Каждый город, более того, каждый район имеет свой неповторимый шумовой фон, привычный для местных обитателей и частенько не дающий нормально спать приезжим. Жители больших городов спокойно спят под звон и лязг поздних трамваев, невезучие владельцы жилищ, расположенных рядом с железной дорогой, привыкают к грохоту поездов, а, например, добрые горожане Порт-Альбы не вскидываются ночами всякий раз, как Большой Джон отбивает очередной час. По причине определенной специфики района Кишелки звуки разнообразных драк и крики о помощи тоже являлись естественным шумовым фоном и вряд ли могли сподвигнуть местных жителей мчаться кого-то спасать, даже если господа при этом не спали, а прогуливались по соседней улочке. Господин Скрайс прибег к этому безнадежному способу исключительно по причине отчаяния и безвыходного положения. Увы, вместо мало ожидаемой помощи или гораздо более вероятной рекомендации заткнуться, пока не прирезали, он получил такой предупредительный удар, что едва не подавился собственным зубом. — Внучек, не надо нервничать, — произнес где-то у самой двери скрипучий старческий голос с характерным мяукающим акцентом. — Ему же еще разговаривать придется. Сынок, зажги свет, глаза у меня уже не те, что в молодости… Что-то зашуршало, вспыхнула спичка, и еще до того, как ее огонек перекочевал на свечи в трехрогом подсвечнике, господин Скрайс понял, что его ночной привратник не просто обезврежен, а бесповоротно мертв и самого его в ближайшие минуты ждет та же участь. Знаменитого Шэ Бао он знал в лицо, как и многих других господ, находящихся сейчас в его жилище. Флавиус брезгливо вытер перчатку о скатерть и сухо обронил: — Ничего страшного. Язык у него пока цел. Братья Лю и Ли почти бесшумно отодвинули от стола и выставили на середину комнаты удобное мягкое кресло, которое так любил его побитый хозяин, и с почтением пригласили: — Пожалуйста, уважаемый дедушка. Отчаянная надежда на спасение забрезжила где-то далеко на горизонте. Если его не убили сразу и пригласили для разговора почтенного патриарха воровского мира, значит, будет законное разбирательство, а на этом поле скромный юрист вполне может потягаться хоть с Бао, хоть с его сыновьями. Старый Паук Шэ с явно нарочитым кряхтением опустился в кресло и ласково оглядел сидящего на постели господина Скрайса. — Соблаговолит ли преждерожденный поведать недостойным, как дошел до жизни такой? — Может, для начала мне кто-то расскажет, что все это значит и по какому праву ко мне врываются среди ночи и избивают в собственном доме? — скорбно возгласил господин Скрайс. — Вы ведь сами знаете законы. Адвокат неприкосновенен, ибо… — Э-э, яшмовый мой, — отечески проскрипел старик, — уж не нам, необразованным, объяснять светочу знаний, что стукач прикосновенен независимо от статуса. — Не было ничего такого, — уверенно заявил юрист, чувствуя, как все крепнет и крепнет надежда на спасение. А как только они уйдут — сжечь к демонам проклятое письмо, это надо же было так проколоться, сам себе чуть могилу не вырыл от собственной жадности… Откуда, откуда они могли узнать? — Кто-то меня подставляет, не иначе. Откуда ветер-то? — Что ж, давай по порядку, — добродушно согласился Паук, оставив на время хинские церемонии. — В пятницу… Верно, внучек, в пятницу? А то у меня уж память совсем не та… Флавиус почтительно подтвердил. — Ага, так вот, в пятницу к тебе приезжал некий варвар и передал письмо. Был такой? — Был, — не стал отпираться Скрайс. Варвара-то вся улица видела. — И что ты сделал потом? — Да ничего. Прочел письмо, бросил в камин. — Письмо. — Голос блудного внука Шэ аж трещал от яда и ненависти. — В камин. Ты. Профессиональный шантажист. Я бы посмеялся, если бы все не было так серьезно. — Да не было в том письме ничего ценного, потому я его и сжег! — в отчаянии вскричал господин Скрайс. Трудно врать, когда твои слова воспринимают с таким предубеждением, знать бы еще, откуда оно у Флавиуса, это предубеждение? Неужели единственный факт, что Элмар привез кому-то письмо, дает основания утверждать, что этот же человек на него и донес? Что еще он знает? — От кого же было это письмо? — участливо поинтересовался Паук, жестом заставляя умолкнуть нервного внука. — Откуда? Какие новости тебе сообщили? — Это было личное письмо! — Глупенький, — почти с нежностью проскрипел дедушка Шэ. — Твоя весьма недорогая жизнь — вот что для тебя сейчас должно быть действительно личным. Так кто? Откуда? И о чем? Долго раздумывать было нельзя — поймут, что сочиняет, ведь для того, чтобы просто пересказать известное, времени на размышления не требуется. Срочно надо что-то врать, а что? Если первые и последний вопросы не проверяемы, то на втором можно здорово проколоться. Флавиус мог откуда-то знать, где бедному варвару дали письмо. А господин Скрайс этого не знал. Не потрудился хитрый мистралиец указать обратный адрес, да и какой бы дурак на его месте так поступил? — От моего кузена Скути. Он сейчас гастролирует по провинции, поэтому находиться мог где угодно, а варвара я не спросил. Кузен писал, что жив-здоров, дела идут не особенно успешно, стража зверствует, а в конце рекомендовал доставщика письма как своего приятеля и просил ему посодействовать, но тому, видно, не очень требовалось мое содействие — он развернулся и уехал, прежде чем я прочел письмо. — А следил ты за ним зачем? — Я? Следил? Да я даже из дома не выходил! — Ай-яй-яй, как нехорошо обманывать старших. Если ты хотел это скрыть, надо было заплатить ребенку за молчание. — Про письмо он тоже врет, — добавил кто-то за спиной Флавиуса. — Тут и магии никакой не требуется. Мы точно знаем, где оно было получено, и это место не из тех, где может гастролировать уличный карманник. — А он его точно сжег? — заинтересованно обернулся бывший глава департамента. — Я не чую вранье просто на слух, но могу уточнить, если клиента кто-нибудь крепко подержит. Касательно содержания письма могу уточнить тоже. — Мальчики, помогите мэтру, — кротко кивнул старый хин. Господин Скрайс мысленно проклял и Астуриаса с его авантюрами, и свою недальновидность, и в который раз свою же жадность. Да подавился бы этот мистралиец своими обещаниями, толку с них бедному адвокату, если за оказанную услугу он вместо невиданных перспектив получит нож в брюхо… Двое дюжих ребят крепко ухватили его за руки и прижали плечи к стене, так что вырваться не получилось бы при всем желании. Темный человек, прятавшийся за спиной предводителя, вышел на свет и, сжав ладонями голову «клиента», почти вплотную приблизил лицо к лицу. Когда он наклонился, из-под капюшона вывалилась коса. Опять мистралиец, горе одно от них! — Так куда ты, говоришь, девал письмо? — спросил он, сверля взглядом несчастного господина Скрайса. — Сжег! Сжег в камине! — почти в истерике выкрикнул тот и почувствовал, как взгляд-сверло обретает материальность и с немилосердной болью ввинчивается в мозг. — А-а-а! Что вы делаете! Отпустите! Больно же! Маг — и где они нашли в такое-то время действующего мага, хотелось бы знать? — неторопливо выпрямился и сообщил, потирая пальцами висок: — Врет, как мы и предполагали. Письмо где-то здесь, в тайнике. Подробнее я, к сожалению, не сумею выяснить, решайте сами — либо пусть ваши кузены профессионально обыщут комнату, либо поспрашивайте это мерзкое насекомое сами, я вижу, вы уже давно приготовили кусачки с плоскогубцами и томитесь желанием пустить их в дело. — Тц-тц-тц… — укоризненно поцокал языком почтенный дедушка Шэ. — Как нехорошо обманывать старших. Целых три раза за такое короткое время… Кстати, времени у нас не много, поэтому будет сообразно совместить оба предложенных варианта. Только… давай-ка, малыш, как-нибудь обойдемся без кусачек. Начни с плоскогубцев. В случае чего вставную челюсть наш друг себе сможет сделать, а пальцы восстановить невозможно никакой магией. Братья Шэ тенями метнулись к шкафу и секретеру, а кровожадный Флавиус, почтительно согласившись с дедушкиными разумными рассуждениями и посетовав на собственное несовершенство, послушно отложил кусачки и взял плоскогубцы. Надежда исчезла так же быстро и неожиданно, как и появилась. Паук, приглашенный как представитель общества, от имени этого самого общества сдавал господина Скрайса с потрохами. Слов незнакомого мага ему хватило, чтобы разрешить дознание, а когда еще и письмо найдется… В том, что оно найдется, не стоило и сомневаться — если два вора и не найдут хитрый тайник, то уж сам хозяин недолго продержится, когда ему начнут выдирать зубы один за другим. — Пощады! — завопил господин Скрайс, не видя более перспектив отпираться. Тем более он с детства боялся зубодеров. — Я все скажу, я все отдам, только не убивайте! Пощадите! Затмение на меня нашло! — Где письмо? — дружелюбно поинтересовался старик. — В секретере… задняя стенка… выдвижная панель… — Ловушки? — Есть… одна… — Мальчики, будьте осторожны. Предупреждение было лишним — опытные воры Лю и Ли и сами нашли бы ловушку при проверке, а уж попасться в нее при их квалификации и вовсе невероятно. Извлеченный из тайника и предварительно открытый ларчик с письмами братья первым делом вручили дедушке — с почтительным поклоном и прочими хинскими церемониями. Нужное письмо и искать долго не пришлось — оно лежало на самом верху, как его и положили. Паук Шэ долго и вдумчиво изучал мелкие руны Астуриаса (напрочь забыв о жалобах на плохое зрение), затем столь же задумчиво протянул исписанный лист Флавиусу и поднялся с кресла (столь же легкомысленно забыв покряхтеть и пожаловаться на больные ноги). — Общество не имеет претензий, — произнес он и приглашающе махнул рукой. — Мальчики, проводите старика до дому. — И добавил, уже сделав пару шагов к двери: — Думать надо, на кого доносы пишешь. Спустя несколько мгновений представители семьи Шэ исчезли, словно просочившись сквозь стены, и официально отданный на растерзание господин Скрайс остался наедине с главой городского подполья и его людьми. — Где второе письмо? — Флавиус оторвался от чтения и в упор посмотрел на посиневшего от ужаса юриста. — О котором здесь идет речь? — Я его отправил… как и просили… — пролепетал Скрайс. При одном взгляде в глаза проклятого хина как-то сам собой отнимался язык, не поворачиваясь просить о пощаде. — Вместе с доносом бросил в ящик… — А о чем шла речь в этом письме? — Не знаю… Я не вскрывал его… Побоялся… Вдруг там что-то страшное… такое… политическое… чего лучше не знать… — Настрочить донос на первого наследника престола он не побоялся, — демонстративно обращаясь к магу, произнес Флавиус. — А вскрыть чужое письмо побоялся, ибо там — может быть! — политика. Мэтр, вы ему верите? — Могу еще раз прощупать, — невозмутимо предложил мистралиец. — Думаю, вам совершенно незачем так утомляться из-за какого-то презренного клопа. — Хин вежливо склонил голову и как бы мимоходом прихватил со стола кусачки. — Мы его сами пощупаем. — Пощадите… — еле слышно выдавил господин Скрайс, обращаясь скорее к потолку, чем к присутствующим людям. — Знаете, любезнейший, — холодно отозвался мистралиец, аккуратно отбирая у Флавиуса письмо и суя туда свой нос, — возможно, мы бы вас и пощадили, если бы ваша мерзкая выходка не имела таких последствий. Но вчера ночью принц-бастард Элмар был арестован по вашему доносу. А учитывая наши предположения касательно второго письма… Флавиус остановился на полушаге и резко обернулся. — Вы тоже думаете?… — А что еще мог написать Астуриас, да еще в такой тайне? Только еще один донос. На кое-кого важнее Элмара. Настолько важнее, что не мог доверить это имя кому попало и вложил запечатанное письмо. — Если оба доноса были отправлены одновременно, значит, второй тоже уже получен. Передайте ему, чтобы сегодня утром был готов к экстренной эвакуации. Согласно плану «зинн».