– Ынчжу, где вы? Я сейчас приду к вам. – Не надо, сейчас слишком поздно. – Ничего, я мигом. Они договорились встретиться на детской площадке возле жилого комплекса, и Ынчжу неторопливо зашагала туда. Темнота, в которую был погружен весь район, казалась знакомой, а холодный свет флуоресцентных ламп из окон высоток почему-то успокаивал. Воздух был пропитан влагой, но на улице было намного свежее, чем дома. Откуда-то дул прохладный ветерок. Ынчжу прошла мимо кафе «Замок». Ей вспомнился день, когда они с Чхансу были здесь. Странная и немного неловкая встреча теперь стала приятным воспоминанием. Истории, которые они рассказывали друг другу, были подобны пылинкам, поднимающимся в воздух, когда кто-то открывает дверь. Странное дело, но владелец кафе – единственный, кто видел их вместе, уже давно не выходил на работу. Объявление «Мы временно закрыты» уже знатно поистрепалось. Когда Ынчжу переходила дорогу к жилому комплексу, она увидела группу старшеклассников. Их шумная толпа направлялась к гробницам. Начинал накрапывать дождь. Чхансу ждал ее, сидя на скамейке с банкой пива в руках. – Читали сегодняшние газеты? В нашем районе орудует маньяк, такой шум поднялся. – Дождь начинается… Ынчжу вытянула руку ладонью вверх. Она не хотела говорить об убийце. Чхансу тоже выставил ладонь, чтобы проверить, усилился дождь или нет. Не собираясь менять тему разговора, он продолжил: – Знаете, что еще интереснее? Теперь подростки в нашем районе охотятся на серийных убийц. – Что? – Несколько дней назад школьники отправились на поиски серийного убийцы, и говорят, что действительно встретили. Слухи быстро разлетелись по округе. Ынчжу вспомнила старшеклассников, которых она только что видела. Дождь не прекращался. – В этом районе никогда не бывает скучно. Но тут скорее дело в людях, значит, и весь наш мир не даст нам заскучать. А как вы думаете? – Давайте пойдем в другое место. Промокнем еще. Чхансу встал со скамейки и пошел вперед, держа в руках пакет с пивом. Мимо проезжали машины, но в самом комплексе было немноголюдно – еще не все жильцы въехали в новые квартиры. Совсем молодые деревья, высаженные вдоль проезжей части, выглядели сиротливо. – Пойдемте туда, – сказал Чхансу, указывая на строящийся неподалеку небольшой торговый центр. Ынчжу быстрым шагом пошла следом. Дождь усиливался. Он взял ее за запястье, и они зашли внутрь здания. Словно приветствуя их, на потолке загорелись лампочки. Был освещен только первый этаж, на втором еще не закончили ремонт, в помещениях даже не было дверей. Чхансу зашагал вверх по лестнице, будто знал, куда им надо. Лестница на четвертый этаж была завалена строительными материалами. Она молча следовала за ним. Пахло сырым цементом. У входа на третий этаж были разбросаны пустые коробки. Стараясь не задеть ничего, они прошли дальше, в пустое помещение. Окна не успели застеклить, тусклые огни квартир из жилого комплекса напротив попадали внутрь неотделанного помещения вместе с легкими порывами ветра. Повсюду – на стенах и колоннах – напротив висели зеркала, преломляющие отражения друг друга. Лицом к лицу – как командующие двух армий перед сражением. Пока Ынчжу с интересом осматривала незнакомое помещение, Чхансу откуда-то принес деревянный стул и предложил ей присесть. Сам он расположился на подоконнике, у незастекленного окна, достал из пакета пиво, другую банку протянул ей. Стояла тишина, лишь изредка слышались звуки проезжающих мимо машин и барабанящих по карнизу капель дождя. Ынчжу молча пила пиво. Вокруг было темно, от чего Чхансу показалось, что ее лицо осунулось и стало мрачнее. «Что случилось? Это из-за недавнего убийства у гробниц?» – подумал он. – Что с вашим романом? Ее голос дрожал, то ли от выпитого, то ли от страха темноты. Чхансу взглянул на нее. Она держала в руках банку с пивом и сквозь сумрак отрешенным взглядом смотрела в окна квартир, словно больше было некуда смотреть. – Пишу понемногу. Сейчас я работаю над главой, в которой события запутываются все сильнее. От этого возможность докопаться до истины становится все более туманной. – И что потом? – Не знаю. Лично я надеюсь, что преступника не поймают и он будет спокойно жить дальше. – Почему вы хотите достойной жизни для убийцы? – А почему бы и нет? Не знаю, когда говорят об убийстве, у многих внезапно просыпается обостренное чувство справедливости. А когда кто-то умирает своей смертью, никому нет дела. Разве не так? – Слышали, что несколько дней назад у гробницы умер старшеклассник? Чхансу кивнул. – Это приятель моего сына. Думаю, они были тогда вместе. А вдруг это он в тот вечер… – Боитесь, что он причастен к этому происшествию? Ынчжу кивнула и вдруг выпалила: – Мой сын не такой, правда. Ребята хотели поймать серийного убийцу. – Серийного убийцу? Он все-таки существует? – Не знаю. Но дети, похоже, видели его. Чхансу уставился на нее. Удивительно, что ее ребенок был замешан в этом. Даже она не поверила словам сына о том, что серийный убийца был в тот день в лесу. Но если это так, то кто виновен в происшествии? – А где вы были в тот день? – Дома. – С семьей? Муж тоже был дома? – Разумеется. Почему вы спрашиваете? – У вас будет алиби. Может, для вас это и к лучшему. – А, я не об этом. Просто не понимаю. Почему убийства продолжаются и что, черт возьми, происходит, а еще… Ынчжу прикусила губу и опять отрешенно посмотрела в сторону огней нового жилого комплекса. – А еще что? – Я ничего не понимаю. Ничего… И не могу всего вам рассказать… – Все нормально. Мне можете рассказать что угодно. Не уверен, что вам полегчает, но можете попробовать. Она покачала головой. Глаза ее блестели, и вдруг по щекам потекли слезы. – Я бы с удовольствием, но… не могу. Я не могу… – Она беззвучно плакала. Чхансу приобнял ее и ободряюще похлопал по плечу. Она плакала, и ее слезы согревали его душу. Он нутром почувствовал, что именно сейчас сможет что-то от нее услышать, он с нетерпением ждал, когда все ее беспокойства и тревоги вырвутся наружу, минуя упрямый инстинкт самосохранения. Чхансу притянул ее к себе, заключая в объятья. Затем приподнял ее голову и поцеловал в губы. Если беззащитная женщина плачет в темноте и ты ее не целуешь, то это довольно неловко. Вот что такое темнота. Губы Ынчжу были нежными и мягкими. Когда ее чуть влажный, теплый язык коснулся его языка, у него на мгновение закружилась голова. Не отдавая себе отчета, он крепко обхватил ладонями ее голову и впился в губы. Внутри возникло неодолимое желание, подобное змею, который искал способ скорее вырваться наружу. Чхансу впервые увидел в ней женщину, а не любопытного для него человека или загадочный объект для наблюдения. Он чувствовал, что может овладеть ей прямо здесь. Его все же беспокоило, что после близости из этой таинственной женщины уже не вытянешь ни слова. Он просто обязан был убедить ее рассказать обо всем. Нельзя терять голову. – Расскажите, – сказал Чхансу, обнимая Ынчжу, переводя дыхание. – Я выслушаю абсолютно все. Что бы вы ни рассказали, я не буду осуждать. – Абсолютно все? Вместо ответа он слегка дотронулся языком до ее шеи и поцеловал. Ынчжу издала сдавленный вздох. – Есть так много вещей, которые невозможно объяснить. Я не понимаю, почему все это произошло… – Например? – Например, когда чувствуешь, что потерял рассудок, сошел с ума на мгновение. У вас такое бывало? – Разумеется. Все люди отчасти безумны. Есть ли в нас вообще разумное? Мы просто прилагаем усилия, чтобы держать себя в руках, но я уверен, что все мы не в своем уме. – Тогда что произойдет с рассудком, если без какой-либо причины просто случайно убить человека? Чхансу опустил руки, только что крепко обнимавшие Ынчжу, и посмотрел прямо в глаза. Ее взгляд заметался. Он ощутил в ней невыносимую усталость, которая камнем тянула ее вниз. Будто кто-то пытался пригвоздить ее к полу. Чхансу вспомнил школьный кабинет химии. А еще своего отца, когда-то обвиненного в убийстве, а сейчас прикованного к больничной койке из-за инсульта. И всякий раз, когда за последние десять лет он думал о случившемся, то вспоминал, как бормотал в тот момент: «Это не моя вина, это не я…» Сам не понимая почему, иногда он хотел, чтобы его тогда сразу задержали как преступника. Но даже если бы это произошло, то, вероятно, это было бы слишком несправедливо. Он определенно не был преступником. Следствие оправдало и его отца. После этого все снова свелось к теории о случайности и полному непониманию произошедшего. Вдруг Ынчжу сможет все это понять? Это под силу только ей. Чхансу протянул руку и коснулся ее лица, он очень осторожно подбирал каждое слово. – Естественно, это возможно. Даже если вы убили человека в таком состоянии, я пойму. В ее зрачках промелькнуло сомнение и недоверие. Она отвернулась. В зеркале на одной из колонн отразилось ее лицо. Взглянув на него, Ынчжу вздрогнула, будто не узнала себя. Она встала и, шагнув к зеркалу, пробормотала: – Врете, ничего вы не понимаете… По интонации невозможно было различить, обращалась ли она к нему или к отражению в зеркале. Чхансу подошел к ней.