Его темно-русые брови нахмурились над холодным стальным огнем в глазах. Они вонзились в мой взгляд так же, как что-то безвозвратно вклеенное в мою задницу. — Я отметил тебя своим гербом, — сказал он, целуя и кусая мои костяшки пальцев в нежной, ритмичной манере, которая убаюкивала меня, как рука на спине котенка. —Теперь, куда бы ты ни пошла или как далеко бы ушла от меня в этой жизни, сейчас или после того, как наши пять лет истекут, все будут знать, кому ты принадлежишь. Я фыркнула. — Семье Дэвенпорт? — Нет, — тихо прорычал он, сильно кусая мясистую подушечку моего большого пальца, а затем втягивая его в рот. —Ты всегда будешь принадлежать только мне. —Сегодня вечером ты являешься продолжением меня самого, моя Красавица, поэтому я ожидаю, что ты будешь образцом подчинения и чувственной силы. Это понятно? Я кивнула, стоя на коленях на полу, заломив руки за спину и опустив голову так, что мое лицо было закрыто шелковистыми волосами. Александр стоял надо мной, войдя в комнату после того, как привел себя в порядок в ванной своего лондонского дома в Мэйфер. Мне было дано указание искупаться, одеться в сложные кожаные ремни, разложенные для меня, а затем встать на колени, чтобы мой Мастер осмотрел меня. Он делал это и сейчас, кружил вокруг меня, обращая внимание на то, как линии ремней изгибаются вокруг моих бедер, подчеркивая форму моей большой груди и приятно врезаясь в нижнюю часть моей пухлой задницы. Волосы были распущены, расчесаны, как гладкий плащ чистой ночи, вокруг плеч и спины, макияж был таким же драматичным, подчеркивая яркое золото моих глаз и точную форму полного рта. Я смотрела на себя в зеркало, когда собиралась, и между моих бедер стало влажно. Я выглядела как ходячий секс. Не что-то дешевое и безвкусное, что можно купить на углу улицы, а что-то стильное и дорогое в качестве первоначального взноса за дом. Это должно было заставить чувствовать себя опустошенной, как часто заставляла меня чувствовать моя красота, но той ночью, едва одетая во что-то, выбранное для меня моим Мастером, я чувствовала себя богиней. —Сегодня вечером ты соперничаешь даже с красотой Афродиты, — сказал мне Александр, как обычно, на той же странице мрачного романа нашей жизни. —Ты пристыжаешь ее своим сочетанием чистоты и греха. — Тогда с Персефоной, Мастер, — предложила я, глядя на сверкающий блеск его обуви и борясь с желанием поцеловать ее. Я отчаянно нуждалась в его прикосновении и удовлетворении. Было что-то такое в том, что я была так одета, связана для секса, что вызывало у меня желание соблазнить его каждой из моих женских уловок: моим ртом и руками, моей пиздой и задницей, моими словами и дерзостью. Я хотела насытиться его красотой и его спермой. Он провел рукой по моей голове и спине. —Ты дрожишь. Ты очень сильно хочешь меня, моя Красавица? Я облизнула пересохшие губы, прежде чем смогла ответить. — Да, Мастер, очень сильно. — Если бы я разрешил тебе прислониться к ножке стола, как думаешь, ты бы смогла? — размышлял он. Я посмотрела на выпуклый изгиб ножки стола и кивнула. —Если бы я могла еще одновременно сосать твой член. Его смешок был темной нитью, сплетающей мое возбуждение все туже и туже внутри меня. — Не искушай меня оставить тебя сегодня дома. У нас есть миссия. Мы сделаем это. Мне пришлось покачать головой, чтобы развеять туман возбуждения, окутывающий мою рациональность, но потом я слишком ясно вспомнила, что у пребывания в Лондоне есть цель. Мы собирались в Club Dionysus, выставочную площадку Ордена в Лондоне, где рабыни были представлены как дебютантки при дворе и часто выставлялись опытными хозяевами просто для развлечения. Александр откладывал это, потому что ему не нравилась идея делить меня с Орденом после всего, что произошло шесть недель назад, но Шервуд прислал письмо, запечатанное красным воском и скрепленное официальными знаками отличия. В нем упоминалось об исчезновении Лэндона Нокса. Александр уверял меня, что дело не в преступлении, что во время Охоты постоянно гибли люди, и никого никогда не привлекали к уголовной ответственности за убийство. Но мы оба согласились, что с Орденом что-то происходит, что-то, имеющее непосредственное отношение к нему. Он надеялся, что сможет раскрыть кое-что в клубе, когда братья были глубоко пьяны и отвлекались на возмутительные проявления доминирования и подчинения. Он приподнял мой подбородок, чтобы я могла теперь смотреть ему в глаза, и искал в моем лице признаки того, что я могу бояться грядущей ночи. Я боялась, но не ужасно. Любой, кто был свидетелем разврата и непристойного насилия Ордена, опасался бы возвращаться в их стадо. Но у меня был Александр, и он не раз доказывал, что не допустит, чтобы со мной что-то случилось. — Если бы она не была богиней-девственницей, я бы предложил Афину, — мягко сказал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе. —Красивая, умная и смелая. Я втянула воздух и высунула язык, чтобы попробовать его большой палец. Он отстранился и выпрямился, застегнув среднюю застежку своего черного пиджака, а затем протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Я споткнулась, когда он потянул меня слишком быстро, так что я согнулась над диваном позади него. —Оставайся внизу, — приказал он, когда я начала выпрямляться. Я вздрогнула, когда его рука провела по краю ремня, закрывающего мой позвоночник, до того места, где кожа поддерживала мои ягодицы вверх и в стороны. Раздался щелчок открывающейся бутылки, а затем холодная жидкость хлынула на мой анус и киску. —Ты наденешь что-нибудь для меня сегодня вечером, Красавица, чтобы ты всегда помнила обо мне. Его пальцы кружили вокруг моей киски, погружаясь внутрь и наружу, словно это была чернильница, когда я становилась влажной под его прикосновениями. Он провел липким возбуждением по моему мокрому от смазки анусу и провел большим пальцем по туго сморщенному бутону. —Сегодня вечером нам придется разыграть сцену, так как это наша первая ночь в клубе, — напомнил он мне то, что я уже знала. —Я решил, что я покажу всем, как быстро ты входишь в подпространство во время порки, а затем я впервые возьму твою задницу перед публикой. Я застонала протяжно и низко, когда его большой палец скользнул в мою задницу и запульсировал внутри меня. —Ты бы хотела это? Чтобы все увидели, как эта крошечная задница раскрывается вокруг моего члена. Мои бедра шевельнулись, когда он вынул большой палец и заменил его указательным и средним. Я тяжело дышала, когда он прокручивал их внутри меня, растягивал и терся о мои чувствительные стенки. Он шлепнул меня по ягодице свободной рукой. — Ответь мне, Козима. Сегодня не та ночь, чтобы забыть себя. —Извините, Мастер. Да, мне бы это понравилось. И правда была в том, что мне бы действительно понравилось. Я была, по общему признанию, тщеславным существом, как и любая модель, чтобы добиться успеха, и когда я подумала о группе мужчин и женщин, наблюдающих, как Александр использует меня для своего удовольствия, вожделенных и завидующих нам, жидкость из кискаиначала течь вниз, на мои бедра. Его пальцы исчезли во мне, даже те, что я отодвинула назад, чтобы удержать их внутри себя. Он усмехнулся моему рвению, а затем что-то холодное, гладкое и слишком большое оказалось у моего входа. —Это анальная пробка из нержавеющей стали, увенчанная большим бриллиантом, — фактически объяснил он, медленно поворачивая выпуклую ручку внутри меня. Я зашипела от боли, когда она прошла сквозь тугое кольцо мышц и скользнула внутрь меня. Я чувствовала, как смыкаюсь вокруг узкого основания, и знала, что смогу удерживать его внутри себя, хотя и будет неудобно, пока буду идти. —Когда ты встанешь на колени рядом со мной в клубе, все проходящие мимо увидят блеск бриллианта между твоими сладкими ягодицами и клеймо моего семейного герба на твоей коже, и они пожалеют, что ты не принадлежишь им. Он похлопал меня по попе, а затем помог мне встать, держа за руку, и я пошатнулась, пытаясь приспособиться к холодному, чуждому весу внутри меня. —Хорошо?— спросил он. Я кивнула: —Да, Мастер. — Хорошая девочка, — похвалил он, направляясь в ванную, чтобы вымыть руки. —Сегодня будет весело. Моя рука была в руке Александра, когда я вышла из его таункара, расположенного чуть дальше по улице от клуба. На мне были шестидюймовые черные туфли на шпильках, так что мое внимание было сосредоточено на земле, когда я ступила на бордюр, но что-то в воздухе заставило меня остановиться и посмотреть вверх еще до того, как я закончила двигаться. Наши глаза соединились, как два магнита. Он выглядел совершенно, убийственно красивым. Его обсидиановые волны были укрощены и собраны идеальной волной в сторону его золотого лба, его высокое, худощавое мускулистое тело было заключено в безупречно скроенный костюм, который делал его похожим на кинозвезду, которой, как мне казалось, он должен был быть. Я видела своего брата во многих ситуациях и формах одежды на протяжении многих лет, но я никогда не видела его таким, каким он был тогда. Я также никогда не видела и не слышала о женщине, которая была у него на руке. Она была миниатюрной, но изящной, словно лебедь, длинная линия ее бледной шеи подчеркивалась нежно завитым ореолом ее пепельных волос. Я могла видеть ясность ее голубых глаз даже с расстояния в десять футов, широких и ярких, как детский мелок, когда они моргали на Себастьяна за недолжную остановку. Был и красивый мужчина, который не застыл в действии рядом с ним, как женщина, а шел на полшага и чуть впереди моего брата, как будто готовый защитить его от какой-то потенциальной угрозы. Этой угроза, по-видимому, являлась я. Из всех случаев, когда я сталкивалась со своим братом в Лондоне, это было за пределами секс-клуба тайного общества, с тяжелым весом пробки в моей заднице и моим Мастером рядом со мной. — Козима, — сказал он в тот самый момент, когда я вздохнула, — Себастьян. Александр напрягся рядом со мной и обнял меня за талию, чтобы сильнее прижать к себе. Его альфа-инстинкты вспыхнули, его ноздри раздулись, а глаза щелкнули, когда Себ и его группа отцепились и подошли ближе. Я попыталась выйти из круга его хватки, чтобы встретить Себастьяна на полпути, когда он несколько деревянно приветствовал меня нашими обычными тремя поцелуями в щеку, но Александр не сдвинулся ни на дюйм, так что мой брат был вынужден сблизиться с ним. Я могла бы поклясться, что мужчина позади Себа зарычал от их близости. —Что ты здесь делаешь? — спросили мы друг друга одновременно, наши голоса интонировались и звучали в одних и тех же местах. Я весело рассмеялась. —Неожиданно в городе на две ночи. Королева драмы выбыла из съемок, а я ее заменяю. — Почему ты не позвонила? — спросил он, его лицо сморщилось от боли, которую он скрывал в своем голосе. Я закусила губу, пытаясь найти ответ. — Боюсь, это была моя вина, — сказал Александр с легкой улыбкой. —Я давно не видел Козиму, и когда наш общий друг сказал мне, что она будет в городе, я застолбил ее себе на обе ночи.