Арман проинспектировал стену из мешков с песком. По обоим берегам были установлены прожектора. Одни – направленные вниз по течению, другие – вверх по течению. Так жители деревни могли видеть, что происходит. С того места, где он стоял, были видны и светильники в заднем саду Клары. Ледяной дождь лил как из ведра, и Гамаш втянул голову в воротник куртки, когда порыв ветра хлестнул его по лицу. Каждые полчаса после возвращения он ходил проверять высоту воды в реке. Рут ясно дала понять, что это его обязанность. То малое, что он мог сделать. – Ты ведь не думаешь, что будешь нежиться, как лебедь, и расслабляться у камина, после того как мы весь день корячились, возводя эту проклятую стену? – сказала Рут. Роза в ее руках взъерошилась. Она не любила лебедей. – Квебекская полиция явно считает, что от тебя мало проку, иначе ты бы не приехал. И не заставляй меня цитировать тех дубин, что пишут в «Твиттере». Не то чтобы я была с ними не согласна. – Рут! – одернула ее Рейн-Мари. – А что такого? Это все истина. – «Все зловредные истины», – произнес Арман. – Но все равно истины, – сказала Рут. Рейн-Мари отвела Армана к двери: – Слова про истины – это из «Моби Дика»? Роза повернула голову и посмотрела на Рут, которая успокаивающе прошептала утке: – Дик. Не дак[22]. – Да, – ответил Арман. – Кто-то цитировал сегодня. Застряло в памяти. – Смотри, какое совпадение, – сказала Рут Кларе. – Ты тоже об этом говорила. – Что у тебя со слухом? Я говорила о моем искусстве, а не о книге. – Ты говорила о твоих критиках и о самом крупном, который улизнул, – сказала Рут. – О твоем белом ките. Арман отправился за своими тяжелыми резиновыми сапогами и тут понял, что впопыхах взял не ту пару. Он огляделся – на всех были почти одинаковые сапоги из магазина месье Беливо. – Не выпускай Омера из поля зрения, – велел он Рейн-Мари, надевая куртку. – И что бы ни случилось, он не должен заполучить ключи от какой-либо машины. – Ты же не хочешь посадить его под замок, – удивилась Рейн-Мари. Он кивнул. Под замок было бы самое лучшее. Арман шел по слякоти, наклонив вперед голову, когда услышал позади какой-то плеск. Он повернулся и увидел бегущего за ним Оливье. Этот худощавый человек так закутался, что его могли узнать только те, кто хорошо его знал. – Я подумал, что вам может понадобиться помощь, – объяснил Оливье, перекрикивая рев воды. – Чтобы посмотреть на реку? – Ну ладно, ради компании. – На лице Армана появилось вопросительное выражение, и Оливье исправился: – Ну ладно, просто там пришло время мыть посуду. Арман рассмеялся. Он знал, что на самом деле Оливье вышел в эту студеную ночь, чтобы предложить помощь. На всякий случай. – Merci. У стены Арман протянул Оливье руку: – Подержите меня за руку. – Это так внезапно, – сказал Оливье. – Но не неожиданно. – Балда, – со смешком сказал Арман. – Подержите, чтобы я не свалился. Оливье вцепился в его руку и рукав, и тогда Гамаш забрался на стену и посмотрел вниз, включив фонарик. Он увидел, что, несмотря на лед и мусор в реке, она, по крайней мере, течет. Они проверили еще несколько мест вниз по реке. На последней остановке Арман задержался дольше. И свешивался дальше. – Эй, хватит! – крикнул ему Оливье. – Мне вас не удержать. – Секундочку. Свет из домов сюда не доходил, и Гамаш обшаривал бурлящую воду лучом фонарика. – Что там? – спросил Оливье напряженным от усилий голосом. – Начинает скапливаться мусор. В излучине. Вижу лед и ветки. Он провел там еще несколько секунд, пытаясь разглядеть получше, хотя снег с дождем бил ему в лицо и приходилось то и дело смаргивать с глаз влагу. – Вам лучше вернуться обратно. И побыстрее. Напряжение в голосе Оливье было очевидно, и Арман чувствовал, как слабеет его хватка. Он перебрался назад через крепкую стену мешков с песком. Нахмурился, размышляя. Протерев глаза от дождя, он посмотрел вверх по реке. За каменный мост. За дом Клары. За церковь Святого Томаса, освещенную внутри, так что он видел трех мальчиков на витражном стекле, вечно идущих по земле в далекой чужой стране. – Нам нужен Билли Уильямс, – прокричал Гамаш. – Зачем? – Еще немного – и Белла-Белла выйдет из берегов. Мешки продержатся какое-то время, но воды поступает слишком много, а в излучине скапливается лед. – А что сможет Билли? Разбить затор? Гамаш снова посмотрел вверх по реке, вспомнил осликов в поле и рев Белла-Беллы за ними. – Он сможет прокопать канаву. Странность в отношениях Армана с Билли состояла в том, что между ними образовалась довольно близкая связь, но Арман не понимал ни слова из того, что говорил Билли. Всех других понимал, но только не Билли Уильямса, говорившего на невнятном английском диалекте канадской глухомани. Таким образом, Билли оставался для Армана одновременно загадкой и доверенным лицом. Оливье поспешил в дом Клары и привел с собой Билли. Теперь они втроем стояли рядом с Белла-Беллой. – Какая нужна помощь? – спросил Билли. Арман услышал только ряд гортанных звуков, заканчивающихся восходящей интонацией. Он посмотрел на Оливье, и тот перевел. Арман сказал ему, что надо сделать. Билли задумался. – Бога ради, поторопись и скажи уже нам! – взмолился Оливье, стуча зубами от холода. – Мне понадобится мой экскаватор, – сказал Билли, показывая на землеройную машину, с помощью которой он днем сдвигал кучи песка. – Но он тяжелый. По такой грязи ему на холм не подняться. Место, о котором вы говорите, в нескольких километрах отсюда. Оливье снова перевел. – Этого я и опасался, – сказал Арман, который уже получил сегодня неприятный опыт с подъемом по холму. Билли выдал еще ряд шумов и жестов. – Когда? – спросил Оливье. Новые звуки от Билли. – А результат будет? – спросил Оливье.