Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 9 из 102 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
С минуту он неподвижно смотрел на меня — я прекрасно знал этот метод. Я так долго применял его, что мог распознать ложь по одному взгляду. Интересно, что он увидел в моих глазах. Возможно, разочарование. Вот он я, полицейский, а даже уберечь тебя не смог. Детектив поднял телефон и набрал номер. Попросил соединить с твоей палатой и тихо переговорил с ответившей ему медсестрой. Потом передал трубку мне: — У вас одна минута. Ты была сонной, тебя только что разбудила медсестра. Говорила ты таким тоненьким голоском, что я мог бы продеть его в петлю для пуговицы. — Уиллоу, — сказал я. — Это папа. — Где ты? Где мамочка? — Мы скоро приедем за тобой, милая. Завтра с самого утра мы увидимся. — Я не знал, так ли это, но не мог позволить тебе думать, будто мы бросили тебя. — От одного до десяти? — спросил я. Мы играли в эту игру при каждом переломе: я предложил тебе шкалу боли, и ты могла показать, насколько ты смелая. — Ноль, — прошептала ты, и меня будто ударили. Факт обо мне: я не плачу. Не плакал с тех самых пор, как умер мой отец, когда мне было десять. Но сейчас я находился на грани. Точно так же, как и в тот день, когда ты родилась и чуть не умерла. Или когда я смотрел на двухлетнюю тебя и ты училась ходить заново, проведя пять месяцев с переломом бедра. Или сегодня, когда забирали Амелию. Дело не в том, что я несокрушимый, просто кто-то из нас должен сохранять силу. Я собрался с духом и прокашлялся: — Расскажи мне что-то новое, малыш. Еще одна наша игра: я прихожу домой, а ты пересказываешь, что узнала за день. Если честно, я еще не видел, чтобы дети так впитывали информацию. Тело могло подвести тебя на каждом шагу, но мозг это компенсировал. — Медсестра сказала, что сердце жирафа весит двадцать пять фунтов, — сообщила ты. — Какое огромное, — ответил я. Сколько же весит сейчас мое отяжелевшее сердце? — А теперь, Уиллс, я хочу, чтобы ты легла и поспала как следует, а когда проснешься утром, я приеду за тобой. — Обещаешь? Я сглотнул ком в горле: — Вот увидишь, детка. Крепких тебе снов. Я передал трубку детективу. — Как трогательно, — равнодушно отозвался он и повесил трубку. — Ладно, я слушаю. Я положил локти на стол: — Мы только зашли в парк и возле ворот увидели кафе-мороженое. Уиллоу проголодалась, и мы решили сделать остановку. Жена достала салфетки, Амелия села за столик, а мы с Уиллоу ждали в очереди. Старшая дочь что-то увидела в окне, а Уиллоу помчалась посмотреть, упала и сломала бедренные кости. У нее заболевание, которое называется несовершенный остеогенез, а значит, ее кости необычайно хрупкие. С этим рождается один из десяти тысяч детей. Что, черт подери, вам еще нужно знать?! — Именно такие показания вы давали час назад. — Детектив бросил на стол ручку. — Я думал, вы расскажете мне, что произошло на самом деле. — Так я и сделал. Но вы хотели услышать совершенно другое. Детектив поднялся на ноги: — Шон О’Киф, вы арестованы. К семи утра я бороздил зал ожидания полицейского участка, будучи совершенно свободным человеком, — ждал, когда выпустят Шарлотту. Офицер, открывший мою камеру, неловко переминался с ноги на ногу рядом. — Уверен, вы все понимаете. Учитывая все обстоятельства, мы просто делали свое дело. Я стиснул челюсть: — Где моя старшая дочь? — Представитель социальной службы едет сюда вместе с ней. Из профессиональной солидарности мне сказали, что Луи, диспетчер в Бэнктоне, подтвердил мою работу в полицейском участке, а также рассказал про твое заболевание, из-за которого легко ломаются кости, но органы опеки не могли отпустить Уиллоу без подтверждения от медицинского эксперта. Всю ночь я молился, хотя, должен признаться, я благодарен Иисусу за наше освобождение куда меньше, чем твоей матери. Шарлотта часто смотрела «Закон и порядок» и прекрасно знала, что раз ей зачитывают права, то она имеет право на один телефонный звонок. К моему удивлению, она использовала его не для того, чтобы связаться с тобой. Она позвонила Пайпер Риис, своей лучшей подруге. Честно, я обожаю Пайпер. Обожаю за то, что она воспользовалась связями, позвонила Марку Розенбладу в три часа ночи на выходных и попросила его позвонить в больницу, где лежала ты. Я обязан Пайпер своим браком — именно они с Робом познакомили меня с Шарлоттой. Но в то же время порой Пайпер слишком… много. Она умная, всегда при своем мнении и в большинстве случаев права, что даже раздражает. В основном мы с твоей матерью ссорились из-за тех мелочей, которые посеяла в ее голове Пайпер. Но если той подходит такая самоуверенная, дерзкая манера, то твоя мать выглядит нелепо — она как ребенок, играющий в мамином гардеробе. Твоя мать тихая и загадочная; сильные ее стороны не бросаются сразу в глаза, а раскрываются постепенно. Войдя в комнату, сразу заметишь Пайпер, блондинку с короткой, как у парня, стрижкой, бесконечно длинными ногами и широкой улыбкой, но именно о Шарлотте будешь еще долго вспоминать после ухода. Однако эта напористость, которая меня в Пайпер утомляет, помогла нам освободиться из-под ареста в Лейк-Буэна-Виста. Во вселенском масштабе я должен ее благодарить. Внезапно открылась дверь, и я увидел Шарлотту, такую бледную и измученную, с коричневыми кудряшками, которые выбивались из стянутого резинкой хвоста. Жена разносила в пух и прах сопровождавшего ее офицера:
— Если Амелия не вернется сюда, когда я досчитаю до десяти, то я… Боже, я так люблю твою мать! Когда дело касается серьезных вопросов, мы с ней мыслим одинаково. Заметив меня, она замолчала. — Шон! — выкрикнула Шарлотта и бросилась в мои объятия. Вряд ли я смогу объяснить тебе, что значит найти кусочек самого себя, в котором заключена твоя сила. Вот что значит для меня Шарлотта. Она миниатюрного телосложения, пять футов два дюйма ростом, но под изящными изгибами, которые все пытается подчеркнуть, потому что не может похвастаться четвертым размером, как у Пайпер, скрываются упругие мускулы, окрепшие за годы работы с тестом в роли кондитера, а позже с тобой и всем необходимым тебе оборудованием. — Как ты, милая? — буркнул я поверх ее волос. От нее пахло яблоками и лосьоном от загара. Она заставила всех нас натереться им перед поездкой в аэропорт Орландо. «На всякий случай», — сказала Шарлотта. Она не ответила, лишь молча кивнула, уткнувшись в мою грудь. В дверях раздался визг, и мы увидели мчавшуюся к нам Амелию. — Я забыла, — плакала она. — Мам, я забыла взять справку от доктора. Простите меня, простите! — Никто из нас не виноват. — Я присел на колено и смахнул ее слезы. — Давайте выбираться отсюда. Офицер в приемной предложил довезти нас до больницы на внедорожнике, но я попросил вызвать для нас такси. Мне хотелось, чтобы они испытывали угрызения совести, а не пытались загладить вину. Когда такси остановилось перед входом в полицейский участок, мы втроем, словно единый отряд, двинулись к двери. Я усадил внутрь Шарлотту и Амелию, потом устроился сам. — В больницу! — велел я водителю, закрыв глаза и откинувшись на сиденье. — Слава богу! — сказала твоя мать. — Слава богу, что все это закончилось! Я не открыл глаз. — Это не закончилось, — проговорил я. — Кто-то обязан понести наказание. Шарлотта Не стоит даже говорить, что поездка домой не была такой уж приятной. На тебя надели «ортопедические штаны» — изощренный пыточный инструмент, придуманный докторами. Раковина из гипса, которая покрывала тебя от колен до ребер. Ты находилась в полусогнутом состоянии, необходимом для сращивания костей. Из-за этих «штанов» твои ноги были широко расставлены, чтобы правильно срослись тазобедренные кости. Вот что нам сказали: 1. Ты будешь носить «ортопедические штаны» четыре месяца. 2. Потом гипс разрежут пополам, и ты несколько недель просидишь в нем, как устрица на половинке раковины, восстанавливая мышцы живота, чтобы вновь иметь возможность выпрямить спину. 3. В гипсе оставят квадратное окошко на животе, что позволит мышцам расширяться, когда ты ешь. 4. Между ногами останется прореха, чтобы ты могла воспользоваться туалетом. Вот чего нам не сказали: 1. Ты не сможешь сидеть совершенно прямо или лежать на выпрямленной спине. 2. Ты не сможешь полететь обратно в Нью-Гэмпшир в обычном самолетном кресле. 3. Ты даже не сможешь лежать на заднем сиденье обычной машины. 4. Ты долгое время не сможешь удобно сидеть в своем инвалидном кресле. 5. Тебе придется поменять гардероб с учетом «ортопедических штанов». Узнав все это, мы не уехали из Флориды сразу же. Взяли напрокат «шевроле-субурбан» с тремя рядами сидений и усадили Амелию на заднем. Тебе достался весь средний ряд, который мы обложили пледами, купленными в «Уолмарте». Там же мы приобрели мужские футболки и трусы-боксеры — эластичный пояс легко натягивался поверх гипса. Мы завязывали его сбоку резинкой для волос. Если не присматриваться, трусы даже напоминали шорты. Ни о какой моде речи не шло, главное было закрыть паховую зону, которая оставалась открытой из-за гипсовой повязки.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!