Жук зашел. Увидел распростертое на полу тело, и ему стало не по себе. Лысина у него обильно вспотела, так что платок мгновенно промок. Жук про него тут же забыл, платок так и остался прилипшим у него на макушке. – Это кто… – умирающим голосом произнес он. – Это Анечка? Она жила в этом доме? – Да. Жук скис окончательно. А на платке, который все еще лежал у него на лысине, проступили темные пятна. Жук от страха вспотел так сильно, что ткань уже не в состоянии была впитывать выделяющуюся влагу. – Это кошмар! – прошептал Жук. – Катастрофа! Что же я скажу Сергею Павловичу? Он еще вчера предупреждал меня насчет этой гостьи. Просил быть с ней особенно почтительным и деликатным. Я понял, что она у Хозяина на особом счету. И тут… вот такое! Что теперь будет? Ой, что теперь будет! И он даже прикрыл глаза и присел, прикрыв руками голову, словно картина хозяйского гнева была слишком страшна, чтобы встретить ее, как и подобает мужчине, лицом к лицу. – Что вы можете сказать про убитую? – Ничего. Я ее не знал. – Но вы же заходили к ней вчера после приезда. – Да, Хозяин так распорядился. Встретить, поприветствовать… Я зашел узнать, не нужно ли ей чего-нибудь. – Она не говорила, что ждет сегодня в гости кого-нибудь из своих друзей? Может быть, она опасалась преследования? Или жаловалась на какие-нибудь посторонние шумы в доме? – Нет, нет, она ничего такого не говорила. Поблагодарила меня за участие и сказала, что хочет лечь отдохнуть поскорей, потому что устала с дороги. – И больше она из дома не выходила? – Прогулялась вечером до озера. Мне говорили, что она разговаривала с Лабрадорским. Значит, за девушкой приглядывали. Это могло помочь следствию. Ну или основательно затруднить его. – Лабрадорский… Вроде бы знакомая фамилия. Это кто такой? – Артист. Гений эстрады. Сейчас уже на пенсии, конечно, но поклонницы его и тут не забывают. Дня не проходит, чтобы мы не выдворили какую-нибудь особенно темпераментную дамочку с территории поселка. Лабрадорский – это его псевдоним. – Возможно, кто-то из этих поклонниц приревновал своего кумира к погибшей? – Все может быть. Хотя мне доложили, что разговор у них длился не больше десяти-пятнадцати минут. Согласитесь, за это глупо убивать. – Где можно найти этого Лабрадорского? – Так у себя… Он в это время всегда отдыхает после обеда. – Больше ни с кем убитая вчера не встречалась? – Нет. Платон повернулся к Арсению: – Сходите к этому Лабрадорскому, пока я тут разгребаю? – Уже идем. Арсений подхватил Фиму под руку, и вдвоем они отправились вниз с холма. – Кстати, а вон и стадион, – заметил Арсений, проходя мимо комплекса спортивных сооружений. – И лошадки для занятий верховой ездой. Уверен, что и хоккейная коробка у них тоже имеется. А там дальше на берегу и школа. Здание было очень красивым и светлым. И в нем было целых два этажа. Оно было совсем не похоже на тот клоповник, который от своих щедрот выстроил Хозяин Дивногорска для деревенских детей в Лукошкино. – Вот только будущих учеников этой почти не видно. – Да, детей совсем не видать. – Кто же учится в их школе? – Во-первых, детей тут и так проживает немного, а на лето, наверное, их и вовсе отправляют в еще более интересные места. – Вот так, школа есть, стадион есть, а учиться и играть в них некому. Уже подходя к дому артиста, оба невольно отметили, что, несмотря на свою сценическую популярность и многочисленных осаждающих его поклонниц, дом Лабрадорского располагался много ниже того уровня, на котором был выстроен дом никому не известных Крючковых. И в очередной раз задумались, чем же таким могли отличаться погибшие Лукерья с Георгием, чтобы заслужить любовь Хозяина этих мест. Артист был дома. Принимал воздушные ванны после обеда. Стеснять себя излишним облачением он не стал, загорал прямо так – нагишом. Ограда его дома представляла из себя ажурное переплетение металлических прутьев, так что было видно все просто прекрасно. Уж не на это ли и рассчитывал старый плут? Словно невзначай, Лабрадорский устроился в шезлонге у себя на зеленой лужайке под зонтиком. Любой проходящий мимо его дома человек мог полюбоваться усохшим тельцем престарелого жуира. Фима стыдливо опустила глаза. – Я не пойду. Мне стыдно. – Не может быть, чтобы он принял нас в костюме Адама. Наверняка приоденется, когда поймет, что к нему гости… девушка… дама. Но если Лабрадорский и приоделся ради дамы-девушки, то лишь самую малость. Набросил на плечи накидку, которая едва прикрывала его бедра и при каждом шаге распахивалась настолько сильно, что Арсений сделался весь красный, словно вареный рак, а Фима готова была заплакать. До чего же унизительно, когда вас заставляют глазеть на чужую наготу, когда вы этого совсем не желаете. Однако в остальном манеры артиста оказались безупречны. Он сразу же предложил гостям прохладительные напитки, сам с явным удовольствием залпом выпил целый стакан лимонада. И когда зашел разговор о вчерашней его встрече с новой соседкой, тут же ударился в воспоминания: – Как же, прекрасно все помню. Очаровательное дитя! Это она вас ко мне послала? – Ее убили. Лабрадорский изумился и опечалился, казалось, все чувства вполне искренни, но кто их знает этих артистов. Им печаль сыграть – это раз плюнуть. – Кому могло прийти в голову убить такое прелестное существо? – воскликнул старик. – Мне она показалась настоящей красавицей и умницей. Рассказала, что учится в театральном. Я намекнул, что мог бы составить ей протекцию. Мое имя пока еще кое-что значит в сценическом мире. Она была так благодарна! Я приглашал ее заходить ко мне без всяких церемоний. Она в ответ пригласила меня заходить к ней. Такое вот приятное знакомство состоялось у нас. – Вы долго с ней разговаривали? – Около получаса, как мне кажется. Но я человек творческий, если разговор интересен, то времени я не засекаю. – Она вам на кого-нибудь жаловалась? – Жаловаться – нет, она мне ни на кого не жаловалась. Напротив, она казалась очень довольной всем, что с ней случилось. – Что-нибудь вам показалось странным? – Нет… Хотя была одна вещь. Вы знаете, что она мне рассказала? – Что же? – Она сказала, что первый, кто ее встретил в нашем поселке, был господин Мещеряков. В устах Лабрадорского это прозвучало так, словно девушку встречал сам Папа Римский, никак не меньше. Непростой человек этот Мещеряков. И Арсений поинтересовался: – Мещеряков? Это кто же такой? – Вы не знаете, кто такой господин Мещеряков? Это прозвучало так, словно Арсений признался в чем-то недостойном, неприличном для уважаемого человека. Потом Лабрадорский нахмурился: – А кто вы такие, позвольте вас спросить? Как вы очутились у нас в Дивногорске, если не знаете господина Мещерякова? – Мы же вам объясняли, мы расследуем убийство девушки, которая вам известна под именем Анны. – Тогда вам тем более должно быть известно имя владельца этих мест. Господин Мещеряков – это хозяин нашего поселения. И огромная честь даже просто лично удостоиться встречи с ним. Сам я виделся с ним всего лишь пару раз, и было это исключительно на общих собраниях. А чтобы так… прийти домой ко мне или к кому бы там ни было другому… Про такое я никогда прежде не слышал. И скажу вам без утайки, я даже подумал, что девушка слегка мне привирает, хотя сама она, как мне показалось, не видела ничего необычного в том, что Хозяин пришел, чтобы поздороваться с ней. Он уже ждал Аню в ее доме. Она даже испугалась немного, когда вошла и увидела незнакомого человека. Но он ее обнял, долго смотрел ей в лицо, словно любовался ею. – И как прошло у них знакомство? – Ну, эта очаровательная мадемуазель не растерялась. Смекнула, что перед ней важная шишка. Она сделала все, чтобы очаровать нашего Хозяина. Она верно подметила, что человек это могущественный, при средствах, а для современных девушек это, увы, зачастую является решающим фактором. Это в мое время можно было рассчитывать на искренность чувств, поскольку все мы были одинаково бедны или одинаково богаты, это с какой стороны посмотреть. А сейчас, с какой стороны ни взгляни, людям по большей части от вас нужно только одно – ваши деньги. И Лабрадорский потянулся за новой порцией напитка, отчего его накидка задралась, обнажив тощий зад, что привело Фиму в еще большее смущение. А вот Арсений даже не моргнул. – Значит, убитая пыталась кокетничать с Мещеряковым. И как? Ей удалось его завлечь? – По ее словам, да. Голос Лабрадорского звучал ревниво. – Они даже условились о свидании, которое должно было произойти в тот же вечер дома у господина Мещерякова.