Жажда крови обернулась против него самого и скрутила внутренности. Орфея поглотила боль. Мгновенно, будто удар кинжала, началась обратная трансформация. Арголеец с трудом сделал шаг, другой. Заметил расширенные зрачки женщины, и через мгновение что-то острое резануло голову возле уха. — Последний раз говорю: держись подальше. Орфей закричал, но с губ не слетело ни звука. Он уже испытывал муки преображения. Воин рухнул на землю, жуткая боль охватила все тело: живот, конечности, пальцы рук и ног, даже веки. Ощутив приступ тошноты, он схватился за живот. За этой волной последовали еще две, безжалостно его корежившие. Кости трещали и изменялись, кровь огнем разливалась по венам. Перед глазами мелькал калейдоскоп цветов, сливаясь с мучениями, которые, похоже, не имели конца. И лишь когда он уверился, что на этот раз трансформация его действительно убьет, леденящий холод объял каждую клетку тела, оставив дрожащего Орфея без сил валяться на земле. Он глубоко вздохнул, наполняя воздухом ноющие легкие, стиснул зубы. В затуманенном после трансформации мозгу промелькнула мысль, что ему дико повезет, если он сможет разогнуться из позы а-ля «мне только что накостыляли». Но вместе со слабостью на Орфея обрушились воспоминания, и он застонал, поняв, где находится и как, Аид подери, сюда попал. Ската. Он упустил добычу и больше не ощущал даже ее странного света, следовательно, ее уже и след простыл. А еще это означало, что ему снова придется рыть носом землю, и на этот раз цель будет ждать нападения. Справа раздались шаги. Орфей открыл глаза. В поле зрения показались черные сапоги на платформе, украшенные серебряными пряжками. Мгновение он не мог двинуться и с трудом дышал. Если это еще один демонический гибрид, ему конец. Сейчас он не в состоянии защищаться. Затем существо в сапогах, то есть, женщина опустилась перед ним на колени. — Выглядишь неважно. И протянула руку, желая коснуться его. Затем, очевидно, передумала и отдернула ладонь. Орфей поднял глаза и уставился на ее золотистые волосы и дымчатые подкрашенные глаза с радужкой цвета летней сирени. Отметил фарфоровую кожу и тонкие точеные черты. И на долю секунды, всего на мгновение почувствовал, что уже смотрел в это лицо десятки, нет, сотни раз. Незнакомка выпрямилась и пропала, протопав в ботинках по палкам и камням, устилавшим лесной покров. Через несколько секунд она появилась вновь и прижала тряпку к виску лежащего Орфея. — Проклятие, мне показалось, что ты на меня нападешь, а не… — И покачала головой. — Неважно. Тебе повезло, что я сделала предупредительный выстрел. Его память превратилась в лабиринт вопросов и ответов. Он не представлял, о чем, Аид побери, говорит эта женщина. Она надавила на его ухо, взглянула на кровь на тряпке и вновь прижала ее к ранке. Пока незнакомка бормотала что-то невнятное о клинках, яде и магии, Орфей смотрел в ее лицо и пытался понять, какого демона происходит. Откуда-то он ее знал. Наверняка. И все же не мог вспомнить ее, даже если бы от этого зависела его жизнь. — Думаю, все будет в порядке. Кровь почти остановилась. Знаешь, если бы ты мне сказал, что трансформируешься, этого бы не произошло. Он все еще не мог уследить за ее мыслью, что немудрено, если лежишь на земле с головой, будто побывавшей в стиральной машине во время отжима. Орфей отстранил женскую руку и попытался сесть, цепляясь за ствол дерева. — Ската. Лес закружился. Арголеец прижал обе руки к пульсирующему от боли лбу и попытался унять стук в висках. Обратная трансформация всегда вызывала слабость и дезориентацию. Если бы, будучи в демонической форме, Орфей поел, то все было бы хорошо и даже более того. Он сравнялся бы в силе с аргонавтами. Но его цель же не в этом, так? Нет, Орфей не мог изменить свою суть, но старался ее контролировать. Как правило. Он опустил взгляд и увидел, что брюки порвались на бедрах и икрах, а рубашка превратилась в лохмотья. Арголеец был уверен, что надевал куртку, но Аид его знает, куда та делась. Ему повезло, что осталась хоть какая-то одежда. Иногда Орфей оказывался с голой задницей. Он поднялся на колени и попытался встать. Женщина потянулась, чтобы его поддержать. — Все в порядке, — выдавил Орфей скрипучим голосом, прежде чем она до него дотронулась. — Хотя если тебе не терпится за что-то схватиться… Она бросила на него взгляд, означавший «ну да, конечно». — Вижу, часть твоего мозга еще работает. Ага, только нижнего, а не верхнего. Потому что Орфей слишком сильно реагировал на присутствие человеческой женщины, стоявшей на поле кровавого побоища. Проклятье. На земле лежали три мертвых демона, от которых теперь требовалось избавиться. Распылить подонков на глазах свидетеля. Человека. Женщина отвернулась и двинулась к гибриду, которого арголеец бросил возле кустов. Ее волосы растрепались от ветра, черную одежду покрывали полосы грязи и крови, правая щека порозовела, словно от удара. Но женщина не казалась ни взволнованной, ни испуганной. И хотя после битвы с демонами она была не особо сексуально привлекательна, Орфей не мог отвести от нее глаз. Кто она, Аид побери? Руки демона, вывернутые под странным углом, дернулись. Незнакомка опустилась на колени рядом с изломанными останками и осмотрела их. Орфей открыл рот, чтобы ее предупредить: демоны, особенно гибриды, бывают крепкими созданиями. Но не успел вымолвить и звука, как она достала из-за пояса кинжал и профессионально обезглавила чудовище. В последовавшей тишине Орфей понял две вещи. Первое: она определенно уже дралась с демонами. И второе: прекрасно выучена их побеждать. Пока Орфей наблюдал, как незнакомка встает, вытирает окровавленное лезвие о бедро и убирает на место, его силы потихоньку возвращались. Но когда увидел, как она двинулась в его направлении — шорох потрясных сапог разносился в темноте, а волосы развивались за спиной, словно у супер-модели, а не у супер-женщины, — его вновь поразило странное ощущение, что именно ее он встречал прежде. Давным-давно. Целую жизнь назад. — Нам придется избавиться от тел. — Она остановилась перед Орфеем и показала на двух искалеченных гибридов справа. — Огонь вблизи концертной сцены привлечет слишком много внимания. Мы могли бы утяжелить их и бросить в реку. Будем надеяться, останки распадутся прежде, чем их найдут. Огонь был самым безопасным и быстрым способом избавиться от всех улик. Хоть Орфей и не представлял, что люди знают о богах, даже он понимал, какой скандал разразится, если обнаружится, что по земле бродят монстры, подобные этим и ему самому. Женщина права. Тела демонов разлагаются быстро — быстрее других, — но любопытно, откуда ей это известно. Она наклонилась и взяла за руки ближайшего гибрида, но Орфей удержал ее, положив ладонь на плечо. От прикосновения искорки жара проникли в его кожу и распространились глубже, вызывая возбуждение, которое ему не стоило чувствовать. — Прежде чем мы это сделаем, почему бы тебе не рассказать, откуда ты взялась? Она поднялась. — И раскрыть мою тайну? Какой в этом прок? Незнакомка с ним играла. Непонятно почему, но это мысль ослабила внутреннее напряжение. — Ты не арголейка. — Он прислушался к своим чувствам, на этот раз сосредоточившись на ней. На том, что игнорировал раньше, слишком занятый своей целью, чтобы уделить внимание этой загадке. — И не богиня. Не совсем понимаю, но… — Что, во имя Аида?.. Она уставилась на древнегреческий текст, виднеющийся на его руках. Текст, обозначавший его как хранителя своей расы. Проклятие. Потеряв рубашку в процессе преображения, Орфей совершенно забыл о метке аргонавтов. О знаках, которых не хотел и от которых мечтал избавиться. О знаках, унаследованных после смерти брата. Ее глаза метнулись к его лицу, и замешательство, возможно, даже легкий ужас, проскользнули в их аметистовой глубине. — Ты аргонавт? Но я видела твое преображение. Я видела, как ты превратился в эту… этого зверя. — Она тряхнула головой. — Демоны не могут быть аргонавтами, избранными. Это против всех законов и естественного порядка. Она определенно происходила из другого мира, но Орфей по-прежнему не знал, откуда. И если незнакомка понимала, что он такое, почему не порезала его на кусочки, как и остальных, в ту же минуту? Когда она выдернула руку из его ладони, арголеец не пытался ее остановить. Ведь вся эта чертова ситуация против его правил тоже. Будь ты проклят, Грифон. И проклятие богам, поставившим его на место брата. Сейчас Орфей хотел лишь одного. Того, что дарует ему возможность отомстить подонку-богу, изначально наложившему на него проклятие. Аргонавт отступил, упер руки на бока и глубоко вздохнул, чтобы сохранить спокойствие и избежать новой трансформации. Но это оказалось нелегко. Огонь в глазах незнакомки показывал, что ночь еще далека от завершения. — К демонам все твои вопросы, — сказала она. — Лучше ответь на мой… Кто ты такой, Аид тебя побери? *** Пронзительный крик боли, раздавшийся в ушах, принадлежал ему самому, хотя губы не двигались. Мысленно Грифон пнул стервятника, клюнувшего его в правую ногу, но тело не ответило на приказ. Оно не подчинялось, хотя он молил хоть о каком-то движении. Застыв на месте, аргонавт глубоко вздохнул вопреки боли и закрыл глаза, единственную подвижную часть тела, отгораживаясь от стервятников и вида, который он наблюдал последние три месяца: неровные черные камни, покрывавшие землю и горы. Вверху клубились серо-красные облака, но так и не разражались желанным очищающим дождем. Ущелье, пролегавшее всего в нескольких метрах отсюда, спускалось к бурлящей реке из лавы, над голой землей дул резкий ветер и стояла изнуряющая жара, обжигая оставшиеся на коже волосы, высушивая глаза и заставляя желать смерти. Но она не приходила, оставаясь несбыточной мечтой, о которой следовало забыть, так же, как и о возможности двинуть хоть одной конечностью. Эта проклятая земля стала его вечностью. Тартар. Ад во всем блеске. И хотя сегодняшнее мучение близилось к концу, Грифон знал, что завтра его ждет другое. Утром он, как обычно, проснется целым и невредимым лишь для того, чтобы подвергнуться новому кругу мук, еще более убийственных, чем прежде. Глаза жгли слезы, которым никогда не пролиться. Аргонавт отвлекся от пульсирующей в теле боли и представил дом. Арголея. Благословенный мир героев. Там жили его предки. Там осталась его семья — аргонавты. И там его брат — живой и здоровый. Грифон почувствовал, что летит. Под собой он мог увидеть всю свою родину. Сине-зеленый Олимпийский океан с белыми песчаными пляжами, изумрудно-зеленые поля, величественные Эгейские горы со снежными вершинами и город Тайрн, мерцающий белым мрамором в лучах заката. Интересно, в замке ли аргонавты или в дозоре? С ними ли Орфей, как положено? Вспоминает ли о нем, Грифоне? И волнует ли Орфея, что брат приговорен к Тартару, хоть и не сделал ничего, чтобы это заслужить? «Вопиющая ложь». — Нет, это правда. «Ты убивал больше допустимого. Кровь невинных пятнает твою душу». — Если я и убивал, то по долгу службы. «Ха! В смерти нет долга. Лишь несчастье. Теперь ты это прекрасно знаешь».