V Подобный разговор, но по поводу двойного виски, происходил в лучшей спальне в Феррис. — Если бы это касалось меня, то ни за что, — сказала миссис Приджен. — Но, дорогая моя миссис Приджен, бренди — это первое, что рекомендуют врачи в случае шока. В сущности, это единственный способ прийти в себя, когда пабы уже закрыты. — Вот именно, мистер Фентон. И, очевидно, они рекомендуют сначала выпить бутыль бургундского, я полагаю. — Она подняла бутылку к свету, чтобы удостовериться, что мистер Фентон следовал распоряжениям врача. — Ну что вы, чем может повредить бургундское? — Это мы узнаем завтра, тем или иным образом. Вам нужно что-нибудь еще? — Нет, спасибо. — Ну и не сидите не читайте слишком много. Надо дать голове отдохнуть, я бы сказала. Арчибальд возопил в душе: «Ради Бога, уходите», а вслух сказал: — Я так и сделаю. — Тогда я вас покидаю. — Доброй ночи, миссис Приджен. — Доброй ночи. Мистер Фентон остался наедине с Платоном. Полгода назад он был приглашен на симпозиум под названием «Книги, которые оказали на меня влияние». Назвав «Государство» главной из них, мистер Арчибальд Фентон приобрел привычку брать книгу с собой в постель (когда спал один) с намерением когда-нибудь постичь, заслуживает ли она почета, который он ей оказал. И теперь, откинувшись на подушки, освещавшие повязку на голове, он героически приступил к чтению. «Так какое же познание, Главкон, могло бы увлечь душу от становления к бытию?..» Потрясающе! Если бы только его мог видеть издатель… ПЯТНИЦА ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ МИСС ДЖУЛИЯ ТРЕХЕРН КРУПНЫМ ПЛАНОМ I Был день рождения мисс Джулии Трехерн. Ей исполнилось тридцать девять. Она сидела в постели, рядом поднос, на коленях письма и пакеты, как распечатанные, так и еще не открытые. Выглядела она восхитительно. В свой тридцать девятый день рождения Джулия решила лениться и собиралась оставаться в постели, пока не придет пора готовиться к встрече за ленчем. Подготовка всегда была занятием долгим, хотя и захватывающим. Полчаса в ванной, полчаса перед зеркалом, полчаса на то, чтобы решить, что надеть и одеться в выбранный наряд. Ленч назначен на половину второго. Она может не вставать до половины двенадцатого. А сейчас только десять. О благословенная постель! Ей было тридцать девять, но благодаря ее стараниям за туалетным столиком, никто не мог поверить в это, поскольку одним из недостатков Новой Косметической эры было то, что поиски молодости, пусть и успешные, становились нескончаемыми. В своем натуральном виде, доступная лишь взорам мужа и горничной, мисс Трехерн выглядела не больше, чем на тридцать. Пытаясь с помощью косметики изобразить двадцатидвухлетнюю девушку, какой она, судя по свидетельствам ее артистической карьеры, никак не могла быть, она сразу же оказывалась дамой лет сорока пяти. Но ее лицевые кости были вылеплены так удачно, что этой красоты ничто не могло скрыть. Раздался легкий стук в дверь. Она взяла с постели зеркальце, взбила волосы и сказала: — Генри, дорогой, входи. Вошел муж. — Ну, милый, уже позавтракал? — произнесла Джулия, усиливая голос, чтобы он мог достичь балкона, тем самым увеличивая пространство спальни. — В этот раз тебе приготовили омлет, как ты любишь? — Да, отлично, спасибо. — Потому что я могу еще раз поговорить об этом. — Спасибо, уже все в порядке. Чудесно, что ты не забываешь о таких вещах. — Да, милый, если я не хорошая жена, то кто же? — Ангел. — Ты не прав, милый. Ангелы определенно не могут быть хорошими женами. Им чего-то не хватает. По крайней мере, — сказала Джулия, затрепетав ресницами, — мне так говорили. — Ресницы, которые будут трепетать при беседе с Нашим Театральным Корреспондентом над столиком с ленчем, окажутся длиннее и к тому же другого цвета, но Джулия будет трепетать ими не менее искусно. — Радуешься своему дню рождения? — Посмотри! — Она протянула руку и пошевелила пальцами. — Нравится? — Я в восторге. Спасибо, милый. Подойди поцелуй меня. — С удовольствием. Прошло минут пять, и Джулия сказала: — Это один из наших самых долгих поцелуев. Ты не опоздаешь? — Она взяла зеркальце, посмотреть, что от нее осталось. — Вероятно. Когда мы теперь увидимся? Пообедаем вместе где-нибудь в Сити? Давай. Почему бы нет? — Извини, милый, я обещала Берти. Губы его сжались, это была непроизвольная реакция множества мужей при упоминании имени Берти. — Обязательно? — Боюсь, что да. Мы уговорились. — Я имею в виду, что… — Я знаю, что ты имеешь в виду, милый. — Что ж, ладно, — сказал Генри, пожав плечами. — Мы можем поужинать вместе после спектакля, если хочешь. — Ты знаешь, я это ненавижу. — Как правило, да. Но не по особым поводам. — Милый, я обещала поужинать с О.Д. — С этим хамом? — Именно. — Мне бы не хотелось, чтобы ты… — Милый, пока я помню, что он хам, все в порядке. — На что он сейчас нацелился? — На Шекспира. И, подозреваю, уже задолго до того, как я стала за ним присматривать. — Почему надо было выбрать именно твой день рождения?