— Пытаемся разнообразить нашу сексуальную жизнь. Как думаете, моему мужу подойдет такое лицо? Она указала в сторону маски седого старика, чья кожа топорщилась уродливыми бородавками. Продавец вытаращился на Лизу, затем громко расхохотался. — Такого я еще не слышал! — выдавил он сквозь смех. Только тогда я обратил внимание, что его губы почти не двигались. Да и глаза были посажены слишком глубоко. Стало понятно, почему получался такой разительный контраст между его речью и внешним видом. — На самом деле вы тоже выглядите несколько иначе, — мягко заметил я. — Это верно, — с готовностью согласился продавец. — Люблю удивлять клиентов время от времени. В моем бизнесе без этого дела никак. Он не без труда стянул с себя маску. Под ней оказалось спрятано лицо молодого мужчины с массивным, волевым подбородком и широкими скулами. — Разрешите представиться, — мужчина улыбнулся и протянул руку. — Владимир Корсаков. Владелец этого чудесного магазина. — Адвокат Островский, — я пожал ему руку. Хватка была крепкой, уверенной. — Наверное, я вас разочарую, но мы пришли сюда не как простые клиенты. — Я догадался. До того как запустить этот стартап, мне пришлось отработать в торговле несколько лет. После такой школы жизни с легкостью различаешь, кто пришел за покупками, кто — просто поглазеть, а от кого стоит ожидать проблем, — Корсаков бросил короткий взгляд на Лизу, затем вновь посмотрел на меня. — Не сочтите за неуважение, но вы точно относитесь к последней категории. — Верно. Один из моих клиентов ошибочно обвиняется в совершении убийства. Так вышло, что настоящий преступник подставил его с помощью очень реалистичной маски. Весьма похожей на те, что висят на стенах вашего магазина. Вы ведь знаете, что в Екатеринбурге других подобных заведений нет? — Разумеется. Но если вы хотите меня в чем-то обвинить, то должны понимать, что магазин не может нести ответственность за поступки клиентов. Кухонные ножи продают для нарезания еды, но, если кто-то вонзит нож в человека, разве в этом будет виноват продавец? — Вы правильно рассуждаете, — заверил я. — Но все меняется, если речь идет о соучастии. Обычно пособники получают чуть меньший срок, но десять лет колонии вместо восемнадцати особой погоды не сделают. — М-да, теперь вы утверждаете, что я стал чьим-то пособником, — нахмурился Корсаков. — Знаете что? Мне скрывать нечего. Я полностью чист, даже налоги уплачены до самой копейки. И уж тем более не стал бы участвовать в убийстве совершенно незнакомого мне человека! — Марк, ты слишком на него давишь, — с обезоруживающей улыбкой встряла Лиза. — Убийца мог купить маску и ничего не рассказать о своих намерениях. Если он так подставил магазин, то Владимир и сам будет рад помочь в его поимке. — Послушайте свою девушку, она говорит правильные вещи, — кивнул Корсаков. — Я предприниматель, а не убийца. Лиза сориентировалась в ситуации и сходу взяла на себя роль «хорошего полицейского». Девушка-из-Бара продолжала меня удивлять. — Может быть, вашей вины действительно нет. В таком случае вы не откажетесь помочь опознать вашего клиента? — настаивал я. — Возможно, его мог видеть один из продавцов или вы лично. — Когда было совершено преступление, о котором идет речь? — Примерно полгода назад. В мае. — Тогда я работал один, — задумался Корсаков. — В марте ко мне устроилась на подработку студентка, но не продержалась и пары месяцев. Пришлось мне пахать за двоих. Но полгода — это довольно давно… Сомневаюсь, что вспомню лицо покупателя. Их все-таки немало захаживает. — У меня на телефоне есть несколько фотографий. Взгляните. Я показал ему фотографию Тамары Котловой, сиделки. Едва взглянув на нее, Корсаков отрицательно помотал головой. Следующим было изображение Виктора Негодина, работника клининговой компании и по совместительству вора-домушника. Реакция Корсакова была такой же. Фотография Андрея Лавренко, соседа убитой, тоже не привлекла его внимания. На лице Валерия Котлова, мужа сиделки, взгляд Корсакова задержался чуть дольше. Он почесал затылок и — в этот момент мое сердце дрогнуло — произнес: — Нет. Его я тоже не припоминаю. Я выругался. В отчаянии включил последнее изображение — Демьяна Кургина, и тогда Корсаков оживился. Морщины на лбу разгладились, с губ слетел короткий смешок. — Вот этого я узнаю! Тут уже ошибиться сложно. — Не может быть! Хотите сказать, что именно этот человек покупал маску? — уточнил я. — Нет, совсем наоборот. Заказ был на изготовление маски с его лицом! Обычно покупатели берут готовую продукцию, а индивидуальные заказы случаются редко, поэтому хорошо западают в память. А тут еще такая специфическая внешность! Худощавый, с глубоко посаженными глазами. Немного напоминает Кощея Бессмертного, не находите? — Вы помните, кто именно делал заказ? — в отчаянии повысил голос я. — Маски я запоминаю хорошо, а вот людей — нет, — сказал Корсаков. — Да и видеозаписи с того периода уже удалены. Они хранятся три месяца, а тут прошло полгода. Что уж поделать? — Вы даже не помните, мужчина это был или женщина? — подала голос Лиза. — Не помню. Скорее всего, мужчина. Женщины покупают у меня редко. Боюсь, ничем больше не могу вам помочь. Хотя… — Корсаков прищурился. — Подождите, подождите минутку. Он скрылся в подсобном помещении и через мгновение появился вновь. В его руке болталось «лицо» Кургина. — Та самая маска? — спросил я, хотя и так знал ответ. — Не совсем. Эта была моя первая версия, которая вышла не очень удачной: я чуть напутал с составом, поэтому глаза и губы на краях подтекли, получились неровными. Пришлось делать вторую, а эта осталась у меня. Можете забрать ее себе. Вдруг пригодится? — Спасибо. Я взял маску. По ощущениям было похоже на то, что в руках у меня находилась живая и холодная медуза, которая трепыхалась, пытаясь вырваться на свободу. Я поспешно сунул маску в карман, попрощался с Корсаковым и направился к выходу. Щупальца на моем теле оживились. Они словно узнали лицо Кургина и потянулись навстречу своему хозяину. «Тянитесь, тянитесь, — подумал я. — Скоро все закончится. И для вас, и для меня». Глава 44 Глава 44 — Наш маленький визит в магазин тебе помог? — спросила Лиза, когда мы вернулись в квартиру. — Скорее да, чем нет. Теперь я точно знаю, что убийца заказывал маску именно там. Более того, образец есть у меня на руках. Возможно, я смогу использовать его на процессе, только стоит все хорошенько обдумать. — Когда заседание? — В эту пятницу. Осталось всего четыре дня. — Как ты собираешься протянуть до конца недели? — всплеснула руками Лиза. — Сегодня утром ты уже был на грани. Сам говорил, что во сне тебе оставалось пройти всего два шага… — Поэтому сегодня я спать не собираюсь. А завтра… — я опустил взгляд. — Завтра у меня назначено еще одно заседание, перед которым я хочу попросить моего подзащитного взять порчу на себя. — Все-таки решился, да? Забрать жизнь другого человека… Не представляю, что бы я делала на твоем месте, — произнесла Лиза. После недолгой паузы она спросила: — А кто он такой? — Убийца, вор и рецидивист, которому светит пожизненный срок. Если бы у нас применяли смертную казнь, он бы ее получил, будь уверена. Меня это не оправдывает, но пусть лучше порча достанется тому, кто заслужил смерть, чем случайному встречному. Сколько раз я оправдывался перед собой с помощью этих аргументов? И все равно оставался уверенным в том, что поступаю неправильно, отвратительно. Как убийца. — Для некоторых смертная казнь — единственное справедливое наказание. Пусть даже таким путем, — Лиза сняла с себя кожанку, повесила на крючок и медленно, по-хозяйски прошла в комнату. Будто жила здесь уже пару лет, не меньше. — Похоже, ты решила остаться у меня? — спросил я. — У тебя довольно плохо получается проводить время без сна. Даже будильник не спасает, — она повернулась лицом ко мне, в глазах мелькнула искорка лукавства. — Я останусь на ночь и прослежу, чтобы ты не уснул. — И как же ты собираешься это сделать? У тебя есть какие-то особенные методы? — я и не думал флиртовать, но игривые интонации все же промелькнули в моем голосе против воли. Некоторых мужчин не меняет ни возраст, ни смертельная порча. На мгновение я даже забыл о том, что почти все мое тело покрыто чернотой и мелкими, но назойливыми отростками. — А ты как думал? — Лиза подошла ко мне почти вплотную. Ее чувственные, чуть приоткрытые губы звали к себе, в воздухе кружил волнующий аромат духов. Я наклонил голову для поцелуя, но вместо этого получил мощный шлепок по щеке, от которого едва не пошатнулся. Лиза отступила назад с удовлетворенным видом. — Как тебе такой метод? — насмешливо спросила она. — Ух, мечтала сделать это с того момента, как ты выставил меня из квартиры. — Немного радикально, — я потер щеку. Она пылала огнем, в левом ухе слышался звон. — Зато эффективно, — заявила Лиза, но я заметил, что выражение ее лица смягчилось. — Ладно, давай лучше приготовлю нам что-нибудь поесть. У меня отлично получается карбонара, и если у тебя найдутся подходящие продукты… Она скрылась на кухне, поэтому окончание фразы было не разобрать. Однако возражений у меня не было. Во многом Лиза оказалась права: я боялся, что не переживу эту ночь в одиночестве. Стоило сомкнуть глаза хотя бы на минуту — последний шаг в бездну будет сделан. Мы поужинали свежеприготовленной пастой, обсудив разные мелочи жизни (как оказалось, Лиза была в восторге от нового ужастика под названием «Солнцестояние», а вот мне фильм не понравился), будто и не было двухнедельного разрыва с нашей последней встречи. Будто и не было порчи, медленно убивающей меня. — Почему ты решил стать адвокатом? — неожиданно спросила Лиза, сидя в кресле напротив меня, со стаканом воды в руке. — Не думай, что я с детства мечтал защищать всех подряд и добиваться справедливости везде, где только возможно. Нет, это пришло позднее, гораздо позднее, когда я взглянул в глаза своему первому подзащитному. Тогда и появилось осознание значимости своей профессии, — поделился я. — А вообще, одно время меня больше привлекала работа в милиции. Я даже проходил практику в одном из отделений, после чего мое мнение изменилось в корне. Это был девяносто пятый или шестой год: милиционеров ни во что не ставили, они ходили полуголодные и ошалевшие от нагрузки и разгула преступности. Я такой жизни не хотел. — Представляю себе, — кивнула Лиза. — Хорошо, что сейчас совсем не так. — А тебя как потянуло на юриспруденцию? Тогда в баре ты мне так и не рассказала.