Света стояла у раковины, спиной к двери, когда неожиданно почувствовала, как на её плечи легли тёплые ладони Арсения. Света испуганно и взволнованно замерла, не зная, как себя вести. Арсений закрыл кран и, повернув Свету лицом к себе, начал её целовать. Кухня поплыла и закружилась, и Света закрыла глаза. Сначала она отвечала Арсению неумело, но постепенно расслабилась, ощутила, как её тело становится податливым, каким-то мягким и очень чувствительным . Арсений же, наоборот, становился всё более напряжённым, нетерпеливым и требовательным. Очнулась Света, когда почувствовала, как Арсений пытается стянуть с неё футболку вместе с бюстгальтером. Света резко вырвалась и начала поправлять одежду. - Ты чего? Арсений удивлённо хлопал глазами и тяжело дышал. - Ничего, - Света повела плечом. - Я ничего. Это ты что-то перепутал. Может, адресом ошибся? Арсений взлохматил волосы и напряжённо рассмеялся. - Ты что, честная? - А ты до сих пор не понял? - Откуда в наши дни такие убеждения, как у ископаемого? До свадьбы будешь себя блюсти? - Вот именно. - Ты ещё простыню наутро после первой брачной ночи на балконе повесь. Дурочка! - Если ты собираешься так разговаривать со мной, Арсений, лучше уходи! - И уйду, - хмыкнул Арсений. - Не переживай, найду, где напряжение снять. - Я даже не сомневаюсь! Давай, вали туда, где тебе точно дадут. Цветочки не забудь прихватить, пригодятся, ничего, что подержанные! И шоколад свой забери. - Дура, - коротко бросил Арсений и пошёл в прихожую. - Кому ты нужна? Возомнила о себе! Через несколько секунд хлопнула входная дверь. Только тогда Света села на кухонный табурет и заплакала от обиды. Слова Арсения ещё долго звенели в ушах. Букет она, конечно, выбросила, как и остатки торта. А набор шоколада положила на тумбочку возле кровати Эли. Подруга очень любит сладкое. На следующий день Света уехала домой и вернулась только девятого марта, вечером. Наутро, в половине восьмого, когда Света вышла из подъезда, первым, что она увидела, была машина Арсения. Света быстро пошла в противоположную сторону, собираясь обогнуть дом и пройти дворами, однако Арсений догнал её и преградил дорогу. - Прости меня, пожалуйста, Светланка! Я был не прав и вёл себя, как сволочь. Забудь всё, что наговорил, я так совсем не думаю. Сказал специально, чтобы задеть тебя. - Хорошо, можешь считать, что я простила. Я пойду, ладно? А то опоздаю. - Света, позволь мне тебя подвезти, хотя бы сегодня. И ещё. Я хочу, чтобы мы с тобой встречались, по-настоящему. Обещаю, что даже пальцем к тебе не притронусь без твоего разрешения. Света металась. Вроде, после того, что Арсений наговорил ей, она не должна вообще подпускать его ближе, чем на пушечный выстрел. А с другой стороны, он повинился и объяснил свой выпад. И конечно же, он всё ещё очень нравился Свете, что и сыграло в итоге решающую роль. В девятнадцать лет большинство девушек верят в то, что люди меняются. Одна верит в то, что рядом с ней любимый излечится от пагубных привычек, вторая - в то, что бабник и ловелас перевоплотится в примерного, верного семьянина, третья - в то, что абьюзер образумится и перестанет размахивать кулачищами или прессовать её психологически, и так далее. Света понимала, что Арсений не привык спотыкаться на своём пути, не привык и к отказам. Зато она не подозревала, настолько изобретателен Арсений в поиске обходных путей, когда у него есть мотивация. Кстати, мотивация есть, да ещё какая! Пигалица должна поплатиться за высокомерное поведение, а Арсению просто необходимо подтвердить свою "репутацию", иначе болтливый Эд ославит его перед всеми. А у Арсения не было ещё ни одного "прокола" в отношениях с женщинами. Итак, Света и Арсений начали встречаться. Когда у Арсения была возможность, он встречал и провожал Свету, подвозил. Они гуляли, держась за руки, ходили в кафе, в кинотеатры, на концерты и на студенческие мероприятия. Прошло почти три месяца, летняя сессия неумолимо приближалась, а Арсений не продвинулся в своих происках даже на миллиметр. Эд уже открыто ржал над ним и подначивал, обещая рассказать всем, как записной ловелас Арсений уже несколько месяцев не может поладить с ничем не выдающейся первокурсницей. Но не может же Арсений взять Свету против её воли? Это подсудное дело. А склонить строптивую Свету к добровольному соитию никак не получалось. Она даже поцеловать себя не давала, эта дурёха. Всё проверяла его, убеждалась. Арсений, помимо растущего раздражения, испытывал даже своеобразное уважение к Свете, однако о том, чтобы сдаться и умыть руки, не было и речи. Эд сказал, что будет молчать, но ровно до окончания сессии. Обмануть его тоже не представлялось возможным - хитрый Эд теперь уже не поверит Арсению на слово, без доказательств. К тому же, ушлый Эд пообещал Арсению в случае победы проходку в одно местечко, доступ куда был открыт далеко не всем, а только избранным. Отец Эда имел возможность устроить всё. Говорят, то, что можно испытать там, не попробуешь больше нигде. И паршивец Эд уже попробовал. А отец Арсения, будучи человеком слишком осторожным и законопослушным, подобных развлечений избегал, даже несмотря на то, что утечка информации о посетителях полностью исключалась. Тем временем, начался июнь, и час "икс" беспощадно надвигался. А Света, кажется, всерьёз намеревалась проверить их "чувства" ещё и разлукой во время летних каникул. Арсению пришлось действовать в режиме форс-мажора, иного выхода он найти не смог. Необходимо было проникнуть домой к Свете и завладеть некоторыми мелочами. А Света прекратила приглашать его домой после единственного визита тогда, пятого марта. Но даже если обманом уговорить её впустить его к себе, как он найдёт то, что ему нужно, достаточно быстро? Ведь квартира однокомнатная, и Света непременно будет стоять у него над душой. Решение было привычным для Арсения и пришло достаточно быстро. В конце концов, пора совместить приятное с полезным, а то он рядом с этой Светой уже евнухом себя чувствует. Угораздило же его вляпаться в историю! Не мог проехать мимо тогда, в первый день второго семестра?! Или хотя бы не разбрасываться словами перед хитрым и ехидным Эдом? * * * * * * * ...Света, которая только позавчера вечером уехала к родителям, чтобы отдохнуть после очередного экзамена, вынуждена была вернуться в краевой центр рано утром, а не вечером, как планировала. Дело в том, что Виталий Степанович (конечно же, он!) назначил дополнительную консультацию. Надо же такому случиться, что именно экзамен по предмету, который преподавал Виталий Степанович, был завершающим в эту сессию, а следовательно, решающим! Зная, что у Эли в этот день экзамена нет, а значит, подруга ещё видит десятые сны, Света осторожно открыла двери в квартиру и тихо вошла. Она не сразу поняла, что именно показалось ей странным, но потом взгляд остановился на кроссовках, стоявших в тесной прихожей. Это были мужские кроссовки. К тому же, очень знакомые. Стараясь не шуметь и почти не дыша, Света оставила сумку в прихожей и на цыпочках подкралась к двери в комнату. Почему-то сначала Света посмотрела на журнальный столик, на котором теснились грязная посуда, полупустые бокалы и начатая бутылка вина. Ещё одна бутылка, пустая, стояла на полу. Света обвела взглядом беспорядочно разбросанную одежду. Сердце сдавило ледяными тисками, а в горле застрял неприятный, какой-то горький комок. Надо посмотреть на кровать, а сил нет. Где взять силы? В какой-то момент Свете показалось, что она сейчас рухнет без чувств прямо тут. Именно эта незавидная перспектива взбодрила Свету, заставив взглянуть в лицо правде. Эля и Арсений даже не укрылись, спали прямо так. Конечно, июнь ведь, тепло. Света осторожно пробралась к своей тумбочке, забрала документы, потом в ванной комнате сгребла с полочки личные гигиенические принадлежности, быстро сложила всё в сумку, по-прежнему стоявшую на полу в прихожей, и выбежала в подъезд. Ладно, остальные вещи заберёт потом, когда папа за ней приедет. Сейчас главная задача - перекантоваться где-то до послезавтра и достойно сдать экзамен. А как это сделать, если силы вот-вот оставят её? И где найти пристанище на два дня и две ночи? Путь до кампуса Света, несмотря на внушительную сумку, преодолела почти бегом. До консультации оставалось полтора часа. Света нашла свободную скамейку, расположенную в одном из самых укромных уголков университетского сада, села, обхватив себя за плечи, и дала волю слезам. Казалось, она никогда теперь не забудет картины, увиденные сегодня. Они будут преследовать её до конца жизни. Свету знобило, к горлу то и дело подступала противная тошнота. Ну ладно, Арсений. Он ни в чём не клялся и обещаний Свете не давал. Хотя много говорил о чувствах. Говорил, будто Света нравится ему настолько, что он готов ждать сколько угодно, пока она будет готова к более открытым и откровенным отношениям. Однако кое в чём Эля была права: в девятнадцать лет до идиотства глупо надеяться, что двадцатидвухлетний парень добровольно станет лишать себя мужских радостей в течение длительного времени. Но Эля? Ведь она единственная, кто знал о чувствах Светы к Арсению. Она... Эля и Света с детства дружат, с первого класса. Дружили... Теперь у Светы совсем нет подруг. Света прикрыла глаза, продолжая мёрзнуть, несмотря на летнюю жару, и не в силах вспомнить о том, что в сумке лежит толстовка. Не замечая времени, девушка погрузилась в какое-то подобие забытья, полудрёмы. - Света? Что с тобой? Тебе плохо? Вздрогнув от неожиданности, Света открыла глаза. Рядом со скамейкой, прямо перед Светой, сидел на корточках Тимофей Старцев и тревожно вглядывался в лицо Светы. - Я... Да, наверно, мне плохо, Тима. Света почувствовала, что опять плачет. - Скорую надо, - Тимофей решительно встал, в его руках появился телефон. - Нет, не надо скорую, Тима, пожалуйста! Света попыталась вскочить, но Тимофей удержал её, а она схватила его за руку, в которой был телефон. - Тихо, Света, успокойся. - Посиди со мной, Тима. Или ты спешишь? До консультации ещё двадцать пять минут. - Давай посидим, - Тимофей усадил Свету на скамейку и устроился рядом. Он смотрел по-прежнему тревожно, и Свете вдруг стало стыдно за свою распущенность и несдержанность. Ей радоваться надо, что она имела возможность в полной мере оценить то, как ею дорожат люди, которых она считала близкими. А она сидит тут, нюни развесила. Пугает по-настоящему хороших, достойных людей. Света достала из сумки носовой платок, вытерла лицо и решительно выпрямилась, глядя прямо перед собой. - Спасибо, что не прошёл мимо. - Что у тебя случилось, Света? - Можно, я не буду рассказывать? - Света наклонила голову, рассматривая свои пальцы. - Во всяком случае, пока? Начну проговаривать это, вспоминать, и вновь раскисну. Надо пока сосредоточиться на другом. Тем более, не хочется окунать тебя в эту грязь. - Хорошо, не говори пока. После экзамена расскажешь. А почему ты с сумкой? Или тоже нельзя спрашивать? - Я ушла из съёмной квартиры, - призналась Света. - Не вернусь туда больше, ни за что.