Чувствовалось, что Семена с бедовым Мишкой связывали крепкие узы симпатии и дружбы. По крайней мере, со стороны Семена это было так. Что там думал про своего приятеля детства сам Мишка, оставалось лишь догадываться. Вряд ли он был так уж заинтересован в дружбе с Семеном, потому что иначе бы заявил ему о себе в ту ночь, когда был в Лукошкино и спалил дом своих родителей. И если Семену в его неспешно текущей сельской жизни общение с другом детства представлялось желанным, то самому Мишке могло и не быть дела до какого-то там Сеньки, оставшегося для него в далеком и, увы, нерадостном прошлом. Глава 10 Между тем как Фима с интересом слушала рассказ Семена, участковому наскучило общаться на отвлеченные темы со свидетелем. И он задал Семену вопрос, ради которого они и прикатили в Лукошкино. – Я вот что еще хотел у вас спросить… Неподалеку от вашей деревни есть одно место, куда бы нам хотелось попасть. Называется оно Дивногорск. Что вы про него можете нам сказать? При этом вопросе и упоминании Дивногорска бедный Семен заметно помрачнел. Прежде-то он пребывал в какой-то мечтательной задумчивости, погрузившись в воспоминания о друге своего детства. Но при упоминании Дивногорска глубокая морщина перерезала его лоб. – А что про него скажешь? Богатые там живут. Ученые всякие, художники, поэты, творческая и техническая интеллигенция, не чета нам, простым смертным. Нам к ним и соваться нельзя. Не пускают. – Совсем никого? Даже тех, кто у них работает? – А из наших никто и не работает в Дивногорске. – Почему? – Не берут. Только приезжие садовниками и поварами в Дивногорске в частных домах работают. Кто-то садовничает, кто-то столярничает, женщины в доме по хозяйству помогают. Ну и прочую работу тоже пришлые выполняют. Наши ходили, им отказ, квалификация, говорят, у вас низкая, нам элитная обслуга нужна. Хотя видел я их обслугу, обычные работяги, вроде тех, что у нас живут. – Это очень странно. И, наверное, невыгодно. – Наверное. Но им, богатеям, чего деньги считать? Им все позволено. И людей нанимать каких хочешь. И места занимать под свою стройку, какие понравятся. Последняя фраза была произнесена с такой злостью, что Арсений невольно насторожился. – А что, у вас к тому месту какие-то особые чувства? – Красиво там. Озеро, берега высокие, лес – одни сосны. Это наши места! Мы с ребятами, когда маленькие были, любили туда бегать. В озере вода прозрачная, и берег мелкий, не утонешь. И даже воздух какой-то там другой. Мишка еще маленький был, все мечтал, что построит там себе дом, большой и красивый, чтобы на самом высоком берегу стоял, выше, чем все дома в округе. Конечно, его ребята тут же на смех подняли. Куда там с батей-алкоголиком дома строить, им бы свою халупу подлатать, и то дело было бы. Но Мишка не унимался, сколько бы раз мы туда с ним ни прибегали, он всегда одно говорит: буду тут жить. А теперь там чужаки обустроились, никому из наших к озеру и хода нет. Хотя это наше озеро! И наша земля! А они ее купили и воображают, что им теперь все можно. – Но они, говорят, вам школу в Лукошкино построили. – Школу построили, учителей нет. Учить некому. – Пригласят и учителя. – Так это еще когда будет. Да и то пообещать – не значит сделать. – Но пообещали же? – Потому что на них наша администрация надавила. Школы у нас в Лукошкино нет, почитай, уже лет пятнадцать. А детишкам учиться где-то надо. Ближайшая к нам школа дальше чем за двадцать километров, а Дивногорск всего в паре километров от нас. Есть разница? Двадцать километров автобус для наших ребятишек два раза в день туда-сюда гонять или пару километров ребята сами пробегут? Опять же школу в Дивногорске построили жители за свой счет, а детей у них раз-два и обчелся. Большое, прекрасно оборудованное здание почти пустое стоит. В каждом классе по одному ребенку! Вот наша администрация и заявила тем в Дивногорске: либо вы принимаете деревенских ребят в свою школу, либо мы ее закрываем как не соответствующую санитарным нормам. – И чего? – Ничего. Сказали, что лучше они и у нас школу за свой счет построят. Но пока это все на уровне разговоров. Стены возвели, а внутри пусто. Да и не верю я, что они своих драгоценных деточек станут к нам в Лукошкино возить. Это же получится, что их сверхдети нахватаются от наших быдляцких их привычек. Могут они такое допустить? Никогда в жизни! Не для того они за забором из колючей проволоки от всех нас спрятались, собак и автоматчиков по периметру наставили, чтобы нас отпугивать. И чтобы дети их после этого вместе с нашими бы на переменах играли и за одной партой сидели? Не бывать такому! – Вы про колючую проволоку, собак и автоматчиков пошутили, конечно? – Все правда. Так и есть. – Автоматчики? С настоящими автоматами? – Настоящие или нет, я не проверял. И никто из наших не проверял, охоты не было. Но по виду они настоящие. И стреляют громко. – А колючая проволока? – И она имеется. А где ее нет, там забор под током. Арсений помолчал, он был явно ошеломлен услышанным. – Это уж как-то чересчур. – А мне что? Как есть, так и говорю. У богатых свои причуды. Им все дозволено. Администрация на их чудачества сквозь пальцы смотрит. А нам и предъявить нечего. К нам они не лезут, а что место себе для жизни красивое выбрали и нас оттуда поперли, так частная собственность, ее уважать надо. Чай, не при коммунистах живем, капитализм нынче строим. И Семен так крепко стиснул челюсти, что на лице у него заиграли желваки. Потом он повернулся и молча ушел в дом. А Фима с Арсением остались во дворе, чтобы обсудить ситуацию. Им никто не мешал. Игравшие во дворе шумные дети куда-то подевались, теперь их не было ни видно, ни слышно. Вика с Каблуковым тоже куда-то исчезли. Но эти двое сыщиков не очень-то интересовали. Каблуков только заявлял, что стремится участвовать в расследовании с целью обелить своих друзей. На самом деле он полностью сосредоточился на Вике. Похоже, что ее новый облик пришелся парню настолько сильно по душе, что паре предстояло пережить медовый месяц в своих отношениях. Фима была только рада за подругу, но ее огорчало, что ее собственная судьба так и оставалась неустроенной. Все мысли Арсения были сосредоточены не на его спутнице, а совсем на другом. – Попасть в этот Дивногорск будет потруднее, чем мне представлялось. Если у них такие строгости, что без особой необходимости к ним не пускают, то, боюсь, даже моего служебного удостоверения окажется недостаточно. – И все же нужно попробовать, – как можно бодрей произнесла Фима. – Я верю, что у тебя все получится. Арсений, судя по его озабоченному виду, такой уверенности отнюдь не испытывал. Но тут их отвлекли новые звуки. Сначала они услышали громкие детские голоса, смех и даже хохот. – Тили-тили-тесто! А потом мужской голос сердито крикнул: – Пошли вон! Маленькие мерзавцы! Следом за этим возгласом из-за угла дома появились Вика с Каблуковым. Парочка выглядела как-то странно. Одежда на них обоих была несколько помята, на брюки и куртки налипли травинки и соломинки. Из волос на голове Каблукова торчали петушиные перья, что придавало ему воинственный вид. А вот Вика пыталась застегнуть куртку, но никак не попадала последней пуговицей в петлю, что было не удивительно, учитывая, что весь ряд пуговиц сбился, и последняя петля была уже занята. – Как не стыдно! – возмущалась девушка, пока ее спутник размахивал руками и всячески пытался прогнать детей. – Кто вас только воспитывал? Вам не говорили, что подсматривать – стыдно? Но детей все это лишь раззадоривало, и они принимались улюлюкать еще пуще прежнего. – Что случилось? – спросила Фима у этой парочки. Каблуков увидел их и рванул вперед. Подбежав, он умоляюще взглянул на Арсения и воскликнул: – Ты должен их арестовать! – Кого? Детей? – Да! Всю эту развеселую компанию юных негодяев. – Я не могу! – Для их же пользы! – настаивал Каблуков. – Представляешь, что они устроили? Не успели мы с Викой уединиться в одном тихом чудном сарайчике, как услышали, что за дверью кто-то возится. Открыли дверь и обнаружили, что эти сопляки подсматривают за нами! – Жених и невеста! – раздался ехидный детский голосок. Вика покраснела так, что у нее слезы навернулись. А Каблуков кинулся к ребятам, но те восприняли его гнев как отличную шутку и с громкими восторженными воплями ринулись в разные стороны. На шум из дома выглянула одна из женщин. – Почему так громко? – Ваши дети играют. – А ну пошли вон отсюда! – прикрикнула на ребят женщина. – В поле идите, там и шумите, сколько вам будет угодно! К удивлению друзей, дети послушались. Не прошло и минуты, как возле дома не осталось ни одного ребенка, даже самого маленького. А женщина, озабоченно взглянув вдаль, произнесла: – Полиция к нам едет. Что же случилось? Но полицейская машина проехала мимо. – К этим поехали, – произнесла женщина то ли с осуждением, то ли с любопытством. – Надо же, первый раз на моей памяти такое? – А куда к этим? – насторожился Арсений. – Вы имеете в виду – в Дивногорск? – Эта дорога только туда и ведет, – подтвердила женщина. – Тогда извините, нам тоже нужно ехать! Вика с Каблуковым тоже пытались забраться в машину, но Арсений пресек их попытки: – Нет, вы останьтесь тут! – Но почему? – Потому что я так сказал!