Все это исчезло, и от этого мое рабство стало еще хуже, пустым и треснувшим, как сломанный инструмент. Пятичасовая поездка из Перл-Холла, который, как я узнала, находился в английском Пик-Дистрикт, в Гленкоу, Шотландия, была первым разом, когда я провела с ним какое-то реальное время. И все же Александр усадил меня впереди с Риддиком, а сам закрылся за звуконепроницаемой перегородкой на заднем сиденье и работал. Только после того, как мы приехали, и я выходила из машины, он остановил меня, крепко схватив за руку, и прошептал мне на ухо несколько мудрых слов, включая правила Охоты. Прежде чем я успела ответить, он развернулся на каблуках и зашагал внутрь каменного дома, приветствуя кого-то внутри. Слуга начал тащить меня со сцены, и я вздрогнула, когда особенно ледяной порыв ветра задрал подол моей сорочки. Челюсти Александра сжались от раздражения, прежде чем он отвел взгляд от человека, сидевшего рядом с ним верхом. —Первый раз? — спросила меня девушка с рыжими волосами, когда я присоединилась к остальным в загоне. Я кивнула, обхватив руками туловище, чтобы согреться. — Это мой третий, — сказала она мне, вздернув подбородок, чтобы я могла заглянуть в ее мертвые карие глаза. —У меня есть хороший тайник, ты хочешь остаться со мной? — Джентльмены, — прогремел Шервуд. —Добро пожаловать на 76-ю ежегодную охоту! Раздалась какофония криков и воплей, прежде чем слуга в красном верхе поднес к губам рог и затрубил. Трубный звук эхом прокатился по небольшой полянке и зашевелил темные деревья на опушке леса. —Что происходит сейчас? — спросила я рыжеволосую девушку. —Беги. Двери загона распахнулись, и оттуда хлынула толпа перепуганных женщин, в спешке едва не поваливших меня на землю. Я услышала приглушенный крик чьего-то падения позади меня, а затем хруст ломающейся кости, но не обернулась. Я побежала. Подальше от лающих гончих и взбудораженных лошадей. Вдали от хищников, которые всю ночь будут преследовать нас одного за другим. Я побежала, и небольшая часть моего мозга задалась вопросом, если я смогу бежать достаточно быстро и достаточно долго, тогда, возможно, я убегу от всего этого навсегда. Оно было темным, как деготь, и таким же липким, как черные щупальца, как ночь. Низко свисавшие ветвей деревьев впились в мои руки и лицо. Я почувствовала привкус крови на губах, металлический жар желчи на кончике языка, когда мои легкие работали, как переутомленные волны, чтобы мои руки двигались, а ноги не тряслись. Бег. Мой разум истратил бы мое тело впустую, просто чтобы продолжать бежать. Лорд, наконец, выпустил меня из поместья, но мое освобождение было ловушкой, которую я должна был предвидеть. Почему всякий Хозяин выпускает лису из клетки? Чтобы выследить ее… И за мной безжалостно и непрерывно охотились в поздние часы ночи, и не только мой Хозяин. Я уже успела увернуться от рук одного человека, когда он проехал рядом на своей лошади, и так сильно ударил другого по зубам, что я почувствовала, как они сломались у меня под пальцами ног. Я часами бежала под густым покровом покрытых инеем сосен. Мои ноги были разорваны в кровавые клочья корнями и камнями, настолько окровавленными и склизкими от солоноватой лужи, что я падала чаще, чем могла себе позволить, рассекая руки и лицо. Кислота прожигала мои уставшие мышцы, пульсируя в такт учащенному галопу сердцу, пока я не почувствовала, что в любую минуту разорвусь по швам и умру. Тем не менее, я не остановилась. Я видела четырех девушек, схваченных всадниками в тумане, слышала их леденящие кровь крики, когда их насиловали о деревья, тащили в грязь или швыряли, как трупы, через седло. Я не хотела быть на их месте. В каком-то смысле мне повезло, потому что Александр научил меня самообороне и дал полную свободу действий в тренажерном зале, что я делала почти каждый день. Мое некогда худое тело с мягкими изгибами теперь было покрыто тонкими линиями мускулов, мышцами, которые я использовала, чтобы мчаться и уворачиваться от зарослей деревьев так же ловко, как лиса, в честь которой меня назвали. Густой ночной воздух слева от меня пронзил вой гончих. Я пошла в противоположном направлении, мои ноги громко топали по обломкам, мое дыхание было подобно выстрелам в тишине, когда я вырвалась на небольшую поляну. — Вот ты где, блядь, — прокукарекал мужчина из чернильной тьмы прямо передо мной и справа от меня. Я развернулась в противоположном направлении и закричала, когда две сильные руки сомкнулись вокруг бедер. Мужчина поднял меня в воздух, я брыкалась и кричала, царапая ногтями его руки до крови. —Вот ты, черт возьми, хорош, — радостно прокукарекал первый мужчина, появившись передо мной, подсвеченный серебром в лунном свете. Это был Эшкрофт, тот самый человек, который использовал мой рот в Перл Холле. Мой крик удвоился, вырвавшись из моих легких, как поезд, сходящий с рельсов. — Закрой свой гребаный рот, — приказал мужчина, державший меня, и упал на землю, толкая нас обоих. Я подавилась мульчей, земля наполнила мой рот, когда я втянула еще один глоток воздуха в легкие, чтобы закричать. Незнакомец обхватил меня своими руками и ногами и перевернулся, как жук, так что я оказалась привязанной к нему сверху. — Возьми ее уже, — усмехнулся он мне в ухо, пока Эшкрофт расстегивал брюки. — Надо было трахнуть тебя, когда у меня был шанс. —Если ты возьмешь меня, Александр найдет тебя и убьет!,— закричала я. Боже, был ли когда-нибудь конец этому безумию? Должен ли я быть командована, атакована и манипулирована до самого последнего вздоха? Эшкрофт наклонился, чтобы свернуть мою грязную рубашку, и я плюнула ему в глаз. —Ты чертова маленькая сучка, — взревел он, опускаясь на одно колено и грубо вытаскивая свой член. В темноте позади него мелькнуло какое-то движение, а затем басовый удар. Эшкрофт слегка вздрогнул, а затем упал на бок, мгновенно замерзнув. — Что за… — проворчал мужчина, когда две руки протянулись из темноты и крепко обхватили его шею. Я чувствовала, как из него выходит борьба, его конечности ослабли вокруг моих, пока не отвалились. Адреналин захлестнул меня, и я вскочила на ноги прежде, чем другой мужчина успел меня схватить. — Козима, — сказал ровный голос сквозь ветер. Звук моего имени согревал меня, как бархатный плащ. Я остановилась, напряженая и готовая прыгнуть вперед. —Козима, успокойся, сокровище, я просто хочу поговорить с тобой.. Я узнала отрывистую мелодию его сбивчивого голоса, четкий срез английского акцента высшего общества, лиричный из-за звуков моей родины. —Эдвард. Наступила пауза, затем по грязи послышались мягкие, всасывающие шаги ботинок. Я повернулась к нему лицом, подняв руки и согнув ноги, мышцы тряслись от усталости. Его жесткое лицо, такое же, как у Александра, но более темное и вырезанное чуть грубее, смягчилось, когда он посмотрел на меня. — Ты выглядишь измотанной. Я поняла, что мой вдох шел слишком быстро, хрипя в легких, как волна. —А тебе какое дело? —Меня это очень волнует,— он развел руки в стороны ладонями вверх, сдаваясь. — Ты меня не знаешь, но я действительно очень заботливый. — Я тебе не верю, — дико сказала я, ища глазами выход, когда он приблизился. — Держись подальше, Эдвард! — Поспеши, Козима, — пробормотал он. — И пожалуйста, я больше не ношу это имя. Это было давно, и если бы я хотел, я бы не сделал этого снова при жизни. Меня зовут Данте. Мой смех обжег израненное горло. –Что же это за круг Ада? — Самый худший, — согласился он, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. —Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Твой отец тоже сожалеет. Я моргнула. — Если бы он мог видеть тебя сейчас, — пробормотал он, следя глазами за каждым порезом, царапиной и синяком, нанесенным на мое тело. —Он бы плакал. А Сальваторе не человек, склонный к слезам. —Кто ты, черт возьми, такой? Что ты пытаешься сделать? — Я пытаюсь сказать тебе, что я друг. Мне жаль, что это случилось с тобой, но… —Ничего из этого не должно было случиться, — крикнула я, слюна летела по воздуху. Я чувствовала себя бешеной собакой, слишком долго не кормившейся в месте, где слишком холодно, чтобы вынести это. — Ничего этого не должно было случиться, — сердито рыдала я, хватаясь за кровь, слезы и грязь на моем лице. — Если ты, как говоришь, друг Сальваторе, скажи моему шлюхачьему папе , чтобы он пошел на хуй! Ничего этого не должно было случиться, и ничего бы этого не случилось, если бы он хоть раз выступил в моей жизни. В кустах послышался шорох и тяжелое дыхание через нос зверя. Через несколько секунд из-за деревьев на поляну выскочила лошадь.