– И не я! И Арсений начал озираться по сторонам. – Как ты думаешь, откуда был слышен звук? – Мне кажется, вон оттуда. Они двинулись, раздвигая высокую траву и пытаясь рассмотреть, что там в ней прячется. Темный продолговатый предмет на земле они увидели почти одновременно. И тут же услышали стон. Звук исходил от этого предмета, и голос был явно человеческий. – Мне страшно! Фима вцепилась в руку Арсению. На этот раз он не стал геройствовать, а честно признался: – Мне тоже. Эй! Ребята! Идите сюда, тут кто-то есть! Этим кем-то и оказался Семен. Он находился без чувств, голова у него была окровавлена, и сразу стало ясно, что он свалился в темноте и очень сильно ударился головой обо что-то твердое. Губы его шевелились, произнося невнятные фразы. Арсению пришлось немало постараться, чтобы разобрать хоть что-то. Оказалось, что Семен обращается к своему старому знакомому. – Мишка! – шептал он в забытьи. – Мишка, как же так? Деревенские сочувственно качали головами. – Ишь, как его до сих пор плющит. Уж сколько лет прошло с тех пор, как дружок его сгинул, а он все забыть его не может. – И не женился до сих пор. – Может, и правда то, что о них толковали? – Да молчи ты! Сроду у нас такого не случалось. Дружили они просто! Дружили! Понял? Говоривший угрюмо помолчал, потом предложил: – В больницу его надо. С этим согласились все. Голова у Семена была серьезно разбита. А его самочувствие внушало сильные опасения. Но так как во всей деревне был всего один-единственный трезвый водитель, то ему и выпала честь доставить Семена в больницу. – Ты уж вези его осторожненько, – напутствовали Арсения сбежавшиеся родственники пострадавшего. – Если в дороге помрет, ты понимаешь, с тебя спросится. – Ничего не обещаю, но сделаю все возможное. Фима осталась в деревне, ее приютили на ночь родные Семена. Гулянье подошло к концу, и почти сразу девушка легла спать, чтобы немножко отдохнуть после этого невообразимо долгого и насыщенного дня. Но не успела она подремать и пары часиков, как ей позвонил Арсений. Голос у него звучал взволнованно: – Ты могла бы сходить на пепелище? Туда, где мы нашли Семена! Фима была неприятно изумлена. – Когда? Прямо сейчас? – Да, уже почти рассвело. Иди как можно скорей! – И что мне там делать? – Найди то место, где лежал Семен, и все там внимательно осмотри. – Понятно, но… зачем? – Попытайся найти камень, о который он разбил голову. – Но почему? Зачем это? – У Платона возникли сомнения в том, что Семен сам упал. У него на теле множество следов от ударов. Одежда тоже вся порвана. В темноте мы не обратили на это внимание, а в больнице стало ясно, Семен не сам упал. Такое впечатление, что перед тем как получить удар по голове, он с кем-то дрался. – Так у мужиков в Лукошкино забава такая. Ты же по прошлой ночи сам должен помнить. – Нам с Платоном кажется, что тут что-то другое. Будь добра, сходи. Внимательно там все осмотри. Фима хотела послать их с Платоном куда-нибудь подальше, а самой снова завалиться спать, но неожиданно для самой себя сказала: – Ну… ладно. Арсений, судя по голосу, обрадовался и тут же принялся давать Фиме наставления: – Только одна не ходи, возьми с собой кого-нибудь. – Хорошо, возьму. – И ты это… того… Арсений замялся. – Только ты с собой кого-нибудь из женского пола возьми. – Вот тут не поняла. – Чего тут непонятного! – рассердился Арсений. – Никого из мужиков с собой не зови! – Ты что? Ты мне не доверяешь? – Тебе я доверяю, а им нет. Мало ли что им там в голову взбредет. Место-то безлюдное. А кто напал на Семена, неизвестно. Уже и напал! Сердце у Фимы застучало в ускоренном режиме. Она растолкала хозяйку дома – Лиду, и они вдвоем отправились на место трагедии. По дороге женщина душераздирающе зевала и на каждом шагу ругала полицейских, которым понадобилось проводить дознание в столь ранний час. Спросонок женщина именно так поняла слова Фимы и потому была сильно возмущена, когда на месте никого не обнаружилось, кроме них двоих. – Вот лежебоки! Нас с тобой подняли, а сами зад не могут от подушки оторвать! Пошли домой, Серафима, если им не нужно, то нам с тобой и подавно. Но Фима твердо помнила, о чем ее просил Арсений. Ходила взад и вперед, раздвигая густую траву палкой и высматривая на земле хоть какую-нибудь улику, которая могла бы указать на личность преступника, напавшего на Семена. – Ты чего ищешь? – Следы. – Так вот же они! И тут, и там, какие тебе нужны? Нет, отпечатки обуви, которые виднелись на земле, были не в счет, вчера тут потопталось изрядное количество народу, и потоптались они от души. А Фиму интересовало что-то более вещественное, какой-то предмет, который изобличил бы преступника. – И чего это мы за полицию их работу делать должны? – Просили же. – Приедут и сами пусть ищут! – Наверное, они опасаются, что преступник их опередит и явится за своей потерей раньше их. – Так что за потеря-то хоть? Этого Фима не могла объяснить, поэтому трудолюбиво продолжала прочесывать пространство. Но повезло не ей, а ее спутнице. – Гляди, блестит чего-то. Фима подошла ближе и увидела, что в траве и впрямь что-то поблескивало в первых лучах утреннего солнышка. Она наклонилась пониже и увидела, что это какая-то металлическая пластинка овальной формы. Она была глубоко втоптана в землю чьим-то каблуком. Но лежала она тут недавно, потому что не успела еще потерять своего блеска. Находка была всего в метре от того места, где нашли Семена. И Фима ею заинтересовалась. – Ну-ка… посмотрим. Она выковыряла пластинку и потерла пальцами, избавляя от налипшей на нее земли и грязи. – Написано чего-то. На другой стороне пластинки и впрямь виднелись какие-то буквы. Но разобрать написанное Фима не смогла. Тем не менее она спрятала находку к себе в карман, решив, что покажет ее затем Арсению. А сама продолжила поиски. Вскоре она услышала, что к ним едет машина и обрадовалась, решив, что это прикатили полицейские. Но радовалась она рано. Из зарослей бурьяна перед ней возник совсем не Арсений и даже не Платон, а совсем незнакомый мужик. – Ой! – пропищала Фима. – Вы тут зачем?