НЕСС Мне нехорошо. Реально нехорошо. Я потеряла счет бокалам шампанского, которое пила прошлым вечером. Я не конченный алкоголик, но шампанское — один из тех напитков, от которого я быстро пьянею. Ясные воспоминания о мудаке Джоше смешались с размытыми воспоминаниями о том, как я крадусь в комнату для гостей, чтобы увидеть Эвана. Я проснулась в его постели и едва воспоминания о том, как я там оказалась, и чем мы занимались, всплыли в голове, я застонала. Не из-за того, что мне было стыдно за свой поступок, а потому, что нас могли застукать, и тогда шанс на то, что мама с папой полюбят его, обратился бы в прах. Не думаю, что они поверят, будто виновницей ситуации стала их пьяная, помешанная на сексе дочь. Видя, как неуютно Эвану на кухне, я теплею к нему еще больше. Он делает это ради меня и, что бы он ни говорил мне, я знаю, что делать этого он не хотел. Эван мечтал остаться в Лидсе вдвоем. Мне не терпится показать Эвану окрестности деревни и не готовить рождественский ужин вместе со своей нервной мамашей. Так что, надев на нашего лабрадора Сэма поводок, мы выдвигаемся в сторону деревни. Я убеждена, что живу в лучшей части Англии, учитывая количество снега, выпавшего на Рождество. Я знаю, что туристам нравятся живописные коттеджи Котсуолда, превращенные в уютные рождественские укрытия, а маленькие магазинчики, продающие традиционную английскую рождественскую еду, только добавляют атмосферы. Тишина, царящая в деревеньке в рождественский день, добавляет умиротворения и счастья в возможность провести этот день с Эваном. Мы шагаем по ветреным деревенским улочкам, мимо ряда заснеженных крыш к любимому полю Сэма. Сэм бежит рысью, виляет хвостом и тянет меня туда, куда хочет пойти. Также он без конца подскакивает и лижет лицо Эвана, которому это явно не по душе. — Ну хоть кому-то в твоей семье я нравлюсь, — говорит он, стирая собачьи слюни со своего лица. — Ты всем нравишься. — Они меня пока еще не знают. — Он натягивает мою вязаную шапку мне на уши. Я останавливаюсь и накрываю его щеки, облаченными в перчатки руками. — Ты им нравишься. Но если по какой-то нелепой причине это не так, мне плевать. Я закрепляю свое заявление, касаясь поцелуем его холодных губ. Эван притягивает меня к себе и помещает руки в задние карманы моих джинсов. — Что ж, чуть позже я хочу обменяться с тобой подарками. Когда это по плану? Или мы можем развернуть их наедине? На его лице появляется сексуальная ухмылка, в голосе слышится намек, обжигающий мою холодную кожу. В ответ, я притягиваю к себе его лицо и трусь холодным носом о его нос. — Мой ты уже получил. Этим утром. — Этим утром? Ты имеешь в виду в час ночи? Хоть мы и договорились, что секса не будет… — Он сильнее стискивает мои бедра, и его горячее дыхание у моего уха заставляет меня заерзать. — Хочешь сказать, что я женщина без моральных принципов? — притворно ужасаюсь я и толкаю его в грудь. Эван натягивает на лицо такое же притворное выражение боли и отступает. — Что? Да я мечтаю, чтобы ты была женщиной без моральных принципов. — Сказав “этим утром”, я имела в виду джемпер. И мне ужасно грустно, что ты не надел его! — Я упираю руки в боки и обиженно надуваю губы. — Ты поставила меня в неловкое положение перед своим отцом! Когда я начинаю смеяться над ним, Эван наклоняется и поднимает немного снега. Прежде, чем я успеваю понять, что происходит, мне в грудь летит снежок. — Ты просто большой ребенок! — выкрикиваю я и наклоняюсь за своей порцией снега. Следующие несколько минут мы кидаемся друг в друга снежками, хотя Эван оказывается лучшим стрелком, чем я, и к концу меньше напоминает снеговика. Сэм с лаем скачет вокруг нас, хватаясь за наши лодыжки. Момент ребячества делает жизнь такой же яркой, как зимнее солнце на снегу. — Хватит! — кричу я сквозь смех, поднимая руки в качестве защиты. Эван останавливается, зажав в ладони снежок. — Сдаешься? — Ты победил. — Отлично! Я могу выбрать приз? — В его взгляде вновь появляется блеск, и покрасневшие щеки сияют под заснеженными волосами. Я скрещиваю руки на груди. — Нет. Эван приближается, сжимая в руке снежок. — Опусти снежок вниз! — требую я. Запустив его в ближайшее дерево, Эван обхватывает меня руками. — Я хочу просто поцелуй. — Я чмокаю его в щеку. — Ты способна на большее… Я медленно облизываю губы и смеюсь, когда он подается вперед, чтобы обхватить ртом мою нижнюю губу. Его язык переплетается с моим, и он вовлекает меня в поцелуй, способный растопить снега своей горячностью. Полностью отдавшись моменту, Эван не замечает снежок, все еще зажатый в моей руке. До тех пор, пока я не провожу им по его шее. Эван отдергивает руки и хватается за пальто. — Несс! — Озадаченное выражение на его лице стоит снежной атаки, которая, я знаю, последует за этим. Хихикая, я бегу по полю вместе с Сэмом, и Эван гонится за мной. Вскоре он догоняет меня и валит на землю, мы падаем в мягкий снежный сугроб. Эван сдергивает с меня шапку и набивает ее снегом. — Нет! — протестую я. — На этот раз целуй по-настоящему и без шуточек, или я надену шапку тебе на голову! — говорит он и приближает ко мне лицо. Волосы Эвана взмокли от снега и налипли на лицо, так что я снимаю перчатку и убираю их. — Так поцелуй же меня, мой поэт. Эван перехватывает мою руку и слизывает воду с моего пальца. — Конечно, бабочка. Его губы холодны, но поцелуй теплый и нежный. Мы лежим в снегу, но с тем же успехом мы могли бы лежать на солнечном пляже, в постели или даже посреди дороги, потому что поймавший нас в свои сети момент стер весь остальной мир вокруг. ГЛАВА 24 НЕСС Растопленный снег начинает капать на пол холла, едва мы заходим в дом. Стоит нам отлипнуть друг от друга, как я сразу начинаю дрожать в своей мокрой холодной одежде и думаю, что целоваться с Эваном в сугробе так долго было не лучшей идеей. Я стаскиваю перчатки, стряхивая снег на пол, Эван делает то же самое. Из кухни доносятся рождественские песнопения, и ко мне вновь возвращается ощущение праздника. Заправляя замерзший завиток волос за мое холодное ухо, Эван мягко целует меня. — Такая Несс мне по душе. Я не отвечаю, но знаю, что он имеет в виду. Счастливая и расслабленная. Позволяющая ему быть ближе, доверяющая его любви. — Я приму душ и займусь рождественским обедом, — сообщаю я Эвану, расстегивая пальто. Его глаза округляются. — А мне можно с тобой? Я приподнимаю бровь. — Ну-ну, мечтать не вредно. Мы проходим через холл наверх, там я останавливаюсь и целую его. — Переоденься. Я спущусь через пятнадцать минут. — Поспеши, — шепчет он. — Мои родители не такие страшные! Эван улыбается. — Знаю. Просто хочу быть с тобой каждую минуту. *** ЭВАН Этот мир отличается от того, к которому я привык. Кажется, будто мы снова в Европе, только вместо солнца снег. Реальность далеко, и мы вновь оказались в месте, окутанном счастьем. Ну ладно, пусть и с ее родителями, но все равно есть только я, она и снежная английская рождественская деревня. Сколько еще романтических клише могут вместиться в одну неделю? Скинув сырую одежду, я ухмыляюсь, вспоминая сочетание игривой Несс с Несс сексуальной. Сексинесс. Она злится, когда я называю ее так, но возможность добавлять “Несс” к словам заводит ее. И веселит меня. Глядя на висящие в шкафу брюки и рубашку, я потираю бровь. Нужно приодеться. По случаю Рождества. Странный мир — идеальный не только снаружи. Побрившись, я беру полотенце и иду в ванную, совмещенную с туалетом. Совмещенный санузел? У нас только одна ванная. В доме Несс, должно быть, не меньше трех. Да-да. Разные миры.