При виде хозяина слуги, находившиеся в саду, низко поклонились. Офелия последовала их примеру. Беренильда протянула Арчибальду руку для поцелуя, потом заключила в объятия всех девушек по очереди, так сердечно, словно они были ее родными дочерьми. – Пасьенция! Мелодина! Грациэлла! Клермонда! Фелиция! Гурманда! А, вот и моя милая Дульчинетта! – воскликнула она, обняв самую младшую. – Боже, как мне вас не хватало! Офелия исподтишка разглядывала девушек. Судя по внешнему сходству, это были сестры, семь сестер, и каждая носила между бровями знак Паутины. На объятия и поцелуи Беренильды девушки отвечали с нежностью куда более искренней, чем ее собственная. В их прекрасных чистых глазах сияло неподдельное восхищение. – Я вижу, вы прибыли с небольшим эскортом, – заметил Арчибальд. Он галантно поцеловал руку бабушке, зардевшейся от удовольствия, потом обратил смеющийся взгляд на тетушку Розелину. Ее чопорный вид, холодный взгляд и черное платье выглядели неуместными среди ярких красок бала. Но, возможно, именно это Арчибальд и находил пикантным. – Моя компаньонка, – небрежно представила старушку Беренильда. – Я ее выбрала не столько за удовольствие с ней беседовать, сколько в качестве опытной акушерки. Тетушка Розелина судорожно сжала губы и смолчала, ограничившись учтивым наклоном головы. Когда Арчибальд направился к багажной тележке, Офелия заставила себя стоять смирно и не отворачиваться. Как нарочно, именно в эту минуту у нее снова зачесались лодыжки под тесными штанинами. Она испугалась, что посол обратит внимание и на Мима, но он только похлопал рукой по чемоданам: – Ваши вещи доставят в мои апартаменты. Чувствуйте себя как дома! К Арчибальду подошел Густав с ларчиком в руках. Мажордом поднял крышку, и посол достал из ларца изящную серебряную цепочку, на которой висел очаровательный ключик, украшенный драгоценными камнями. Беренильда грациозно склонила голову, чтобы Арчибальд смог надеть цепочку ей на шею. Собравшиеся приветствовали аплодисментами эту странную церемонию. – А не потанцевать ли нам немного? – предложил Арчибальд, подмигнув Беренильде. – В конце концов, бал-то устроен в вашу честь! – Мне не следует увлекаться танцами, – ответила она, многозначительно приложив руку к животу. – О, всего один-два тура. И я разрешаю вам наступать мне на ноги! Офелию восхитила ловкость, с которой они уединились в толпе гостей. Ей казалось, что под их легкомысленной, почти детской манерой разговора скрывается нечто более серьезное. Арчибальд вовсе не был таким преданным рыцарем, каким хотел выглядеть. Беренильда это знала, и Арчибальд знал, что она это знает. Тогда чего же каждый из них ждал от другого? Действительно ли они слепо повиновались Фаруку или хотели извлечь из ситуации наибольшую выгоду для себя? Офелия вновь и вновь задавалась этим вопросом, но ее сердце теперь билось спокойнее: Арчибальд не удостоил Мима ни единым взглядом! Правда, девушка и раньше была уверена, что ее трудно узнать в таком обличье, но это первое, успешно пройденное испытание принесло ей огромное облегчение. Ренар Теперь начиналось второе испытание Офелии в качестве лакея. Что ей делать с чемоданами хозяйки? Беренильда ушла танцевать, не дав ей никаких указаний. Бабушка и Розелина затерялись в толпе гостей. И Офелия осталась в одиночестве, под искусственными звездами и плакучими ивами, со своей багажной тележкой. Арчибальд сказал, что разместит Беренильду в своих апартаментах, но Офелия не могла войти в замок как к себе домой. Да и где они, эти апартаменты? Вот оно, неудобство немоты: никого нельзя расспросить. Она бросала умоляющие взгляды на слуг, разносивших прохладительные напитки по всему саду, но те равнодушно отворачивались от нее. – Эй, ты! Один из лакеев, в такой же ливрее, как у Офелии, бодрым шагом направился к ней. Это был высокий здоровяк с такими рыжими волосами, что казалось, на голове у него пылает костер. – Ну, ты чего тут бездельничаешь? Стоит хозяевам отвернуться, как слуги сачкуют! Он поднял руку, широкую, как лопата, и Офелия зажмурилась. Ей показалось, что сейчас он влепит ей затрещину. Но вместо этого он дружески похлопал ее по спине: – Я вижу, мы с тобой поладим. Меня зовут Ренар, и я король сачков. А ты, небось, тут впервые? Забился в угол, такой потерянный, что мне тебя жалко стало. Давай, иди за мной, паренек! Он взялся за нагруженную тележку и повез ее перед собой легко, как детскую колясочку. – На самом деле мое имя Рено, – весело продолжал он, – но все зовут меня Ренаром[11]. Я служу бабушке нашего хозяина. А вот ты, юный счастливчик, лакей госпожи Беренильды! Эх, чего бы я ни отдал, чтобы состоять при такой женщине… Он смачно поцеловал кончики пальцев и ухмыльнулся, обнажив острые белые зубы. Идя следом за ним по аллее, ведущей к замку, Офелия зачарованно разглядывала своего жизнерадостного спасителя. Ренар напоминал ей гудящее пламя в камине. На вид ему было лет сорок, но из него фонтаном била юношеская энергия. Наконец он удивленно посмотрел на Офелию. Глаза у него оказались ярко-зеленые, как изумруды. – Эй, а ты не очень-то болтлив, приятель! Это я тебя напугал или ты всегда такой робкий? Девушка очертила крестик на губах и беспомощно развела руками. – Стало быть, ты немой? – ухмыльнулся Ренар. – Ай да Беренильда, умеет окружать себя надежными слугами! Надеюсь, ты хотя бы не глухой? Ты меня-то понимаешь? Офелия кивнула. Ренар говорил с резким акцентом, но все же более разборчиво, чем ее горничная Писташ. Ренар повернул тележку в сторону, на узкую мощеную дорожку, огибавшую замок и сад. Пройдя под каменной аркой, они очутились на широком заднем дворе. Фонарей здесь не было, зато на первом этаже ярко светились окна. Они запотели так сильно, будто там, внутри, царила адская жара. Из печных труб валил густой дым. – Это кухни, – объяснил Ренар. – Урок номер один, парень: никогда не суй нос в кухни Лунного Света. Все, что там творится, не для таких младенцев, как ты! Офелия решила поверить ему на слово. За запотевшими окнами слышны были крики и ругательства. Рискнув заглянуть внутрь через нижний, не так сильно запотевший квадратик стекла, девушка увидела какую-то безумную вакханалию серебряных супниц, хлебных корзинок, многоярусных тортов и шампуров, разложенных на огромных блюдах. – Сюда! – объявил Ренар. Он втолкнул тележку в узкую дверь черного хода. Догнав его, Офелия очутилась в обшарпанном, холодном, тускло освещенном вестибюле. Это явно было помещение для слуг. Справа, из двустворчатой двери кухни, вырывались клубы пара, который заволакивал вестибюль остро пахнущим туманом. Дверные створки то и дело громко хлопали, выпуская и впуская официантов, одних со снедью на блюдах, других с тележками, заваленными грязной посудой. – Я тут посторожу твои вещички, – сказал Ренар, – а ты иди зарегистрируйся у Папье-Маше, чтобы получить ключ. И он ткнул пальцем в сторону застекленной двери, на которой висела табличка «Управляющий». Офелия заколебалась: какой ключ и зачем он ей нужен? Беренильда поручила ей охранять чемоданы, и мысль о том, чтобы доверить их этому незнакомцу, смущала ее. – Давай-давай, шевелись, иди за ключом! – торопил ее Ренар. Офелия постучала в дверь и вошла. Она не сразу заметила человека, сидевшего за секретером, с пером в руке. Серый костюм, бледное лицо и полная неподвижность делали его почти невидимым на фоне стены. – Ваше имя? – неприязненно спросил он. Его кожа была сморщенной, как у глубокого старика. Папье-Маше… Это прозвище подходило ему как нельзя лучше[12]. Офелия порылась в карманах, достала рекомендательное письмо, написанное Беренильдой специально для Мима, и вручила его управляющему. Пробежав письмо глазами, тот сделал короткую запись в регистрационном журнале и буркнул Офелии: – Распишитесь. Он указал ей нужную строчку под длинным столбиком имен, дат и подписей: «Мим, на службе у госпожи Беренильды». Затем управляющий встал, обогнул секретер и подошел к картотеке со множеством табличек: «метрдотели», «поварята», «горничные», «кормилицы», «прачки», «шоферы-механики», «садовники»… Открыв ящик с табличкой «лакеи», он не глядя вынул маленький ключик с биркой и вручил Офелии. На бирке она увидела какой-то символ – видимо, герб Лунного Света. На обороте был указан короткий адрес: Банная улица, 6. – Это ключ от вашей комнаты, – сказал управляющий. – Просьба содержать ее в чистоте, не принимать у себя женщин и, главное, не есть там. Мы только что провели санобработку от крыс. Ключ всегда носить с собой. Он – свидетельство того, что вы временно состоите в штате Лунного Света. Мы регулярно осуществляем проверку личности слуг, дабы обеспечить безопасность гостей нашего хозяина. Вы обязаны предъявлять ключ по первому требованию, иначе вас ждет тюремная камера. Добро пожаловать в Лунный Свет, – закончил он, все так же монотонно. Офелия вышла из кабинета, слегка сбитая с толку, и с облегчением нашла Ренара на прежнем месте, при тележке. Но облегчение тут же испарилось, когда она увидела, что новый знакомый ссорится с кухаркой, мокрой от пота: – Бездельник чертов! – Отравительница! – Жирный старый лис! – Старый?! Вот я сейчас залеплю тебе, так узнаешь! Офелия тронула Ренара за рукав, призывая его успокоиться. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее единственный покровитель сцепился с женщиной. – Давай-давай, иди отсюда! – насмешливо выкрикнула кухарка. – Тоже мне нашелся защитник сопливых! Она театрально хлопнула кухонной дверью и исчезла в клубах пара. Офелия почувствовала себя неловко, став свидетельницей этой стычки. Но Ренар добродушно расхохотался, чем немало удивил ее. – Не бери в голову, малыш! Это моя старая знакомая. Мы с ней вечно вот так собачимся, чтоб языки не заржавели. Внезапно Офелия поняла, почему Ренар вызывает у нее странное ощущение, будто они давно знакомы. Он напоминал ей крестного, разве что был намного моложе. Но она тут же напомнила себе, что такие сопоставления опасны. Если уж главный мажордом Лунного Света известен своей продажностью, то можно ли доверять простому лакею? – Ключ получил? – спросил Ренар. Подавленная Офелия кивнула. – Прекрасно. Сейчас доставим твой багаж, и я с тобой потолкую. Ренар втолкнул тележку в просторный грузовой лифт с кованой железной решеткой и нажал на рычаг. Они поднялись на верхний этаж замка и, миновав служебные помещения для горничных, вошли в длинный коридор с десятком дверей. На каждой висела золотая табличка с именем, в том числе с именами семи сестер Арчибальда. – А вот здесь, – шепнул Ренар, указав на табличку «Клотильда», – апартаменты моей хозяйки, бабушки господина посла. У нее сейчас сиеста, так что не вздумай шуметь. Мне вовсе не хочется заступать на службу раньше времени. Офелия недоуменно заморгала: близилась полночь, несколько странный час для сиесты[13]. Но тут ей вспомнились слова Арчибальда о том, что при дворе Полюса понятия дня и ночи не имеют никакого смысла. В центре коридора девушка заметила великолепную решетку лифта, очевидно предназначенного для членов семьи. А дальше виднелась дверь, табличку на которой прикрывал траурный креп. Проследив за взглядом Офелии, Ренар нагнулся к ней и шепнул: – Супружеская спальня усопших родителей наших хозяев. Они умерли много лет назад, но спальню так и не стерли.