Он протянул ключи подошедшему Бовуару. – Будешь вести машину. А ты садись на переднее сиденье, – сказал он Рейн-Мари, когда она остановила запись и спрятала телефон в карман. Гамаш и Билли сели на заднее сиденье справа и слева от Трейси. – Слушайте, она вовсе не мертва. Морочит вам всем голову. И меня пытается подставить. Готов спорить, она сама и выкинула эту сраную сумку в реку. Вот подождите, когда она появится с каким-нибудь забулдыгой, я вас засужу. – Будем надеяться, – сказал Гамаш. Бовуар повел машину к старой дороге, следуя указаниям Билли. Они подъехали к узкой просеке в лесу. Бовуар свернул туда и, почувствовав, как уходят в грязь колеса, остановил машину: – Отсюда придется пешком. Они впятером пошли по просеке, освещая дорогу фонариками. Нависающие над головой деревья образовали туннель из мертвых веток. Лучи фонариков создавали такие дикие тени, что даже Бовуар, не склонный к фантазиям, чувствовал, как мурашки бегут у него по коже. Так начинаются фильмы ужасов. Или заканчиваются. А потом стало еще хуже. Более сильный луч фонарика в руке Бовуара высветил что-то впереди. Что-то стоящее на дороге. Машину. – Оставайтесь здесь, – велел остальным Гамаш, а сам с Жаном Ги пошел вперед. Это была машина Вивьен. Гамаш кивнул Бовуару, и тот осторожно обошел машину сбоку и посветил фонариком в заднее окно, Гамаш тем временем смотрел через переднее. Ничего. Гамаш открыл переднюю дверцу, стараясь ни к чему не прикасаться, и посветил фонариком на сиденье. На руль. В нишу для ног. Там валялись разнообразные обертки, мелкие монеты. В салоне пахло застоялым сигаретным дымом. Он проверил пепельницу – она была полна окурков. Той же марки, что курил Трейси. На рулевом колесе и на рычаге коробки передач виднелись следы засохшей крови. У Гамаша встали дыбом волосы на загривке. Здесь произошло что-то ужасное. Он потянул за рычаг и открыл багажник. – Здесь ничего нет, – доложил Бовуар. Гамаш закрыл дверцу машины, и оба направились к деревянному мосту. – Не волнуйтесь, – прокричал Трейси. – Мост прочный. – Нет, – возразил Билли. – Он, возможно, прогнил. Бовуар успел схватить Гамаша за руку, прежде чем тот ступил на деревянные доски. Арман слышал крик Билли, но не разобрал слов. Бовуар повернулся и свирепо уставился на Трейси. Тот рассмеялся: – Стоило попробовать. Его глаза смотрели холодно. Расчетливо. Рейн-Мари отошла на шаг от этого существа, а Бовуар спросил себя, удастся ли им всем пятерым выйти из леса. Стоя на безопасной твердой земле, Гамаш и Бовуар стали водить фонариками по старому мосту. Потом прекратили. Два круга света остановились в одной точке. Часть деревянных перил отсутствовала. На ее месте зияла пустота. Гамаш направил луч фонаря в провал. Внизу под мостом, футах в двадцати, бурлила вода. Она захватывала, тащила за собой, проглатывала все, что попадало в нее. Они поводили фонариками по обоим берегам, но ничего не увидели. Потом луч Бовуара замер. – Постойте. Кажется, я что-то вижу. Гамаш посветил на дальний берег. – Что там? – раздался голос Рейн-Мари. – Нашли что-то? – Нет, ничего, – с облегчением ответил Бовуар. – Только ветки. На секунду мне показалось, что это тело. Он увел фонарик в сторону. – Мы не можем сейчас осматривать мост или берег. Слишком опасно. Подождем до утра. Но Гамаш не спешил отводить фонарик. В круге света он видел то же, что видел Бовуар. Ветки дерева, слабо шевелящиеся в потоке. Ничего более. Он понимал, почему ошибся Бовуар… Неожиданно Гамаш резко втянул ртом воздух. – Что такое? – спросил Бовуар. – Вы что-то увидели? Он снова направил луч фонарика в это место, соединив его с лучом Гамаша, и внимательнее вгляделся в холмик мусора на противоположном берегу. Но по-прежнему ничего не увидел. Определенно ничего такого, что объясняло бы появившееся на лице у его тестя выражение. Это было удивление. Даже потрясение. – Вивьен тут нет, – сказал Гамаш и посмотрел на Бовуара. – Но думаю, я теперь знаю, где она. Глава шестнадцатая Они вдвоем побежали по тропе между рекой с одной стороны и лесом – с другой. Жан Ги поскользнулся, упал на колено в грязь. Арман ухватил его за куртку и помог подняться. Они побежали дальше. Лучи фонариков бешено прыгали впереди, высвечивая деревья, тропу, камни, реку. Далеко бежать не потребовалось. Только до излучины. Вернувшись в Три Сосны, они отвели Карла Трейси в бистро, где снова обосновались Оливье и Габри, после того как опасность наводнения миновала. – Держите его здесь, – проинструктировал их Гамаш. – Билли останется с вами. Где Омер? – У вас дома, – сказал Оливье. – Клара и Мирна отвели его туда, думали, он уснет. Они остаются с ним. – Который теперь час? – спросила Рейн-Мари. – Два тридцать, – ответил Габри. – Так поздно? – Так рано, – возразил Габри. – Время пись-пись, как говорит Рут. – Где она, кстати? – Домой пошла. Пись-пись. Рейн-Мари бросила взгляд на Трейси. Он сидел в дальнем углу, куда его посадил Жан Ги. Вдали от тепла и мягкого света из камина. Потом она посмотрела на Армана: – Я не пущу сюда Омера. Идите. И Арман с Жаном Ги ушли. Хотя оба знали, что торопиться уже не нужно, они все же побежали. По тропе. Вдоль стены из мешков. Мимо магазина и пекарни, позади бистро и книжного магазина. Вдоль Белла-Беллы с одной стороны и леса – с другой. И наконец добрались до места. Гамаш, тяжело дыша, встал рядом с Бовуаром, держа фонарик обеими руками, как пистолет. Он прицелился лучом, смиряя дрожь в руках.