– Везучая, – позавидовала ей Вика. – А я вот к тетке поехала да под дождь попала. Замерзла как цуцик. Ноги ледяные, с волос вода в три ручья. Приезжаю, а тетки дома нет. – Ты ей перед выездом разве не позвонила? – Представляешь, нет! Была уверена, что она дома. Обычно она безвылазно дома торчит, а тут по магазинам отправилась. Ну тоже под дождь попала, промокла, приезжает, а тут у дверей я кукую в таком же точно виде. – Ты не заболела? – Нет, мы с тетушкой дамы опытные, сразу ноги в тазик с горячей водой, себе чаю заварили, в него коньячку, согрелись, сидим, балдеем. – А мне ты чего звонишь? – Новости есть от наших пропащих. Нашла их доблестная полиция. – Птаху и Парашюта поймали? – Ага. – А как? – По машине вычислили. Помнишь, у входа в гаражи сторож спал? – Старенький такой дедушка. – Оказалось, что дедок так мирно дрых, потому что камера видеонаблюдения все время все за него писала! Так что полиция сразу выяснила, на какой машине Птаха с Парашютом из гаража уехали. – Они же на Анькиной «лимонке» передвигались. – Не только. У них еще одна машина была. Серый «Рено Дастер». Так себе машинка, и размером поменьше. Но другую они раздобыть не сумели. – А чья это машина? – Вот тут начинается самое интересное. Машина эта принадлежит некоему Никитину Сергею Ивановичу, который живет в том же доме и в том же подъезде, что и Анька. Сказал, что ключи от машины на сутки дал Аньке, которая действовала якобы по просьбе своих родителей. Сосед был им должен и не смог отказать. – Значит, Анька все-таки была в сговоре с Птахой и Парашютом. – Наверное. Но знаешь, что самое интересное мне удалось узнать? Ребята говорят, что ковер в гараже им велели родители Аньки оставить. – А как Анька в ковре очутилась? Это они говорят? – Этого они не понимают. Говорят, что они ее туда не заворачивали. – Ну да! Конечно! А кто? Родители? Или сама залезла? – Ребята вообще уверяют, что никакой кражи не было. Что все было заранее обговорено. И они лишь вынесли те вещи, которые нужно было перевезти и на которые им указали сами хозяева. – Вот это наглость! – оторопела Фима. – Родители Аньки их сами позвали, потому что самим ящики и коробки таскать тяжело было. – Ну это уж парни точно врут! Выкручиваются! – Они утверждают, что им даже деньги за это заплатили. – За кражу? – За погрузку и перевозку. Что дядя Георг, как и было условлено, приехал за ними на желтой машине дочери, объяснил, что они решили ехать на ней, и забрал ребят к себе. Аньки дома не было, но мать их уже ждала и сразу начала им указывать, какие вещи в первую очередь спускать вниз и грузить в машину. Ребята все так и сделали, они загрузили коробки и ковер и уехали. Но через минуту им позвонил отец и сказал, что мать передумала, оказывается, ковер родители с собой брать не будут. И еще он сказал, что Анька звонила, узнала, что родители для своих нужд взяли ее машину, устроила дикий скандал и потребовала, чтобы ее машину вернули. Поэтому дядя Георгий велел ребятам поехать в гараж, сгрузить ковер там, перегрузить вещи в другую машину, на ней и ехать. А желтую пригнать назад и оставить где-нибудь во дворе. И за все это им заплатили пятьдесят тысяч рублей. – Большей чуши я в жизни своей не слышала! – Кстати, если хочешь знать, то Птаха с Парашютом и Димке предлагали подработать. Был у них вчера такой разговор, я его не весь слышала, только обрывки. И поэтому я тогда не поняла, куда они Диму зовут, только теперь все у меня в голове сложилось. – Так Димка должен был быть с ними? – Нет, он им сразу заявил, что на Анькиных родителей он работать никогда в жизни не будет. И что это такие гады, что он даже плюнуть в их сторону побрезгует. – А что сами родители говорят на весь этот бред? Ребята фактически обвинили их в покушении на жизнь собственной дочери. – С ними пока не удалось связаться. Но, конечно, они скажут, что пацаны все врут. – Так они и врут! Но Вика как-то странно молчала, словно не до конца была в этом уверена. А потом сказала со вздохом: – Ладно, чего уж об этом, не нам решать. До дождя я успела все-таки на улицу Стойкости, пять, заглянуть. Корпус два у дома тоже есть. И квартира сто двадцать один там имеется. Между прочим, это говорит о том, что мы на правильном пути, потому что рядом там все пятиэтажками застроено, а в них квартир под таким номером не бывает. – И ты поговорила с людьми, которые там в квартире сто двадцать один живут? – В том-то и дело, что нет! Они на работе! Но я отступать не привыкла, пошла по соседям. Звоню, звоню, никто не открыл, видно, и они работают! Голос у Вики был до того разочарованным, что Фиме даже стало смешно. Будний день, а они все работают! Безобразие! – Насилу нашла одну старушку, которая сказала, что в сто двадцать первой квартире живет семья из четырех женщин – бабушка, мать и две дочки. Мужиков у них нету, поэтому живут тихо. Она с ними немного дружит. Живет бабка в этом доме с момента его постройки, уже почти четверть века. Я ей показала фотографию Аньки, и она сказала, что кого-то ей эта девочка напоминает. – Она точней не может вспомнить? Кого именно? – Бабушка уже старенькая, с памятью у нее плохо. Но вечером должны с работы вернуться ее родные, возможно, что у них дело пойдет живее. И, помолчав немного, Вика просительно произнесла: – Так ты приедешь? Фима прислушалась к своим ощущениям. От утренней сонливости и слабости не осталось и следа. Девушка чувствовала себя полной сил и энергии. Короткий сон отлично освежил ее, резерва энергии должно было хватить надолго. – Приеду! Вика обрадовалась: – Отлично. А то мне помощь прилично выглядящей напарницы не помешает. Сама-то я выгляжу по-хулигански, мне это нравится, но люди, с которыми я хочу по душам поговорить, почему-то моего вида стремаются. Сейчас тетечка будет приводить меня в порядок, авось к твоему приезду я уже буду в том виде, чтобы соседям при виде меня не захотелось бы срочно вызвать полицию. Закончив разговор с Викой и хорошенько потянувшись, Фима глянула на часы. До окончания рабочего дня, когда в доме номер пять, корпус два, по улице Стойкости должны были собраться потенциальные свидетели, было еще очень далеко. – Чем бы таким заняться? И тут Фима вспомнила о родителях Ани, которых так до сих пор еще и не допросили насчет ковра и оказавшейся в нем Анны. Хоть Фима и сомневалась, что родители могут проделать такое со своим дитем, пусть и непутевым, но все дело в том, что родители-то как раз были и не родные. Фима начала прикидывать: – За все то время, что Аня живет у них, ничего хорошего они от нее не видели. Взяли, когда ей исполнилось двенадцать, в четырнадцать она уже вовсю водила к себе мужчин и сама по чужим койкам прыгала, родителям такой образ жизни их приемной дочурки был не по вкусу. Но почему же они от нее не отказались? Ведь можно было вернуть девочку обратно в детдом. Непорядочно? Некрасиво? Перед людьми стыдно? Может, оно и так, но все лучше, чем терпеть изо дня в день рядом с собой публичный дом в миниатюре. И ладно бы раньше, но ведь и после того, как Аньке исполнилось восемнадцать и она окончательно пошла в загул, родители продолжали терпеть рядом с собой проститутку. Зачем? Жалость? Нет, не похожи они на добреньких. Страх, что скажут люди? Но все соседи знали, что за сокровище досталось в дочери этим несчастным людям, никто бы их не осудил. Тогда почему они терпели рядом с собой… такое? И чем больше Фима над этим вопросом думала, тем очевидней ей становилось, что пойти на такое вот похищение своей дочери ее приемные родители очень даже могли. – Она их допекла своими выходками. Из квартиры выселяться не желала. Они понимали, что в их отсутствие квартира окончательно превратится в бордель. Никакие железные двери Анечку и ее дружков не остановят. Снесут дверь и вынесут из комнаты все, что в ней оставалось. Для уголовников эта железная дверь была бы все время как красная тряпка для быка. Значит, оставалось одно – избавиться от присутствия в квартире уголовников. А как? Ведь исчезнуть они могли только вместе с самой Аней. Фима поставила себя на место родителей Ани, что бы она сделала на их месте. – Самое ценное упаковать и забрать с собой. Что поплоше и потяжелей, стащить в одну комнату и запереть на несколько замков. А в остальную часть квартиры пустить законопослушных жильцов, от которых не будет проблем. Ну а от дочери нужно было просто избавиться. Она мешала долгие годы, и вот теперь терпению пришел конец. Но что-то в этой версии по-прежнему цепляло Фиму. – Зачем они так долго ждали? Почему столько времени терпели? Нет, не понимаю! Тут есть что-то еще, какая-то тайна. Кроме всего прочего, Фиму очень интересовала судьба остальных вывезенных вещей. Где все эти тючки, баулы и коробки, которые таскали на улицу и грузили в «лимонку» Птаха с Парашютом? Вернули они их или все-таки украли? – Если предположить на минуточку, что Птаха с Парашютом говорили правду, то почему родители Аньки привлекли к грузоперевозкам таких, мягко говоря, ненадежных людей? Неужели нельзя было пригласить профессионалов из компании по грузоперевозкам? Тем более что если родители хотели сэкономить, то у них это не получилось. Своим «грузчикам» они заплатили гораздо больше, чем профессионалам из конторы. – И вообще, как можно было доверять воришкам свои ценности? Это же глупость несусветная. Но возможно, у родителей Ани была причина, чтобы так поступить. Возможно, в качестве грузчиков им были нужны именно Птаха с Парашютом, чтобы впоследствии свалить на них исчезновение Анны. Фима даже вспотела от волнения. – Неужели? – прошептала она. – Неужели родители все-таки виновны? В пользу этого говорил тот факт, что Димку Каблука тоже приглашали. – Да, если бы он пришел, то все выглядело бы еще лучше. Трое дружков, известных своими уголовно-криминальными наклонностями всей полиции на районе, осуществляют кражу вещей из дома своей общей любовницы. Вместе с вещами исчезает и любовница, чье тело затем находят завернутым в ковер, который также числился среди украденных вещей. Кто преступник? Кто злодей? Ответ лежит на поверхности. Эти трое и виноваты! Украли ковер, украли Аньку. Украли, а потом оставили ее умирать. Фактически убили ее!