки из двадцати. — Многих ребят без НО отпугнет инвалидное кресло или то, что вы выглядите иначе. Может, это звучит банально, но поверьте, с такими ребятами вы бы и не захотели встречаться. Вам нужен тот, кого будет заботить ваша личность, а не внешность. И даже если этого придется долго ждать, оно того стоит. Вам лишь нужно на этом съезде осмотреться и увидеть, что люди с НО влюбляются, женятся, занимаются сексом, заводят детей — не обязательно в таком порядке. Комната вновь взорвалась от смеха, и женщина стала проходить между рядами, раздавая презервативы и бананы. Может, все-таки это лабораторная… Я видела пары, где оба страдали НО, я видела пары, где только один партнер был болен. Влюбись в тебя здоровый парень, может, он снял бы с мамы часть нагрузки. Могла бы ты вернуться на съезд и пофлиртовать с кем-нибудь вроде Адама? Или с одним из хулиганов, которые катаются на инвалидном кресле вверх и вниз по эскалатору? Вряд ли это так уж легко — и физически, и эмоционально. Если в твоей жизни появится еще один человек с НО, значит придется волноваться за себя и за него. А может, дело вовсе не в НО, а в любви. — Наверное, мы с тобой партнеры, — сказал Адам, и у меня перехватило дыхание, потом я поняла, что он говорит о дурацком банане и презервативе. — Хочешь попробовать первой? Я разорвала пакетик. Можно ли увидеть пульс другого человека? Мой зашкаливал, пытаясь пробиться сквозь кожу. Я стала раскатывать презерватив по всей длине банана. На верхушке он весь собрался. — Мне кажется, не совсем верно, — сказал Адам. — Тогда попробуй сам. Он убрал презерватив и открыл второй пакетик. Я проследила, как он кладет небольшой диск на самую верхушку и одним легким движением раскатывает по всем длине. — Бог ты мой! — воскликнула я. — У тебя уж слишком хорошо получается. — Все потому, что моя сексуальная жизнь состоит сейчас целиком из фруктов. Я усмехнулась: — В это трудно поверить.